На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет.
Советским летчикам ВОВ посвящается…
Пролог
***
…Евгений лежал и безучастно смотрел в потолок. Он уже помнил только их
- потолки простых, деревенских изб, землянок и блиндажей. Белые и побеленные, лепные и натяжные квартирные стали, чем-то нереальным. Аэродромы,
укрепления, вылеты и бои - вот это стало реальностью, и от нее не убежишь. Уже, которая неделя, пошла с тех пор, как эта война, стала его Войной, а мирные
будни, стали фронтовыми. И рисковать приходилось каждый день...
Снаружи стоял июнь, начиналась настоящая жара, погожие летние деньки
сменились зноем. И Жека думал о майских грозах, прохладе, и свежести.
Наверное, ему хотелось не летной на сегодня, погоды. Потому что в воздух тогда
никто не поднимется, и значит, не погибнет - останется в живых…
- Товарищ старший лейтенант! - Вбежал в расположение, сильный и рослый
младший лейтенант, из недавно прибывшего пополнения Александр Колесников. -
Вас в штаб вызывают.
- Хорошо. Свободен.
Жека встал, одернул и застегнул гимнастерку, накинул ремень планшета, и,
надев фуражку, заставил себя поспешить. Идти было не далеко, он отмахал
необходимое расстояние, и, толкнув дверь в дом, где расположили штаб, спросил: 1
- Разрешите?
- Входи старлей, входи.
Евгений переступил порог, козырну и щелкнул каблуками:
- Старший лейтенант Лютиков, по вашему приказанию прибыл.
- Отставить, давай сразу к карте - проговорил комполка - мы тут с
начальником штаба, мозгуем кое над чем...
Жека отметил глазами командира части, начштаба, полкового штурмана, и
своего комэска. Подошел к столам, на которых были развернуты карты.
- Мы вот, старший лейтенант, думаем - что у немцев вот в этом квадрате? -
Указал майор Подорожный, место на карте. - Стоит нашим самолетам там
появиться, высылают такой плотный заслон из истребителей, не пробиться. И
наземная разведка потерпела неудачу. Что там может быть, как думаешь?
Излагай идеи.
- Танковый корпус перебрасывают - подумав, ответил Жека. - Или что-то в
этом роде…
- А еще что?
- Может ветка там железнодорожная, и по ней что-то перевозят. Возможно
секретный аэродром.
- Вот именно что может, и возможно - необходимо точно выяснить что там?
И в кратчайшие сроки. Потому, хоть и рискованно - полетишь один. Знаю сложно, знаю опасно. Но надеюсь, немцы особой разницы не рассмотрят, между твоим
Ла5фн и Ла5. В глаза бросается только фонарь, и еще некоторые изменения. А
раскраска твоего самолета, в данном случае только на руку. Такая маскировка
только поможет. Наши проводят тебя до линии фронта, а потом будут
барражировать встречая.
- Понял. Разрешите выполнять?
- Да погоди ты…. Значит так - пойдешь низко, во время, когда у немцев
обед. Они педантичные любят порядок, вот ты и проверишь, так ли это. Иди,
готовься к вылету, у тебя еще час. За это время аппаратуру установят.
- Есть готовиться. - Евгений отдал честь, развернулся и направился к
выходу.
В лицо пахнул полуденный зной, и он вдруг четко осознал - сегодня почему-
то лететь никуда не хочется, что для него крайне необычно. Может дурное
предчуствие? А может, простое нежелание?
Старлей покрутил головой - посмотрел на стоящие вокруг новенькие
самолеты. Не то, что в конце мая - многие в полку летали на «остатках» - то есть
не на закрепленных за ними машинах, а на собранных по принципу - один из двух, или выработавших свой ресурс. Сейчас и летчиков прибыло - полк увеличился на
десяток младших лейтенантов, все молодые, крепкие, веселые. И боевые
машины у всех новые, недавно с завода.
Да, полмесяца назад в полк пришли задорные, жизнерадостные ребята:
Михаил Попко, Борис Жигуленко, Валентин Мудрецов, Игорь Середа. Два брата
Александр и Иван Колесниковы – рослые, сильные, во многом похожие друг на
друга. Стало шумно и весело, только перед глазами, все еще видятся: весельчак
Пантелеймонов, рассудительный Серега Андрианов, и другие.
Жека автоматически подсчитал всех погибших, начиная с апреля до
сегодняшнего дня. Пусть он не был знаком со многими вживую, но это все равно
угнетало. Вспомнил всех: комполка Солдатенко, комэсков Гладких, Гавриша, и
Гомолко, и просто летчиков - грузина Габунию, Пахомова, Мубаракшина.
Нет их больше, и только память способна воскрешать. Но хватит ли ее хотя бы
лет на сто?
2
С момента перелета в Чернянку, на восточный берегу реки Оскол,
километров на восемьдесят дальше от линии фронта, потеряли еще нескольких
товарищей. Евгений знал, что их не станет, но от этого легче не становилось. И не
зная точно, с какого боевого вылета, кто не вернется - он ходил весь
напряженный. Ведь с нового аэродрома вылетали на прикрытие войск северо-
восточнее Белгорода, железнодорожной ветки Старый Оскол - Валуйки...
С прибытием пополнения, в полку произошли подвижки и пополнения.
Летный сержантский состав, наконец-то произвели в офицеры. Ведь в какой-то
мере, было не справедливо - что теперь летное училище заканчивают в звании
младших лейтенантов. А уже давно воющие летчики, все еще сержанты, потому
как их выпуск был в первые годы войны, а тогда выпускали сержантов.
Вместо погибшего комэска в третью эскадрилию прибыл новый - Семенов
Федор. Ваня Кожедуб, Кирилл Евстигнеев, и Алексей Амелин, стали ведущими
пар, и заместителями командиров эскадрилий. Им всем в ближайшем будущем
светило по золотой звезде, и другие награды. А пока сами еще молодые парни,
учили воевать новичков, из прибывшего пополнения.
Да, этот аэродром, уже более благоустроенный, чем все предыдущие, на
которых Жека, успел побывать. И Евгений прокрутил в голове, события последних
месяцев, вспоминая, как попал в это полк, в это время, и вообще здесь
очутился…
Глава первая
Виражи Судьбы…
***
…Память услужливо предоставила воспоминания. Мысленным усилием,
Евгений вернулся в тот день, когда его жизнь перестала быть такой, какой была.
Точнее он вспоминал все, произошедшее с того момента, как вышел из кабинета
врачебной комиссии. Сам кабинет Евгений покидал не то чтобы в шоке - он
получил такой стресс, что пол качался под ногами, а перед глазами стояла
пелена. Так что тогда, он, ничего и ни кого не видел.
В голове, кавардак, мысли сумбурные и нереальные, но одна перекрывает
все - требуется срочная госпитализация. Это дарило надежду на выздоровление.
Дарило тогда, но спустя полгода, Евгений понял - надежды нет, хоть она и
умирает последней. И если опустить военную и медицинскую терминологию, то