тремя новыми швейными машинками. Одну стену занимали стеллажи для катушек,

портновских метров и ножниц. Вдоль другой располагались рулоны дорогой ткани.

Четвёртая стена была пустой. Там я смогу развесить эскизы!

- До этого момента... я не думала, что понимаю смысл слова "восторг", -

пробормотала я. Подошла к раскройному столу, проведя пальцами по столешнице. Потом

зависла у самой современной швейной машинки из виденных мною. Изучила ассортимент

тканей, радугу оттенков и рисунков.

Мне хотелось исследовать абсолютно всё, но, как обычно, мой взгляд возвращался

к Дмитрию. Я подбежала к нему.

- Ты самый лучший муж на свете! - о, я видела, что ему было приятно. - Никто

никогда не дарил мне ничего более замечательного. - Я поднялась на цыпочки, чтобы его

поцеловать. - Откуда ты знал, что купить?

- Я посоветовался с главным дизайнером в Шанель.

Я хихикнула, а потом поняла, что он серьёзен.

- Это не шутка?

- Нет, любимая. Не шутка.

- Как ты организовал всё так быстро?

- Курьерская экспресс-доставка. - Его стандартный ответ. - Покажу тебе своё

любимое место здесь, - сказал он. - Тач-скрин. - Пустая стена вдруг засветилась,

превратившись в десятиметровый компьютерный экран с иконками различных программ

для дизайна!

По резкому взмаху его руки изображение сменилось, уступив место огромной

канве.

- Вот, - он достал из кармана и вручил мне стилус. - Можешь зарисовывать и

сохранять свои идеи. Отображаемая линия может быть разного размера и толщины. Здесь

также можно установить тень.

Я нерешительно изобразила пару линий, а затем, осмелев, добавила базовую

основу платья.

- А, чтоб меня. «Теперь мы готовим на газовой плите».

- Я... правда?

- Это образное выражение, - рассеянно ответила я, добавляя рисунку

контрастности. Быстро разобравшись, как менять цвета, я принялась зарисовывать

засевшую в голове идею.

Закончив основной набросок, я отступила назад, чтобы критически осмотреть

эскиз, и лишь потом с беспокойством заметила, какая установилась в комнате тишина. Я

повернулась к Дмитрию.

Он сидел, уперев локти в колени, жадно за мной наблюдая. И у него был стояк.

Мой муж очаровательно пожал плечами, как бы говоря "ничего не могу с собой поделать".

- Ты совершенно неотразима, когда творишь.

Отложив стилус, я продефилировала к нему.

- Хочу наблюдать за тобой всякий раз, когда ты будешь работать в студии, - хрипло

произнёс он. - Так что беру свои слова назад. Мое самое любимое место - этот диван.

Мой взгляд прикипел к его гордому лицу. За этот месяц он каким-то образом стал

ещё красивее. Глаза блестели удовлетворением, тело готовилось меня ублажать.

И всё равно я чувствовала грусть. Дмитрий Севастьянов был слишком чутким,

слишком внимательным и умным, и сексуальным и заботливым. Он был слишком...

Идеальным.

Этот подарок оказался последней каплей. Вся эта жизнь переполнила чашу.

Перед этим я позвонила Кэрин из туалета в прибрежной сувенирной лавке, словив,

похоже, паническую атаку.

- Я едва могу дышать.

- Собираешься ему признаться?

- Разве я могу так рисковать? - Я бы ни за что ей не рассказала, что было у него в

прошлом, так что вряд ли сестра поймёт, как сильно моё предательство ранит Дмитрия. -

Что будет, если я его потеряю?

- Справишься с этим и станешь жить дальше, - сказала она отсутствующим тоном.

Бедная моя сестра.

- Может, ты ему так дорога, что он сможет тебя простить.

- Сможет всех нас простить. - Я по-прежнему понятия не имела, кто вызвал Бретта

ко мне домой, чтобы заставить Дмитрия ревновать.

- Милая, месяц прошёл. Надо что-то решать.

Она была права. Телефонные разговоры с моей шайкой были чем-то вроде

пластыря на незаживающей ране в груди. Слышать, как смеётся Кэш...

И пока я дожидалась разрешения этой дилеммы, дни продолжали ускользать...

- Вика? - Дмитрий стоял, глядя на меня в упор, явно пытаясь разгадать мои мысли.

Я подняла на него взгляд. Не хотела бы я любить того, кто в конечном счёте

причинит мне боль - или пострадает от меня; однако же сейчас я сама находилась в

полушаге от того, чтобы по уши влюбиться в Дмитрия.

И снова мне казалось, что я задыхаюсь. В страхе, на нервах я могла представить

любой вариант развития событий, кроме одного: мы с Дмитрием будем жить долго и

счастливо.

С судьбой нельзя смухлевать.

Взыграл инстинкт самосохранения: если он меня бросит, мне конец, стану жалким

подобием самой себя, бесконечно вспоминая то, что когда-то имела.

Я отступила на шаг - аферистка во мне почуяла самую большую ловушку из всех -

и пробормотала:

- Я... э-э-э, мне надо позвонить.

- Ты снова это делаешь. Чем больше я пытаюсь тебя порадовать, тем сильнее ты

отдаляешься. Объясни. Мне. Почему.

Мне был нужен всего лишь короткий перерыв. Я заставила себя развернуться и

пойти к двери.

Что-то надо решать.

Я почти уже вышла в коридор, когда он развернул меня, схватив за руку. Подняв

голову, я увидела его яростное лицо, бешеные глаза.

- Ты никуда не пойдёшь.

- Всего на минутку...

- Чёрт возьми, я не могу тебя понять! Если не считать тех случаев, когда я тебя

ублажаю. - Он сжал в кулаке край моего платья. - Вот тогда ты позволяешь мне видеть

всё. - С воплем он сорвал с меня одежду. Я сглотнула, потрясённая внезапной мощью

эмоций - его и моих. - Вот тогда ты ничего не скрываешь!

- Дмитрий, погоди!

На пол к платью отправились лифчик и трусики.

Я вскрикнула, когда он подхватил меня на руки, прижав горячие ладони к попке.

Бурлящие в нём эмоции, должно быть, меня напугали; ноги обхватили его талию, руки

оплели шею, его рубашка царапнула напряженные соски.

Когда он рывком расстегнул ремень и стянул брюки вниз, моя киска уже стала

влажной.