Тяжел был 1921 год для балтийцев. Регулярно выходили в море лишь тральщики, очищая от мин фарватеры, ликвидируя старые минные заграждения на подходах к острову Котлин, губам Лужской и Копорской. На остальных же кораблях, составлявших мощь флота, — линкорах и крейсерах, эсминцах и подводных лодках, недвижно стоявших в Петрограде и Кронштадте, прежде всего требовалось решить кадровые вопросы. Все военморы — командный состав, краснофлотцы и старшины проходили «фильтрацию». Первоначально планомерный и спокойный ее ход был неожиданно прерван. 20–22 августа 1921 года ВЧК провела в Петрограде и Кронштадте внезапные массовые аресты бывших офицеров и военных чиновников, служивших в Красном Флоте. Из общей численности в 977 человек было арестовано более половины[129]. В декабре 1921 года более двухсот заключенных выпустили из тюрем и «раскассировали под наблюдение ВЧК» по городам страны, в числе которых были и Иркутск, и Самарканд[130]. Но основная масса продолжала находиться в тюрьмах. Так, только в Новгороде в «исправдоме» сидели 350 человек…[131] К концу 1922 года были пересмотрены дела 283 заключенных. Они вышли на свободу, но служить на кораблях в Морских Силах Республики разрешили только 103 бывшим офицерам. В тюрьме после декабря 1922 года осталось 60 человек, по делу которых ВЧК продолжала следствие… [132]

По результатам работы «фильтрационной» комиссии в Кронштадте были отправлены в ВЧК в Петроград 63 военмора. Хранящийся в архиве акт свидетельствует об изъятии у арестованных казенных часов, ключей от кают и от ящиков хронометров, призм Белля, с помощью которых контролируется соблюдение заданной дистанции при совместном плавании… Среди 63-х командиры дивизионов кораблей и командиры эсминцев, штурманы, инженер-механики и завхозы, как теперь именовались на кораблях ревизоры. Узнав об этих арестах, Галлер зашел в каюту к члену РВС и начальнику политотдела Балтфлота П. И. Куркову: «Петр Иванович, вы знаете, конечно, арестованы Ралль и командир 1-го дивизиона эсминцев Шельтинга — честнейшие люди, многие командиры… Корабли не смогут выйти в море. За многих могу поручиться лично. Нужно добиться освобождения…»

Курков пригласил сесть, нахмурился. «Лев Михайлович, успокойся, ручаться погоди. Держу на контроле: разберутся в ЧК, кто чист — освободят. Ты же помнишь, в конце 19-го, когда Юденич наступал, адмиралы Бахирев и Развозов в заговоре участвовали? Участвовали. И кто-то из них морским министром быть собирался, кто-то Балтфлотом командовать. Командиры линкоров, командный состав в Кронштадте во время мятежа изменили? Изменили… Вот и проверить нужно. А про Ралля, про Шельтингу и еще многих и сам знаю: напрасно их взяли. И добьюсь, что они к нам вернутся…»

Лев Михайлович знал, таким комиссарам-политработникам, как Курков, Зуев, следует доверять, слово они держат, говорят всегда начистоту. Курков сделает все, что может.

Курков действительно слов на ветер не бросал: и в самом деле большинство военморов, арестованных 3 августа, из ЧК на флот вернулись. Но не так-то легко было им восстановить в себе прежнюю уверенность, прежнюю требовательность к подчиненным. Некоторых со временем приходилось переводить служить на берег — в училища, академию…

Понимали невозможность держать командный состав из «бывших» под постоянной угрозой ареста и Викторов, и Курков, и второй член РВС Ф. С. Аверичкин. После необоснованного ареста чекистами в декабре 1921 года в Петрограде представителя РВС Балтфлота Викторов и Курков направили протесты Мессингу — представителю ВЧК при Петроградском военном округе. Реввоенсовет в подобных действиях, писали они, «усматривает ненормально-болезненное явление». Твердая позиция Реввоенсовета позволила в какой-то мере покончить с тревожным настроением командного состава. И Галлер не ослаблял, да даже повышал требовательность штаба к кораблям и штабам соединений. «Больше работы — меньше дурных мыслей» — так говаривал в свое время ему отец.

После массовых арестов осенью 1921 года нелегко было командованию Морских сил Балтийского моря налаживать систему управления, организацию боевой подготовки и учебу кадров. Вдобавок летом 1921 года из Морских Сил Республики были выведены береговая оборона, морская авиация, командные учебные заведения. Это был явный знак недоверия к флоту. Но Л. М. Галлер был уверен, что это дело временное — жизнь все поставит на свои места.

Пока же начальник штаба Галлер разрабатывал новую схему организации Морских сил Балтийского моря. Он пришел к выводу, что при резко уменьшившемся корабельном составе нет нужды в делении на дивизии. В разработанном им проекте эсминцы и подводные лодки объединялись в отдельные дивизионы, тральщики составляли отряд траления. Причем в состав дивизионов входили лишь эсминцы «новики», лодки типа «Барс» — самые новые и лучшие по боевым качествам корабли. Эсминцы-угольщики старых типов Галлер планировал передать учебному отряду и отряду пограничной охраны Ладожского озера. Свои предложения Галлер подверг тщательной проверке и обсуждению с командирами соединений. Начальник Минной дивизии Георгий Георгиевич Виноградский и начальник дивизии подводных лодок Яков Константинович Зубарев целиком его поддержали. Летом 21-го года, однако, предложения эти наморси Викторовым приняты не были, реорганизацию флота провели лишь следующим летом. Но предложения начштаба по организации боевой подготовки флота, разработанные им планы по оперативной части и организационно-мобилизационным мероприятиям на случай войны возражений не встретили. И Лев Михайлович развернул работу практически с нуля, чтобы не торопясь, самым тщательным образом подготовить флот к кампании 1922 года. Трудился не считаясь со временем, редко покидая штабной корабль «Кречет».

Викторов и Галлер чувствовали: в Москве обозначился серьезный поворот к пониманию необходимости восстановления военно-морской мощи страны. Начало было положено еще X съездом РКП (б). Завершая работу после подавления кронштадтского мятежа, съезд постановил: «…в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской Республики, принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота»[133]. Конечно, это постановление нужно было еще наполнить жизнью, привести в действие. В столице этим предметно занимались помощник главкома всеми вооруженными силами по морским делам (помглавкомор) Э. С. Панцержанский и его заместитель начальник Морского штаба А. В. Домбровский. Льва Михайловича радовало, что именно они заняли командные посты на флоте: оба с немалым боевым опытом мировой войны, участники гражданской — Панцержанский блестяще командовал Онежской флотилией, Домбровский — дивизионом эсминцев, был в 1919 году начальником штаба Морских сил Балтморя. Но усилия командования не могли бы быть реализованы без действенной поддержки политорганов и партийных организаций флота. Трудно переоценить здесь роль комиссара Морских сил В. И. Зофа, члена партии с 1913 года. Член Реввоенсовета Морских сил Балтийского моря в 1919–1930 годах, не будучи моряком, неплохо разбирался в нуждах флота. И главное, умел выбирать высоко профессионально подготовленных консультантов, доверял советам военных специалистов.

По инициативе В. И. Зофа в начале апреля 1922 года в Москве прошло Первое Всероссийское совещание моряков-коммунистов. Л. М. Галлер знал, что Зоф в своем докладе на совещании сказал об ошибочности изъятия из состава флота береговой обороны, командных учебных заведений и авиации после кронштадтских событий, выразил надежду, что скоро с этими ошибками будет покончено[134]. Действительно, училища и академию флоту вернули скоро, в августе, авиацию — годом спустя, но береговую оборону только в 1925 году. С января 1922 года Кронштадтская крепость, вся система фортов острова Котлин и южного берега Финского залива, была передана Петроградскому военному округу. Большой заслугой В. И. Зофа была неустанная забота о повышении авторитета Морских Сил Республики, пропаганда значения флота среди населения страны. На это он нацеливал и весь партийно-политический аппарат, начавший работать действеннее и целеустремленнее после выполнения решения X съезда РКП (б) о возвращении флоту моряков-коммунистов, занятых в советских учреждениях и народном хозяйстве. Балтфлот получил в 1921–1922 годах 697 партийцев.