ночь, бродили по улицам. При одном виде этих людей, ощущение тепла внутри стало

уменьшаться. Сегодня я не ожидала почувствовать ауры беспризорников. Я надеялась, что мы останемся с Антоном один на один, чтобы он не придумал.

Речь простолюдинов Торчева казалась резкой и ленивой, даже когда они смеялись над

черепками или кричали дамам, прогуливаясь около борделей. Те же стояли на балконах и

чуть ли не выпрыгивали из своих корсетов.

Все их ауры стали смешиваться внутри меня: люди с тёмными помыслами, всё ещё

бодрые горожане, чувство бунта… и печали. Многие из них устали после долгого и

трудного рабочего дня и всё, чего они хотели – это отдыха. Я прижалась к Антону, не

желая, чтобы все эти чувства проникли слишком глубоко. Его руки приблизились ко мне, будто он понимал, как мне плохо.

- Мы почти на месте, - шептал он мне на ухо, дыша на него теплом.

Взрыв хриплого смеха раскалывал воздух. Я вздрогнула, но это адресовалось не там. Пять

или шесть молодых людей играли в какую-то игру с камнем на дороге. Они хлопали

одного из своих товарищей по плечу. Должно быть, он выиграл. Долговязый, но

круглолицый, вероятно, ему не больше четырнадцати. Его друг достал несколько монет из

кармана и бросил их в сторону двери борделя. Он улыбнулся, но, всё же, плохие

предчувствия закрались внутри меня. Я закрыла глаза, чувствуя, как во мне просыпается

отвращение и жалость, но это было лишь отражением его собственных эмоций. Пытаясь

очистить свою ауру так, чтобы, вместе с тем, не очистился и желудок, я повернула голову

к груди Антона и вдохнула исходивший от него сосновый аромат.

- Ещё немного, Соня, - пообещал он.

Я кивнула. Ауры крестьян давили на меня всё сильнее. Противостоять им было намного

сложнее, чем аурам знати во дворце. Горожане были более дерзкими и открытыми. В то

время как дворяне хоть и внутри не были слишком приличными людьми, однако умели

искусно скрывать свои чувства, чтобы выжить в той политической игре, в которую они

играли.

Антон сдержал своё обещание. Через несколько секунд мы обогнули бордель и заехали в

более узкий проулок, к счастью для меня безлюдный. Ближе к концу, мы прошли через

ворота небольшого помещения. Принц помог мне с лошадью и привязал её к одинокому

дереву. Взяв меня за руку, он повёл меня к одной из дверей. Затем, постучал трижды.

- Он сказал, что ты явишься, - крякнула вышедшая на порог женщина. У неё были

вьющиеся волосы и красный нос картошкой. Её маленькие глаза смотрели на принца

впритык. – Но он не сказал, что ты приволочёшь с собой ещё кого-то. Тебя и так

достаточно.

Я бы обиделась, но аура женщины излучала больше страха, чем отвращения. Я надеялась, что Антон был прав и нас никто не узнает.

- Не оскорбляйте её, - он расправил плечи и ещё крепче сжал мою руку. – Она порядочная

девушка. И он будет рад её видеть.

О ком он? Кто будет рад меня видеть?

- Если он скажет нет, она уйдёт. И точка, - женщина поджала губы.

- Добро.

Женщина хмыкнула, и, перед тем, как уйти, ещё раз окинула меня взглядом. Мы вошли в

тесный вестибюль с облупившейся на стенах краской. Едва ли не единственным

украшением служила вешалка с несколькими пальто на ней. Женщина же оставила нас и

пошла на второй этаж. Хромая, она плелась по шаткой лестнице. Казалось, у неё что-то с

ногой.

- Что это за место? – спросила я у Антона.

- Дом для тех, у кого нет денег, беглецов или тех, кто не желает, чтобы об их визите знали

власти, - он отпустил мою руку и отдёрнул капюшон. Антон стал расшнуровывать плащ, вешая его к остальным пальто.

- Почему женщина так рискует? – я повторила за ним и поправила свой платок.

- Её зовут Рута и ей нужны деньги, - вздохнул он. – Нужны сильнее, чем кому-либо в этом

квартале. У неё нет семьи, поэтому обеспечивает себя как может.

- Кого ты сказал Руте позвать? – казалось, они знали друг друга. Даже моё окружение во

дворце казалось более благородным.

- Университетский друг «цыгана», как она называет меня, чтобы он понял, о чём я.

Цыгана? Моё сердце стало биться быстрее.

- Антон, с кем мы должны встретиться?

- Называй меня Гавриилом.

- Хорошо, Гаврила, - нетерпеливо сказала я. – К кому мы пришли?

Лестничная клетка заскрипела, и на ней показался молодой человек, держащий в руке

свечу. На нём был жилет и типичная цыганская рубашка, с закатанными рукавами.

Благодаря которым я смогла рассмотреть его длинные руки. На ногах были брюки и

потёртые кожаные ботинки. Вообще, он весь казался вытянутым, и даже его лицо. Я

ахнула, а мой рот сам собой растянулся в улыбке. Тося?

ГЛАВА 26

Тося сделал лишь один шаг вниз, затем его глаза сузились. Неужели он, и правда, не узнал

меня? Я видела его каждую весну, целых восемь лет, хотя в последний раз мы виделись

два года назад. В кругу Ромска, Тося был мне как брат, он стал моей семьёй. Я сняла с

головы платок. Одно движение – и моя русая коса оказалась на плече. Его глаза снова

расширились. Его губы приоткрылись так, будто он шептал моё имя.

- Миша, - сказал Антон, обращаясь к Тосе его вымышленным именем. Он положил руку

мне на плечо. – Помнишь Клару?

- Да, да, конечно, - Тося стал быстро моргать, пытаясь вникнуть в то, что здесь

происходило. Он повернулся к Руте, которая всё ещё наблюдала за нами. – Всё хорошо.

Эта девушка… Она приходится Гавриле…

- Двоюродной сестрой, - Тося и Антон хотели заговорить, но я завершила их разговор.

- Жена.

Я резко повернулась к Антону. Даже в тусклом свете я замечала, как к его щекам

подступает румянец. Он откашлялся:

- Да, мы теперь женаты. Я женился на двоюродной сестре.

- Тогда примите мои поздравления, - Тося приподнял брови в попытке не рассмеяться, однако принц посмотрел на него с опаской.

- Хорошо, - нахмурилась Рута. – Но я проблем не хочу. Поэтому прочь в гостиную. И

разговаривайте тихо. Не хочу, чтоб вы разбудили других гостей, - как только Тося

спустился с лестницы, рута дёрнула его за рубашку. – Там на подносе хлеб с вареньем

остался. А ещё в шкафу квасу бутылка.

- Всё будет хорошо, - заверил её Тося. – Выспитесь хорошенько.

Ковыляя назад, видимо, в свою комнату, она ворчала и бормотала что-то себе под нос.

- Думаю, ты ей нравишься, - прошептала я, когда была уверена в том, что она исчезла из

поля зрения.

- Меня любят все барышни, - Тося выровнялся, поглаживая жилет.

Я засмеялась и он, преодолев последний шаг между нами, поднял меня на руки, а затем –

поцеловал в щёку.

- Кто-то тут стал ниже?

- Нет, - я слегка толкнула его в грудь. – Это ты вырос.

- Мои друзья мне это каждый раз говорят. Но у меня существует теория, по которой все

вокруг уменьшаются в росте. А я – нет.

- Хмм… Думаю, получив образование, ты стал настоящим эгоистом.

- Поэту нужно быть эгоистом. Так он больше уверен в своих силах.

- Я так рада видеть тебя, - я снова смеялась, затем покачала головой, вдыхая его запах. От

него веяло лесом и костром – то, что окружает караваны Ромска. Внешне его аура

казалась такой тёплой и знакомой, а, когда я погрузилась ещё глубже, я чувствовала, будто море обмелело, и на него падают лучи солнца.

- И я рад, - его смешливое настроение стало чем-то более искренним. Он похлопал Антона

по плечу. – Не могу поверить, что ты ушёл и женился, не сказав мне!

- Не начинай, - принц закатил глаза. – Я должен был что-то сказать. Вы оба слишком

долго думали над тем, что сказать. С пером управляться мастак ты, а не я.

- А твой муж до ужаса честный, - Тося сердито посмотрел на него и бросил на меня

дразнящий взгляд.