Услыхав такое, Чаксвилли фыркнул:

— О чем они умалчивают, так это о том, что и социнианский язык ждет та же участь, только несколько позже. Верх возьмет земной английский.

Чаксвилли принес земному посольству официальные заверения, что за предотвращение попытки захвата «Юнайтед» никаких обвинений против Кейджа выдвинуто не будет. Полной уверенности, что на слово генерала можно полагаться, у Джека все же не было. Но единственная альтернатива — путешествие до Земли и обратно — тоже не вдохновляла. Лучше уж рискнуть и остаться в знакомом мире, чем оказаться в абсолютно чуждом окружении и на каждом шагу чувствовать себя несмышленым младенцем.

В одно солнечное утро, в самый разгар весны, Джека и Р’ли доставили на летающей земной машине к руинам отцовского хозяйства. Земляне снабдили молодоженов палатками, припасами на первое время, оружием и инструментами, пожелали удачи и отбыли восвояси.

Джек провожал взглядом сверкающую иглу летающей лодки, пока та не истаяла в голубизне неба. Располневшая с началом беременности Р’ли тихо ждала рядом. Не без труда Джек заставил себя вернуться на землю, обратиться взглядом к окружающему разору, уже не прикрытому, как давеча, снегом. Восстановление дома и амбаров потребует не одного года. Сперва предстоит выстроить на руинах простую бревенчатую хижину. Позже, по мере роста семьи, Джек добавит к ней несколько комнат.

Вспашка — тоже теперь задачка не из простых. Единорогов больше нет, и достать их негде. Земляне обещали ему соорудить паровой плуг. Не дай Бог, позабудут! Хотя они и благодарны Джеку за спасение собственных жизней, но благодарность — увы! — преходящее чувство.

Р’ли нежно чмокнула супруга в щеку:

— Да не переживай ты так сильно!

— Легко сказать «не переживай»! — Джек погладил любимую по животику. — Во всяком случае, здесь мне предстоит заниматься тем, что я знаю как свои пять пальцев, чем привык заниматься всю сознательную жизнь. Чертовски надоело торчать взаперти и гробить время на нечто, совершенно оторванное от реальности. Да еще когда тебе ежеминутно напоминают, что твоя родная речь уже как бы умерла. Но мы-то с тобою живы. Рядом с тобой, дорогая, мне по плечу любые невзгоды и опасности. Нам не приходится ожидать любезности от уцелевших земляков. И пройдет еще немало времени, прежде чем сойдет на нет подполье и партизанское движение. А есть еще и Чаксвилли — кто его знает, может, ждет лишь случая свести со мной счеты, обвинив в этом мстительных дионисийцев.

Р’ли взяла мужа за руку:

— Опасностей сейчас не больше, чем в самом начале всей этой заварухи. В жизни всегда так — смерть бродит и ждет нас за каждым углом. Давай выстроим дом, вспашем землю и нарожаем детишек. Вырастим их в любви да ласке. Главное — не питать к людям ненависти, желать им лишь добра и надеяться, что оно когда-нибудь вернется к тебе самому. Любовь в этом мире сильнее злобы.

И что бы с нами потом ни стряслось, мы должны трудиться сейчас не покладая рук — ради себя, ради наших детей, ради добрых соседей. Мы должны. Нам будет нелегко, конечно. Но мы не сдадимся, любимый.

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

ДОЧЬ КАПИТАНА

The Captain’s Daughter

Copyright © 1953 by Philip Jose Farmer

© перевод И. Зивьевой

Он поднес ко рту чашку с дымящимся кофе, лениво глядя на Землю, висевшую над кратерами.

Зазвенел телефон.

Он нажал на кнопку.

— Доктор Голерс слушает.

— Марк, это Гарри. Я на «Короле эльфов», грузовом судне капитана Эверлейка, 12-й док. Тут для тебя есть дело. Без лаборантки, пожалуй, не обойтись. Так что захвати и ее с собой. Я послал за тобой багги. Будет у тебя минут через пять.

Последовало молчание. Потом, с едва угадываемым волнением: «С тобой поедет лейтенант Располд».

— Кто-то кого-то убил? — спросил Голерс.

— Понятия не имею. Но один из членов экипажа исчез сразу после выхода «Короля эльфов» из гиперпространства. Капитан сообщил об этом только минуту назад. Сказал, что сильно озабочен состоянием своей дочери, так что раньше ему было недосуг.

— Ладно. Я позвоню Роде. Пока.

Марк Голерс перевел взгляд к настенному экрану и вдавил кнопку. Экран осветился. На нем появилось изображение невысокой стройной девушки в зеленой блузке и широких брюках, которая, задрав ноги на стол, читала микрокнигу. Взглянув на экран перед ней, Голерс пробежал глазами увеличенные буквы.

— Снова Генри Миллер, Рода? Ты вообще читаешь что-нибудь кроме классики?

Рода Ту щелкнула выключателем микрокниги и пригладила короткие черные волосы. В темных раскосых гЛазах прыгали смешинки.

— Должна же я переживать сильные ощущения, доктор. От тебя ведь толку мало — ты к моим прелестям, увы, равнодушен.

Приподняв рыжеватые брови, Голерс произнес:

— Но я же не единственный мужчина на Луне, Рода.

Оставив шутливый тон, он продолжил:

— Захвати инструменты. Нас ждут на корабле, который только что совершил посадку.

Девушка тут же встала.

— Сейчас приду, доктор.

Выключив экран, Марк Голерс проверил содержимое своей сумки и надел зеленую куртку. Через минуту вошла Рода. Она толкала перед собой легкую тележку, на которой стоял большой черный металлический ящик с многочисленными отверстиями и шкалами.

— Кто там заболел, доктор?

— Насколько я понял, дочь капитана.

— Опять невезуха! А мне так хотелось, чтобы это был наконец мужчина. Такой, знаешь, большой и весь из себя мужественный представитель сильного пола, временно занемогший, и чтобы он первым делом, как придет в себя, увидел меня, и — любовь с первого взгляда.

— И — снова в обморок, как только поймет, что его ждет.

Они прошли через дверь-вертушку, и Рода стала толкать мехлаб вниз по пандусу. Зеленый огонек говорил о том, что в шлюз можно входить без опаски.

Багги их уже дожидался. Подняв над головой тележку с аппаратом, Рода передала ее водителю. Тот подхватил тележку и поставил в машину. Потом девушка запрыгнула в кузов, расположенный на трехфутовой высоте. Голерс последовал за ней. Не успели они сесть, как через дверь неторопливо прошествовал мужчина и уселся напротив. Дверь закрылась. Шлюз отворился, и багги стремительно выехал на дорогу. Никто из пассажиров не смотрел сквозь темное стекло на бугристую равнину или отдаленные бастионы кратеров. Все сосредоточенно закуривали.

Марк выдохнул дым.

— Как дела на сыскном фронте, Располд? — спросил он.

Располд был мужчиной высокого роста, с прилизанными черными волосами, черными глазами, которые, казалось, так и ели вас, и с носом, как у ищейки.

Его мягкий, глубокий голос несколько сглаживал некрасивость внешнего облика.

— Если честно, то мне надоело. На Луне преступление — это что-то из ряда вон. Я тут в основном только и делаю, что рисую лунные пейзажи или обнаженную натуру.

— Я тебе больше не позирую, — заметила Рода. — На всех твоих картинах я выгляжу слишком толстой.

Располд слегка улыбнулся, блеснули длинные белые зубы.

— Все верно. Но ничего поделать с этим не могу. Мое подсознание тоскует по женщине с волнующими изгибами «русских горок». Таких женщин больше не увидишь. Во всяком случае, на Луне точно.

— Ты уже подал заявление о переводе? — спросил Голерс.

— Да, но пока никаких известий. Я попросил, чтобы меня послали на Дикую Глушь. Эту планету только недавно начали осваивать. На ней и десяти футов нельзя пройти, чтобы не наткнуться на индивидуалиста или неврастеника. Она словно создана для сыщика, которому нравится заниматься грязной и тяжелой работой. — Располд растянул рот в улыбке. — Голерс, а ты сам-то когда отбываешь? — спросил он.