20 августа линкоры и крейсера вернулись на Ревельский рейд, отразив по пути атаки эсминцев 1-й Минной дивизии, изображавших «противника». И сразу же началась подготовка к заграничному походу. Впервые после 1905 года боевая эскадра российского флота готовилась выйти за пределы Балтики[39].

В солнечный день 27 августа, стоя на мостике «Андрея Первозванного», Галлер любовался строгим походным порядком эскадры: впереди по курсу «Рюрика» (под флагом Эссена) и четырех линкоров бригады — два крейсера, позади — еще два. На траверзах слева и справа — по два эсминца полудивизиона особого назначения. И хотя не было в составе эскадры современных линкоров-дредноутов, все-таки она трудами адмирала Эссена и его сподвижников стала силой.

Перестроившись в кильватерную колонну, прошли Бельты, не беря лоцманов. Эссен требовал и в узкостях, везде, где это допускается, ходить без лоцманов, разъяснял командирам: «В войну вам, господа, помогать будет некому, готовьтесь! Не исключено, что плавать придется и в проливах». Потом были визиты в британский Портланд (Портленд) и французский Брест, в норвежский Христианзанд (Кристиансанн) и возвращение в Ревель после почти месячного похода. И опять, дав лишь неделю на приведение кораблей в порядок, неугомонный Эссен вывел флот на маневры. Маневры и двусторонние учения, неожиданные артиллерийские и торпедные стрельбы для проверки боевой готовности продолжались до ноября 1913 года. За это время «Андрей Первозванный» прошел больше миль, чем в недавнем заграничном походе, стоял и в бухте Тагелахт, и на рейде Гангэ…

И вот корабль снова вмерз в лед Свеаборгского рейда. Уходят отслужившие семилетний срок нижние чины, прибывают новобранцы, прошедшие первоначальную подготовку на транспорте «Рига». К началу апреля они должны освоить свои заведования, научиться не бояться техники — элеваторов, подающих из глубин погребов снаряды и заряды, могучих досылателей, загоняющих их в открытые чрева орудийных стволов…

Наладив занятия, Галлер отправляется в отпуск. Лед уже прочен, ледоколы «Тосмари» и «Скатуттуден», поддерживавшие связь между столицей Великого княжества Финляндского и кораблями на Свеаборгском рейде, стали на зимовку в гавани. Добираться до Гельсингфорса приходится на санках извозчика. Лев Михайлович ставит в ноги чемодан, запахивает меховую полость, финн с красным, обожженным морозным ветром лицом что-то кричит тонким голосом, и пара заиндевелых лошадок сразу же переходит на рысь. Впереди уютный вокзал в Гельсингфорсе, поражающий российского человека необычайной чистотой и порядком, и всего лишь одна ночь в мчащемся к Петербургу поезде. Льву Михайловичу везет — в двухместном купе оказывается один. Он вынимает из чемодана «Моби Дика» (Мелвилл и Диккенс любимы с детства, всегда стоят на полке в его каюте) и сразу же погружается в драматические события охоты на Белого Кита, охоты, длящейся чуть ли не вечно в водах Мирового океана… Он читает час, может быть, чуть больше, потом закрывает книгу. Сейчас, отрешившись от повседневных забот, можно подумать о глубоко личном. Что же он скажет Наде?

…Он познакомился с ней вскоре после выпуска, в Русском музее, перед брюлловской «Гибелью Помпеи». Надя была с Катей Амилахвари, знакомой по Тифлису. Катя и представила его: «Лев Михайлович Галлер, новенький мичман и морской волк, покоривший все океаны планеты. А это Надя — моя подруга, как и я — „смолянка“».

Галлер поднял глаза — милое, веселое лицо, карие глаза с прищуром (близорука?), чуть скошенный передний зуб придает улыбке какую-то особую прелесть… Так началось их знакомство. Бывая в Петербурге, старался встретиться с Надей. Удавалось это редко: Смольный институт держал своих воспитанниц в строгости. Но он писал ей, и письма доходили (для классной дамы Лев Галлер числился кузеном). В 1911 году, вернувшись из плавания, узнал: Надя танцует в Мариинке…

Они встретились. Надя была ласкова и как-то очень далека. «Милый, я буду танцевать. Говорят, что-то во мне есть, быть может, дадут сольные партии…» Это было ужасно. Офицеру должно получить согласие на брак от кают-компании своего корабля. Но офицер может иметь любовницу-танцовщицу или певичку, жену — никогда… Он ее любит, но уйти с флота?.. Нет, это ему не по силам…

К началу 1914 года у морского министра И. К. Григоровича и начальника Морских сил Балтийского моря Н. О. Эссена не было сомнений, что война с Германией близка. Будут ли у российского флота союзники в неравной борьбе с многократно превосходящими силами врага? На Францию можно было в какой-то мере рассчитывать. В июле 1912 года между Россией и Францией заключена военно-морская конвенция, и флоты обеих держав отныне должны «действовать совместно». Но значительные силы своего флота Франция держала в Средиземном море. Там ее вероятные противники, морские силы Италии и Австро-Венгрии, союзниц Германии по Тройственному согласию — блоку Центральных держав. Таким образом, было совершенно очевидно, что в Северном море Франция не сможет вести наступательных операций против германского Флота открытого моря с его десятками дредноутов. Что же помешает германскому командованию двинуть свои эскадры линкоров к устью Финского залива, прорваться в его восточную часть, чтобы высадить десанты на подступах к столице империи Петербургу? Только британский линейный флот — Гранд-флит, довлея своею мощью у берегов Германии в Северном море, угрожая прорывом в Балтику, к Кильской бухте через проливы, не позволил бы перебросить Флот открытого моря для удара против России. Существование англо-французской морской конвенции, происшедший в свое время обмен письмами между британским премьером Греем и французским премьером Камбоном позволяли России и Франции рассчитывать на выступление Англии на их стороне в случае войны с германо-австрийской группировкой. Однако полной уверенности в позиции Англии все же не имелось. И Морские силы Балтийского моря готовились к единоборству с германским флотом.

Начиная с 1907 года Эссен, исходя из ситуации противостояния сильнейшему противнику, разрабатывал соответствующие методы боевых действий. С имеющимися силами вступить в открытом море в сражение с эскадрой линейных кораблей-дредноутов было бы самоубийственно. Поэтому следовало воспользоваться военно-географическими особенностями Балтийского морского театра. И Эсссен представил в МГШ «План операций Морских сил Балтийского моря на случай европейской войны».

В первом его варианте с началом войны предусматривались активные операции, по своему характеру упреждающие, отвлекающие противника от Финского залива. Главным их содержанием было минирование подходов к германским портам на Балтике, постановка минных заграждений на линиях коммуникаций у берегов Германии, в том числе даже в Кильской бухте, месте сосредоточения кайзеровского флота. На них противник непременно понесет потери. Затем силы русского флота стягивались к устью Финского залива, чтобы дать бой линейным кораблям германцев на Центральной минно-артиллерийской позиции.

Сама идея минно-артиллерийской позиции была новым словом в оперативном искусстве (в те годы бытовал термин «морская стратегия», такого понятия, как оперативное искусство, еще не существовало). В «Плане» Эссена корабли вступали в бой с линкорами врага на заранее укрепленном рубеже. Его ядром была Центральная минно-артиллерийская позиция. Она состояла из минного заграждения в устье Финского залива — между островом Нарген (Найсар) и полуостровом Порккала-Удд, из береговых батарей на ее северном и южном флангах, которые должны были перекрывать залив своим огнем. К востоку от минного заграждения ожидали противника маневрирующие тактические группы из линейных кораблей и крейсеров, охраняемые новыми эсминцами 1-й Минной дивизии. Им-то и предстояло вступать в бой с форсирующими минные заграждения дредноутами германцев.

На северном фланге Центральной минно-артиллерийской позиции, в финских шхерах, развертывалась флангово-шхерная позиция. Здесь действовали миноносцы 2-й Минной дивизии и отряд канонерских лодок. Наконец, перед минными заграждениями Центральной позиции врага поджидали подводные лодки, а еще далее к западу, где-то на меридиане маяка Тахкона (Тахкуна), что на острове Даго (Хийумаа), несли дозор завесы крейсеров, чтобы вовремя обнаружить подход эскадры противника. Поиск врага должны были вести и сигнально-наблюдательные посты и аэропланы, подчиненные службе разведки и наблюдения флота.