Эти слова еще больше взволновали старушку. И у Андрея снова возникло подозрение, что после своей смерти бабушка приходила не только к нему. Иначе трудно было объяснить явное нежелание ее сестры пускать его на кладбище.

Видя решимость внука, баба Валя уступила и стала собираться. На базаре она долго препиралась с продавщицами, выбирая букетик. Ее привычка к экономии стоила Андрею немало нервов. Еще по пути на рынок он убеждал ее в том, что может себе позволить купить цветы без торга. Но старушка оставалась непреклонной.

– Нечего деньгами расшвыриваться, – констатировала она, – а то пробросаешься. Они в расчете на таких, как ты, и гнут цены. Обнаглели совсем. Спекулянты.

Уже в цветочных рядах он пытался заплатить названную продавщицей сумму. Но бабушка остановила его и накинулась на женщину с упреками. Она шла вдоль рядов, перебирая букетики, теребя их в руках и обвиняя несчастных цветочниц во всех смертных грехах. Сгорая от стыда, Андрей плелся сзади, проклиная свою несчастную жизнь. В конце концов они купили дешевенький букетик сухих, как будто прошлогодних гвоздик и направились к остановке.

Кладбищенский автобус был переполнен. В нем царила духота, как в бане. Андрей чувствовал, что ему становится нехорошо. Его сдавили так, что каждый вдох давался с трудом. «Как будто заживо в могиле», – невольно подумалось ему. Перед глазами поплыли радужные круги, а предательская тошнота вновь сдавила горло.

К счастью, поездка длилась недолго. Он вывалился из автобуса и несколько минут стоял, глубоко дыша, стараясь прийти в себя. Баба Валя суетилась возле него. Но Андрей, постаравшись улыбнуться, выдавил из себя что-то вроде:

– Ничего, все нормально. Сейчас. Дай только отдышусь немного.

– Я вот так-то к Танюшке всякий раз езжу, – глядя на него глазами, в которых вновь блеснули слезы, закивала головой старушка. – Раз или два в месяц. Зимой реже. Холодно. Я к старости мерзнуть стала. Боюсь, что сама здесь где-нибудь свалюсь, не дойду. Людей зимой мало. Пока кто-нибудь меня найдет, поздно будет.

– Живи, – выдавил из себя Андрей, – живи еще долго-долго.

– А для чего, внучек? – в глазах старушки было искреннее недоумение. – Чего ждать? Ничего уже не будет впереди. Жизнь кончилась.

– Слушай, баба Валя, хватит, – простонал Андрей, – я тебя прошу.

– Ладно, ладно, пошли, – встрепенулась та.

Хрустя гравием, которым были присыпаны кладбищенские дорожки, они пошли между рядами могил. Дождя не было. Но тучи застилали все небо, нависая над землей, точно готовые упасть на нее. Андрей невольно сутулился. Казалось, что стоит ему поднять голову повыше, как он заденет макушкой их ватные складки.

Со всех сторон, с каждого памятника на Андрея смотрели лица умерших. Он отводил глаза в сторону. Но куда бы он ни повернул голову, он неизменно встречался взглядом с кем-то из обладателей могил. В конце концов Андрей опустил голову еще ниже – подальше от туч и пронзительных взглядов кладбищенских фотографий.

Они положили цветы на могилку бабушки. Андрея все еще мутило, и он присел на деревянную скамеечку, стоящую поблизости. Баба Валя хлопотала возле надгробья, убирая с него засохшую траву и нанесенный ветром мусор.

Бабушка появилась в тот момент, когда Андрей на миг отвернулся. Наверное, она вышла из-за памятника на собственной могиле. Она стояла возле обелиска, маленькая и полупрозрачная, как будто сотканная из туманной дымки. Андрей смотрел на нее, боясь пошевелиться. Бабушка приподняла руку. Он подумал было, что та махнула ему в знак приветствия, но тут же понял, что она на что-то показывает. Андрей проследил взглядом направление ее руки. Вытянутый указательный палец бабушки был направлен на соседнюю могилу.

Похоже было, что это новое захоронение. Над ним еще не было настоящего памятника. Лишь наспех сколоченный деревянный крест с прибитой табличкой. По-видимому, с именем усопшего.

– Внучек, помоги, – одними бескровными губами прошептала бабушка. – Тяжело мне. Невыносимо. Ее не слушай. Она не хочет. Боится. Потому что…

– Кого «ее»? – хотел спросить Андрей.

Он поспешно встал. Но, словно от дуновения воздуха, который пришел при этом в движение, силуэт бабушки заколыхался, покрылся рябью и растворился в осеннем утреннем мареве.

Кого он не должен слушать? Наверное, бабу Валю? И что он не должен слушать? То, что она рассказывала ему про Прова? Почему? Может быть, это было как-то связано с тем крестом, на который показывала бабушка? Андрей тряхнул головой, как будто отгонял от лица надоедливую муху. Потом повернулся, чтобы узнать, чья же это могила рядом.

Мысли неслись у него в голове, цепляясь друг за друга, как вагончики поезда. Не слушать бабу Валю, потому что она рассказывает ему не о том Прове? А тот Пров, о котором говорит бабушка, лежит под этим крестом? У Андрея захватило дух. Ему казалось, что он близок к разгадке причины всех своих злоключений. Бабушка, вернее, ее душа… Неважно, как это назвать.  Есть что-то такое, потустороннее. Тонкий мир, так, кажется, его называют? Так вот, бабушкина душа приходит к нему, потому что ей мешает соседняя могила. Наверное, она выкопана слишком близко. Или еще что-то в этом духе. Это можно исправить. Купить новое место на кладбище и перенести могилу. Кто-то, наверное, удивится. Да и бог с ними. За деньги сейчас и не такое сделают. Главное, перезахоронить бабушку подальше от этого Прова.

Чтобы удостовериться в правильности своих догадок, Андрей шагнул к деревянному кресту. Но баба Валя тут же преградила ему дорогу.

– Повидали мою сестричку, – заторопилась она, – теперь пойдем. А то на тебе, Андрюша, лица нет. Бледный весь. Ты себя хорошо чувствуешь?

– Да, нормально, – ответил он. – А кого тут рядом с бабушкой похоронили?

– Не знаю, – ответила старушка. – Зачем тебе? Пошли.

– Я хочу посмотреть, – запротестовал Андрей.

– Нечего здесь любопытствовать, – удержала его баба Валя. – Что тебе до чужих могил? Пошли, пошли скорее.

Настойчивость старушки удивила Андрея. Но он не стал ей возражать, чтобы не обидеть. К тому же его собственная настойчивость в данном случае выглядела бы столь же странно. К чему понадобилось ему выяснять имена на чужих надгробьях? А говорить бабе Вале о появлении бабушки он не хотел. Поэтому, кивнув в знак согласия, он покорно пошел по гравиевой дорожке обратно к остановке.

– Вот и хорошо, вот и правильно, – обрадовалась баба Валя, – нечего чужие могилы разглядывать. Не такое здесь место, не музей.

11.

Могила с деревянным крестом целый день не шла у Андрея из головы. Он решил еще раз съездить на кладбище и все выяснить. Но баба Валя, точно чувствуя его мысли, весь день не отпускала его из дома, постоянно находя все новые предлоги, чтобы задержать. То подходило время обеда, то надо было помочь ей перекрутить на мясорубке мясо для котлет к ужину, то ей хотелось узнать, как дела у его родителей. В общем, Андрей исполнил свой долг внучатого племянника сполна. Только под вечер ему удалось выбраться на улицу. Сославшись на головную боль и желание проветриться, он оделся и поспешно выскользнул из квартиры.

– Долго не задерживайся, – напутствовала его баба Валя, – темнеет уже.

Действительно, по-осеннему быстро смеркалось. Погода ухудшилась. Из висевших над городом туч посыпал мелкий холодный дождик. Андрей плотнее запахнул воротник куртки и, вжав голову в плечи, чтобы дождь не затекал за шиворот, потрусил к остановке. Ждать в такую погоду автобус у него не было никакого желания. Да он и не хотел задерживаться надолго. Баба Валя могла начать беспокоиться. Поэтому он поймал такси.

– На новое кладбище, – бросил он шоферу, залезая на заднее сиденье.

– А не поздновато? – хихикнул таксист, которому, наверное, хотелось поговорить. – В такое время туда только вурдалаки ездят.

Эти слова заставили Андрея вздрогнуть. Но переносить поездку на другой день ему не хотелось.

– Я уезжаю завтра, – стал он почему-то оправдываться перед шофером, – рано утром. Хочу бабушку повидать. Надо проститься.