День тянулся слишком долго. Перед тем, как появилась Ленка, ко мне в покои пришла

новая горничная. Казалось, она добра и хорошо исполняет свои обязанности, но мне

становилось холодно, моё тело будто становилось пустым, когда я пыталась сравнить её с

Пиа. Её веснушчатая кожа против оливковой кожи Пиа. Аура Пиа была чувствительной.

Новая горничная не улыбалась. Она просто пришла в мои покои, сделала реверанс и

поставила на стол поднос с ужином, который показался мне безвкусным. Вскоре после

этого пришла и Ленка. Должно быть, её уже предупредили о том, что я вновь появилась.

Я не отвечала на её вопросы о том, где я была прошлой ночью. После моего отказа, мы

обе не проронили ни слова. Я всего лишь поручила ей сделать так, чтобы перед

императором я выглядела потрясающе. Она выполнила свою задачу прекрасно и облачила

меня в бледно-серебристое платье.

Я знала, что император весь день провёл на встрече со своими советниками. Если бы он

узнал, что я вернулась, мне бы пришлось провести всю встречу с ними.

Я спустилась к винтовой лестнице и направилась к зале заседаний. Сапфир, будто лёд, обжигал моё горло. Моё шею, словно воротник окутало ожерелье. Я не была готова

увидеть радость императора от того, что я надела его подарок.

Как только я дошла до второго этажа, я остановилась, хватаясь за перила. Мою ауру

охватила паника. В это же время, через вход со стороны сада, прошёл Антон. Он поднял

голову. Принц вдохнул глубже, когда заметил меня, но я чувствовала, что его тревогу

невозможно скрыть. Слуги практически не замечали его и лишь сновали по своим делам.

Он запрокинул голову. Движение было едва заметным, но я всё поняла.

Когда он шёл по направлению к большому залу, его сумеречно-синий плащ развивался за

его плечами. Выдержав немного времени, я спустилась на ещё один пролёт и затем снова

поймала его след. Я пыталась делать вид, будто мой маршрут случаен, однако я двигалась

быстро, чтобы не упускать его из виду. Антон остановился для того, чтобы снять свои

перчатки и осмотреться, не обращают ли на него внимание зеваки. Затем, он проскользнул

в большой зал.

Моё сердце стало биться быстрее, чувствуя, как волнение Антона отображается и на мне.

Я ускорила шаг, и, немного осмотревшись, скользнула в зал, после чего быстро закрыла за

собой дверь.

- Ты здесь для того, чтобы встретиться с союзниками? – спросила я, прижимая руку к

животу в небольшом приступе тошноты. – Из-за твоей ауры мне больно.

За тёмными шторами не было видно окон, лишь только лёгкое свечение по краям

просвечивалось сквозь них. Этого было достаточно, чтобы я заметила нечёткие контуры

мебели, большие, завёрнутые в ткань, чтобы не попадала пыль люстры, всё ещё стоявший

на возвышении трон. Это всё, что напоминало о величии того бала, который состоялся в

канун Морвы.

Антон прижал меня вплотную к стене с двойной дверью, чтобы тот, кто решит сюда

зайти, увидел нас не сразу. Его взгляд упал на сапфировое ожерелье, а я смущённо

коснулась его. Он чувствовал, как оно становится железными оковами для меня. Принц

покачал головой, затем, будто проклиная кого-то, бросил перчатки на пол. Я хотела

коснуться застёжки, чтобы снять ожерелье, однако замерла.

- Это Феликс! Кровожадный дурень! Он разрушил всё, над чем мы работали.

Я отпустила ожерелье и представила человека, которого в своей жизни видела лишь

дважды. Я всегда чувствовала, что он держится на расстоянии. Всё, что я могла увидеть –

это мистические голубые глаза и то, как таинственно он взял то письмо с надписью

«канун Морвы»; то, как он появился в зале, когда колокол пробил двенадцать.

- Что он сделал?

Одна из дверей рядом с нами открылась. Я ахнула и отступила назад.

- Есть здесь кто-то? – тихо спросил мужчина. В тусклом свете я смогла рассмотреть

большую копну волос.

- Николай, сзади, - сказал Антон.

- А что она здесь делает? – мужчина обернулся, но, увидев меня, некоторое время смотрел

на меня.

- Соня с нами. И ты это знаешь.

- Император ищет её, - Николай потёр ладонями лицо. – А ещё, думаю, он ждёт моего

возвращения. Я ушёл из зала заседаний, чтобы прийти сюда, - добавил он, будто это было

преступлением. – Я сказал, что у меня срочное дело. Уверен, император до сих пор не

может понять: какие такие дела могут быть важнее совета.

- Почему он захотел, чтобы ты приехал во второй раз? – нахмурился Антон.

- Он настаивает, чтобы я поделился с ним опытом нападения на Шенгли, - Николай развёл

руками. – Я не знаю даже о том, что такое стратегия боя! Солдатом был мой отец, не я, -

он стал говорить быстрее, а мои нервы будто звенели в предчувствии чего-то

неизвестного. – У меня есть предположение, что император что-то заподозрил и поэтому

держит меня ближе к себе.

- Валко презирает всех, - пожал плечами Антон, будто это было одним из пунктов нашей

заинтересованности. – Но что, если использовать это в нашу пользу? Если восстание

провалится, у тебя будет больше шансов, чем у меня и всех советников вместе взятых

убедить его отложить наступление. Это даст нам больше времени, чтобы мы

перегруппировались.

- Убедить его? – Николай снова рассмеялся, на этот раз с отчаяньем. – Его вообще можно

в чём-то убедить?

Я могу ему только посочувствовать.

- Ты говоришь так, будто мы обречены на провал, - сказал Николай. – Всё так? – когда

принц не ответил так быстро, как мог бы, граф осмотрел комнату и провёл руками по

волосам. Он вздохнул. – Почему мы встретились здесь, под носом у императора и всей

прислуги? Только скажи мне, что это действительно важно.

- Я бы не позвал тебя, если бы это не было срочностью, - сказал Антон. – Николай, нам

нужно всё твоё мужество. Наша ситуация становится всё плачевнее.

- Становится? Разве может быть хуже? Тося в тюрьме, а за Юрием отправились охотники

за головами. И я понимаю, что я – следующий.

Челюсть Антона отвисла. Его терпение было на исходе. Мне хотелось лезть из кожи вон,

такими разными их ауры казались.

- Мы все в опасности, - огрызнулась я. – Нам всем есть что терять.

- Ты – Имперская Прорицательница, - граф стал издеваться надо мной. – Как мне сказали, ты сирота. И кроме собственной жизни терять тебе нечего.

Я отпрянула. Он ничего обо мне не знал. Я уже потеряла Пиа. Я в ответственности за

судьбы Даши и Киры. И за судьбу Антона… К горлу подступал комок при мысли о том,

что со мной станет, если я потеряю его.

- Будь осторожнее в выражениях! – Антон набросился на Николая. Мои колени согнулись

от его гнева. – Это не состязание мучеников.

- У меня есть жена и ребёнок! – ответил граф. От его эмоций у меня покалывало в носу.

Я вновь вспомнила место, где мы с принцем остановились по пути в Торчев.

Всматриваясь в окна, я видела две пары рук. Одна из них, с аметистовым кольцом, точно

принадлежала Николаю, ведь именно из них Антон получил письмо. Другая пара рук,

измученная работой, принадлежала женщине. Я понимала, что они из разных классов. Эта

женщина была женой Николая?

- Наш брак – тайна, сказал граф. Он снова повернулся ко мне, будто хотел, чтобы я

поняла, почему он в таком отчаянье. – Мы живём отдельно. Моя семья… Они – дворяне

и… они никогда не примут её. Я верил, что эта революция – шанс. Шанс, что нас будут

видеть равными.

Думал, поймала я его на слове . Думал. В прошедшем времени. Звучало так, будто в нём

больше не было веры.

Я рассматривала его прекрасную одежду, идеально ухоженные усы, аметистовое кольцо, которое, скорее всего, было семейной реликвией. Без сомнения, сердце его было добрым: он женился по любви, присоединился к революции, попытался склонить других