Вошел офицер охраны. После краткого обмена приветствиями он отвел всех в соседний закуток, оставив Мэриан наедине с горькими мыслями.

Мэриан повернулась к Полу. Черные глаза опасно блестели. Вот когда она поверила, что справится: ее страх испытать жалость и сострадание оказался напрасным. Ненависть не оставила места ни для чего другого.

— Ты рассчитываешь на сочувствие?

— Нет, конечно. — Лицо Пола перекосилось от душевной боли; он уронил голову на руки и со стоном произнес: — О Мэриан! Не будь такой жестокой! Я понимаю, через что тебе пришлось пройти, но я не убивал Мадлен, и ты это знаешь. Скажи, что ты веришь мне! Подтверди, что я оставил ее живую!

— Откуда мне знать? Особенно тогда — она была без сознания.

— Но теперь-то ты знаешь! — взмолился Пол, и она чуть не растрогалась. Но сразу овладела собой.

— Полицейские говорят, ты ни разу не пожалел о смерти Мадлен. Все что тебя волнует — как выпутаться самому. В конечном счете, если бы ты не привез ее в пещеру…

— Мэриан! Как я могу выражать раскаяние, если я его не чувствую? Посыпать голову пеплом из-за того, что Серджио умертвил Мадлен? Но я все время знал, что он это сделает! Да, я мечтал от нее избавиться. Уж ты-то, кажется, должна понять!

— Понять?! — От такой наглости у нее все смешалось в голове. — Но ведь ты говорил, что любишь ее!

На мгновение ей показалось, будто Пол смутился. Однако он тотчас встряхнул головой, чтобы прояснились мысли.

— Нет, Мэриан, я всегда любил только тебя. Все, что я делал, делалось из любви к тебе.

— Нет! Ты лжешь!

Он протянул к ней руку, но не дождавшись, чтобы она вложила в нее свою, с нежной грустью улыбнулся.

— Я был вынужден так поступить. Это был единственный способ помешать ей разрушить нашу любовь.

— Ну и подлец же ты, Пол! Неужели ты думал, что я поверю хоть одному слову из того потока нечистот, который вылился из твоего рта? Только сейчас я по-настоящему поняла, как мне повезло, что когда-то ты ушел из моей жизни. Я еще могу понять твою попытку взвалить на меня ответственность за гибель Мадлен. Но что у меня совершенно не укладывается в голове и чего я никогда не смогу простить, так это грязь, которой ты облил Мадлен, обвинив ее во всех гнусностях, присущих тебе самому. Я не произнесу ни слова в твою защиту. Если бы это зависело от меня, тебя заточили бы в самое страшное подземелье — но и тогда ты даже наполовину не искупил бы того, что совершил. Тебя будут судить за убийство, Пол О’Коннелл; весь мир узнает, что…

— Мэриан, выслушай меня! Я понимаю, для тебя это шок. Я забыл, как сильно ты изменилась. Нельзя было обрушивать все это на тебя вот так, сразу. Начнем сначала! Вернемся к истокам, попробуем забыть…

— Я никогда не смогу забыть, Пол! Ни-ког-да! Ты заплатишь за то, что сделал с Мадлен, ты…

— Мэриан, неужели ты собираешься мстить? Вот не думал, что в твоем сердце до сих пор живет обида…

— Наши отношения ни при чем. Это — прошлое. Я давно тебя разлюбила.

— Тогда зачем пришла?

— У нас нет общей жизни, Пол. Я тебя презираю: за то, что ты такой, какой есть, за твою мелкую душонку, а главное — за то зло, которое ты причинил Мадлен. Ненавижу твою изощренную ложь, лицемерие, вопиющую самоуверенность, позволяющую тебе думать, будто ты можешь улизнуть отсюда — ко мне. Не бывать этому! Ты мне омерзителен!

По мере того как Мэриан говорила, выражение лица Пола менялось. Наконец-то до него дошло! Но какие мысли зародились в его хитроумном мозгу — этого Мэриан не знала.

Откинувшись на спинку стула, Пол надменно скривил губы.

— Настоящая речь! Браво, Мэриан! Ты поумнела. Но если твои чувства таковы, зачем же ты явилась?

— Я пришла, потому что знаю: ты убил своих отца и мать.

Голова Пола дернулась, как от удара: лицо покрыла мертвенная бледность. Мэриан даже почудилось, будто он готов наброситься на нее. И вдруг он расхохотался — громко и презрительно.

— Да ну? Как же ты разнюхала?

— Это неважно.

Пол не отрывал от нее глаз; на губах змеилась злобная усмешка. Он поправил волосы, задумчиво почесал подбородок и произнес:

— Ты, дура набитая, маленькая сучка! Я вижу тебя насквозь! Они уговорили тебя вытянуть из меня признание! Отсюда следует вывод: они знают, что я не убивал Мадлен. А тебе очень хочется упрятать меня за решетку, да, Мэриан? Ты настолько ослеплена жаждой мести, что тебе плевать, убил я твою кузину или нет — лишь бы сквитаться за причиненное тебе зло!

— Не мне, а Мадлен.

— Она заслужила.

— Почему?

— Не стоит испытывать на мне твои жалкие потуги психолога-любителя!

— Ты когда-нибудь любил ее?

— Я не способен любить!

— Но все-таки?

— Какое-то время. Приятно сделать из куклы человека.

— Твоя мать тоже была куклой?

Он зарычал:

— Брось это, Мэриан. Номер не пройдет! Чтобы заманить меня в ловушку, требуются не твои куцые мозги! Так что если тебе еще не надоело — ради Бога, продолжай игру.

— Я не играю, Пол, а докапываюсь до истины.

— Это одно и то же. Послушай, почему бы тебе не сказать тем, кто слушает в смежной комнате, чтобы впредь подсылали кого-нибудь повзрослее. Может, у них получится.

— Это доставит тебе удовольствие?

— Почему нет? Психологическая борьба… Моя гордость страдает оттого, что кто-то мог предположить, будто меня способна расколоть такая соплячка, как ты.

— Если признаешься, тебя ждут увлекательные психологические поединки!

— Зато уйдет радость охоты.

— Кажется, ты застрелил их на охоте?

Пол расхохотался.

— Торопишься, Мэриан. Слишком торопишься.

— Это почти признание.

— Почти, но не совсем. Однако меня удивляет твое хладнокровие. Не ожидал. Впрочем, у тебя выступил пот на лбу и кулаки сжались, аж побелели. Ты так близко, Мэриан, — и так бесконечно далеко!

— Не совсем так.

Оба резко обернулись. В комнату скользнула женщина под густой вуалью. Но когда изящные белые руки подняли вуаль, Мэриан впилась взглядом в Пола. У того почти глаза вылезли из орбит от изумления.

— Как видишь, у нее есть я, — прошепелявила Мадлен.

Лицо Пола перекосилось от ужаса и бессильной злобы.

— Лживая маленькая дрянь!

Воцарилась мертвая тишина. Мэриан догадалась — Пол перебирает в памяти все, что сказал: как он клялся ей в любви, как обливал Мадлен грязью и осыпал насмешками. На нее снизошло озарение: где-то в потаенных уголках его души гнездилась настоящая любовь к Мадлен. И если бы эта любовь не обладала такой страшной разрушительной силой, можно было бы даже пожалеть Пола.

Вошел инспектор Веццани.

— Все в порядке, Мэриан. Идемте.

Она позвала:

— Пол!

Ей не сразу удалось привлечь его внимание. А когда это произошло, оказалось, что ей нечего сказать. Мадлен все сказала.

Вечером, когда все легли спать, Мэриан пробралась в комнату, которую занимала Мадлен с тех пор, как неделю назад ее привезли из клиники, куда ее поместили после первой, решающей операции. Врачи думали, что она умрет, но Мадлен выжила — и наконец разрешили ей погостить на вилле Таралло перед тем, как они вплотную займутся ее лицом.

— Это ты, Мэриан? — Мадлен включила ночник.

— Да. Хотела узнать, как ты себя чувствуешь.

— Небольшая слабость. Слишком долгое путешествие…

— Да уж, — вздохнула Мэриан и, пройдя через всю комнату, села на кровать. Подоткнула одеяло. Как всегда, она держалась вполне естественно и не избегала смотреть на изуродованное лицо кузины, хотя при этом ей всякий раз хотелось плакать. — Хочешь обсудить?..

— Как-нибудь в другой раз. Инспектор Веццани обещал завтра сделать заявление для прессы. — Мадлен попыталась улыбнуться. — Надо же, все считают меня мертвой!

— Почти так оно и было. Приятно воскреснуть?

Мадлен пожала плечами и снова попыталась улыбнуться, но ее бедный искалеченный рот скривился от боли.

— Конечно. Нельзя же вечно меня скрывать.