– Ну как же? Конечно. Провожу.
Капитан с Андреем сели в шлюпку последними, и Ксения еще раз, уже с сожалением, окинула взглядом красивый борт стройного парусника. На берегу шлюпка причалила к низкому пирсу, вероятно и предназначенному для лодок и баркасов. Их уже ждали люди в форменной одежде. Капитан отошел с ними в сторону, и они стали перебирать какие-то бумаги. Ксюша тем временем поспешно простилась с мужем.
– Заедешь к матери? – спросил Андрей.
– Обязательно. Пару дней, а то и больше поживу у нее. Потом в Питер. К твоему прибытию буду дома.
– Оставалась бы у матери, что тебе в Питере. Я бы получил распределение и забрал тебя, – пробормотал Андрей не очень настойчиво, понимая, что изменить траекторию полета выбранную этой женщиной – глухой номер.
– Привези мне из Швеции какой-нибудь сувенир! – словно не расслышав его, попросила Ксюша, потом, вдруг вспомнив известный анекдот, со слабой улыбкой добавила. – Только не тот, что привозят из Франции.
Андрей открыл, было, рот, но она перебила:
– Я шучу. Главное не потони, а то я так из Питера никогда и не выберусь.
Подошел капитан.
– Инструктаж дан, проследите, чтобы не разбрелись, я сейчас вернусь. Провожу вашу жену до машины. Мы с вами перед ней в долгу. Приходится заглаживать.
Ксюша махнула рукой Андрею, хотела, было поднять дорожную сумку, но кап ее уже подхватил, и они отправились к машине. Народу было мало, и Ксения издали разглядела сияющую физиономию подруги.
– Что за мужик? – тихо спросил Василий Васильевич по пути.
– Брат… Во Христе. У них завязано. Отрабатывает долги.
Краем глаза она заметила, что лицо капитана немного оживилось.
Обыкновенный бабник, не лучше Петелькина! – с разочарованием подумала Ксения и пообещала себе больше не думать об этом озабоченном.
Женя встречала их, открыв рот – то ли не ожидала, что сам капитан снизойдет до встречи с ней, то ли он произвел на нее впечатление своей белоснежной формой и прочими атрибутами… После обмена приветствиями и поцелуя с Ксюшей Женя вновь обрела дар речи.
– У вас просто сказочный корабль.
Ксюша оглянулась. Рядом с гигантскими судами парусник выглядел немного скромно, но ослепительно белые паруса, изящный корпус выделяли его из всех кораблей, да и мачтами он вымахал куда выше, чем трубы теплоходов. Совсем как иллюстрация к роману Жюль Верна.
– Теперь уже у вас, – поправила она подругу.
– Можно, мы на два слова? – спросила Женя у капитана, который даже не успел понять к кому она обращается и поволокла Ксению к стене здания, у которого они припарковались.
– Ну…?! – подала она сигнал.
– Все в порядке. Я же сказала у вас…Он берет тебя. Только нам надо обменяться паспортами. В визе на Стокгольм моя фамилия, а мордами мы похожи. А я выеду из Эстонии по твоим, как и договаривались.
– Так он берет меня или нет?
– Ну ты чего?! – ошеломленно уставилась на нее Ксюша. – Я же сказала, что берет, а уж в каком смысле, вы разбирайтесь там сами. Вот не застряну ли я на границе с твоими бумагами…
– Да этот, – Женя кивнула на «Ауди», – проведет, где хочешь. Проходимец, одно слово.
– А где я там устроюсь?
– С моим мужем в каюте.
Женя вытаращила глаза. Ксения рассмеялась.
– Да шучу!. Он поселит тебя в своей. Надеюсь он не вызывает у тебя отрыжки?
– Вот это классно. Я думаю, поладим. У меня даже трусики отсырели… У него с прибором то как, надеюсь, все в порядке?…
Взглянув на Ксению более пристально Женя видимо только
сейчас разглядела ее лицо, потому что тотчас же забыла о своем
вопросе.
– Бог мой! На кого ты то похожа! Хоть в анатомический… Я
вижу тебе не сильно-то пришлось и прикидываться.
– Не спрашивай, – поморщилась Ксения, – только одну твою таблетку и выпила. Скорее бы в Питер!
– Так это же будет смертельный номер!
Ксюша слабо улыбнулась.
– Наоборот, оживу. Только на него и надежда… Как твой брат-депутат? Не агрессивен?
– Тих, как мышь. Я тут на него наехала… Потом расскажу. Мы твоего звонка ждали уже на границе… Возьми бумагу. Отдашь ему в Питере, не раньше. Это как проездной. Компромат на него, – Женя сунула листок в сумку Ксении.
– Мне бы на часок остановиться у матери…
– Да нет проблем. Это же по пути.
Когда они вернулись к автомобилю, Ксюша присмотрелась к лицу капитана. Непроницаемо. Она даже занервничала и подошла к нему.
– Ну, как? Мы похожи?
– Что-то есть. Но проигрывает тебе, – неожиданно улыбнулся Василий.
– Это при моем-то состоянии?! – слукавила Ксения. – Да она просто загляденье по сравнению со мной. Молодая, здоровая, красивая.
Василий усмехнулся и погрозил ей пальцем. В этом жесте и его взгляде было все и сожаление, и прощение и прощание.
Депутат был в машине один. Ксения села на заднее сиденье. Она впервые толком рассмотрела спонсора подруги – невысокий, полноватый, но не толстый, с незначительными остатками шевелюры на голове. Нос крупный. Глаза небольшие черные, то пристальные, то бегающие…
– Борис, – в ответ на приветствие и некоторые анкетные данные Ксюши буркнул он.
Сидел он, обхватив руками руль и уткнувшись в него подбородком. Смотрел не мигая только в ветровое стекло на участок дороги перед бампером. Ксюша даже решила, что он увидел там что-то интересное, и вытянула шею. Ничего.
– Поедем? – коротко осведомился депутат.
– Да, – кивнула Ксюша, отыскала взглядом фигуры капитана
и Жени, махнула им на прощание, хотя сквозь тонированные
стекла, они ее вряд ли и видели, и добавила: – Поехали.
Машина стремительно двинулась вперед, метнулась по проезду влево, затем ее вынесло вправо, на проспект… В салоне было совершенно тихо, не работало даже радио. Ксюша покрутила головой по сторонам, отыскивая знакомые здания, скверы, перекрестки, затем, не зная к чему сказала:
– Вы похожи на какого-то артиста.
– Я артист и есть. Думского театра.
По тону его голоса Ксюша поняла, что желания разговаривать у него нет и вряд ли вообще этот тип может быть приятным собеседником. Тем лучше, значит у нее есть возможность немножко подремать. Очень кстати к ее нынешнему состоянию. Уже за пригородами Таллинна она прикрыла было глаза как Абрамыч вдруг сам обратился к ней:
– В Питер?
– Да, но если можно задержимся на минуточку в Кингисеппе. Я забегу к маме.
– Хоть на час, – пожал плечами депутат. – Я же вам обязан.
– Чем? – растерялась Ксения.
–Тем, что вы на нее повлияли … Я недавно женился, вроде
что-то стало налаживаться в жизни, а она меня шантажирует …
– Она больше этого не будет делать, – уверила его Ксюша, испугавшаяся вначале, что тема будет для нее неподъемной. – Это стопроцентно.
Борис ухмыльнулся.
– Есть у нее еще одна бумажка… Вляпался я когда-то в одну историю. Ошибка случилась. Она мне ее не отдает. Вы понимаете, я человек не слабый. Мог бы заставить ее бегать босиком по льду, но…не люблю насилия. Устал.
– Я в курсе… Нет, я не в курсе, что за бумажка и о чем там речь, да я и не пойму ничего… В Питере мы заедем по адресу я вынесу ее вам…
Борис Абрамович пристально посмотрел на нее в зеркало заднего вида.
– Мы так и договаривались…, – подтвердил он.
Длительная пауза убедила Ксению, что тема исчерпана и снова опустила отяжелевшие веки. Перед тем как уснуть она еще успела удивиться, что их до сих пор нигде не задержали и не проверили документы. Вспомнила, что видела мельком как какие-то люди в форме дважды выходили на проезжую часть, но, присмотревшись, торопливо отмахивали жезлом, разрешая проезд. От этих воспоминаний стало немного жутковато. Не слишком ли крутой мужик? Откроет ли она еще свои глаза? Вдруг не поверил, что компромат в Питере, а не в ее сумочке. Ксюша инстинктивно прижала к себе сумку поплотнее, но открыть глаза уже не смогла…
Очнулась она когда машина уже неслась по центральной улице Кингисеппа.
Мать, никак не ожидавшая увидеть свое чадо, да еще едва держащейся на ногах, словно принимала участие в голодовке на Красной площади, тотчас бросилась к плите готовить обед, но Ксения, объяснив ей, что торопится, попросила пару бутербродов с колбасой и сыром и чашку кофе. Второпях объяснив, что к чему и, выслушав путаный отчет мамаши о жизни, в котором было больше информации о соседской кошке, которая прижилась у нее, чем о ее собственных проблемах, Ксюша сообщила ей, что Андрей закончил учебу и скоро они отъезжают на место распределения. Куда именно, она еще не знает. Когда будет знать точно – сообщит.