— Егор, привет! Ты как, готов к труду и обороне?

Лида появилась сбоку незаметно. Ей предстояло выступать на 'водоразделе' — как раз посередине списочного состава участников фестиваля.

— Я как пионер, всегда готов! — отвечаю с улыбкой.

Далее происходящее во многом напоминало то, что я уже видел и пережил во время как лондонского фестиваля, так и во время шоу в Лужниках. Разве что переодевались мы не в палатках позади сцены, а в здании Главного штаба, откуда к сцене вел крытый коридор наподобие тех, которыми станут пользоваться футболисты будущего при выходе на поле.

Кто-то обмолвился, что сегодня вечером на концерте будут присутствовать 210 советских ветеранов конвоев, и 55 британских. А также продано более 25000 билетов. Трибуны городить не стали, только две возвели, по бокам к сцене и чуть наискосок. Одну — для пенсионеров, инвалидов и беременных женщин, ежели таковые найдутся, общим числом около тысячи посадочных мест. Вторую, разумеется, для ветеранов, на которой, глядя из окна помещения, ставшего на время моей гримерной, я даже разглядел своего знакомого Джонатана Хью Олдриджа.

Ну и сам концерт, начавшийся ровно в 10 вечера. Не сказать, что было светло, как днем, скорее, стояли светлые сумерки. Но, во всяком случае, по поводу четкости своих картинок я сильно не переживал.

Загорелись красным глазки телекамер. Трансляцию в записи покажут завтра вечером, учитывая, что уже был куплен билет на рейс Ленинград-Москва, к этому времени я буду дома, и мы с Лисенком вдвоем посмотрим на мое выступление. Или втроем, если Лешка еще не будет дрыхнуть.

Ведущие фестиваля Валентина Леонтьева и Игорь Кириллов составили эффектную пару. Он — в строгом темном костюме и белоснежной рубашке с галстуком, она — в красивом темно-фиолетовом платье с блестками наискосок от правого плеча к левому бедру.

— Добрый вечер, уважаемые гости нашего фестиваля! — начал Кириллов хорошо поставленным голосом.

— Good evening, dear guests of our festival! — продублировала на довольно сносном английском по бумажке Леонтьева.

Дальше стандартное вступление и благодарность пролившим свою кровь на фронтах Великой Отечественной, в частности, ветеранам арктических конвоев. Каждая фраза встречалась аплодисментами. Затем в дело вступили облаченные в гимнастерки парни и девушки под руководством Григоровича, который наблюдал за действом, стоя за сценой. С девчонками понятно, там заколок можно натыкать, но как пилотки держались на короткостриженых макушках танцоров?! Может, они их на клей посадили?

Вокальную часть открывала Эдита Пьеха с вызвавшей ностальгические воспоминания песней 'Надежда'. В принципе, я был ознакомлен с сегодняшним репертуаром всех выступающих, но те, кто исполнял мои песни, как-то автоматом кидали мысли в прошлое, когда я был еще никто, и звать меня было никак. Казалось, с того момента прошла целая вечность, а вроде всего пять лет минуло.

Потом появился Том Джонс, вызвавший у своих земляков на ветеранской трибуне овации. Мой черед настал следом за 'святошами', которые как следует расшевелили молодежь, заполнившую центральную часть перед огороженной сценой.

— Егор Дмитриевич, готовьтесь, вы следующий, — вывел меня из раздумий голос запыхавшегося распорядителя, носившегося с площади в здание и обратно.

Мой выход в матросской форме, с лихо сдвинутой набекрень бескозыркой вызвал общий вздох то ли удивления, то ли разочарования, а может и восторга — тут уже не угадаешь. А я порадовался, что ветерок еле дул, а то мою роскошную бескозырку с неизвестного корабля могло и унести в неизвестном направлении — ремешка на ней почему-то не было предусмотрено.

Кириллов и Леонтьева уступили мне и музыкантам из ансамбля Клемент сцену, я запоздало подумал, что для общего фона можно было бы и аккомпаниаторов обрядить в какие-нибудь тельняшки, но теперь уж поздно, как говорится, пить 'Боржоми'. Впрочем, все внимание сосредоточено сначала на мне, а затем еще и на стенах зданий, превратившихся на время в огромный экран, где мелькали фотографии военной хроники.

'Там, за туманами' и 'Корабль конвоя' отечественной публикой, включая наших ветеранов, были принята отлично, молодежь так вовсе не жалела ладоней и глоток, выражая свое одобрение. А когда я сел за рояль и исполнил 'A Salty Dog', подключились и английские ветераны. На 'бис' исполнять не стал, хотя зрители и скандировали: 'Еще! Еще!'

— Друзья, всем огромное спасибо, но нужно уступить сцену другим, не менее достойным артистам, — сказал я. — Уверен, их песни вызовут у вас не менее положительные эмоции. Тем более что сейчас выступит ваша землячка, замечательная певица Лидия Клемент. Давайте ее поприветствуем!

Вторую часть концерта я смотрел из окна своей гримерки. Кобзон, Хиль, Миансарова, Бернес, Дженит Эббот Бейкер, Утесов… Со стороны выглядело впечатляюще, особенно заполненная людьми площадь. 25000 зрителей, конечно, не переполненный 'Уэмбли' или Центральный стадион им. Ленина, но тоже внушает уважение.

А в финале под песню 'День Победы' в исполнении вышедшего второй раз на сцену за вечер Кобзона над площадью, как и было обещано мне Лидой по секрету, пролетело звено самолетов ПЕ-3. Пролетело красиво, в сиянии разноцветных огней, видно, по фюзеляжу и крыльям навтыкали лампочек.

— Товарищи, всем большое спасибо, все, на мой дилетантский взгляд, прошло просто великолепно, — выразил свою благодарность Толстиков после того, как действо закончилась, и мы собрались в одной большой зале Главного штаба.

— Василий Сергеевич, это вам огромное от всех нас спасибо, и от ветеранов, конечно же, — откликнулась Клемент.

Нет, определенно, между ней и главой Ленинграда установились не только рабочие отношения. Но насколько они 'нерабочие' — можно было только строить догадки. Если же мои догадки верны, то первому секретарю крупно повезло. Лида женщиной была видной и, чего уж греха таить, начни она делать откровенные намеки в мой адрес — кто знает, сумел бы я сдержать своих лошадей.

В своем номере я оказался в два ночи. С гитарой, но без матросской формы, которую у меня забрала Лида с обещанием выстирать, выгладить и сегодня же, 3 июля 1966 года, занести в БДТ. Так что в районе обеда я с чистой совестью сел в самолет 'Пулково-Шереметьево', а спустя час с небольшим ступил на подмосковную землю.

Встреча дома прошла без цветов и шампанского, но вечером мы все же уютно так посидели, уложив Лешку спать, как раз в это время началась трансляция вчерашнего фестиваля. До нее по телеку гоняли подростковый фильм 'Акваланги на дне', хотя я бы лучше посмотрел что-нибудь вроде 'Берегись автомобиля'. Если память не изменяет, комедию Рязанов снял как раз в 66-м, может быть, еще идут съемки, а может и не идут в связи с измененной не без моей помощи реальностью. Не хочется, чтобы по моей вине страна лишилась замечательных фильмов, снятых в этот период. Хотя тот же Гайдай, впрочем, 'Операцию 'Ы' снял в прошлом году, надеюсь, и 'Кавказскую пленницу' не забудет представить кинозрителям в следующем.

Свое выступление я оценивал пристрастно, выискивая какие-нибудь недочеты. Но придраться практически было не к чему. Операторы, режиссер и монтажер тоже отработали классно, планы получились удачные, телезрителю давали понять, что во время выступления транслируется фотохроника Великой Отечественной.

— Ты был одним из лучших! — констатировала супруга, когда уже в 12-м часу ночи завершилась трансляция. — В форме моряка смотрелся весьма оригинально.

— Не моряка, а матроса, — поправил я улыбающуюся Ленку. — Как говорят в Одессе — две большие разницы. Хотя, в принципе, если ты на флоте — военном или гражданском — то можно и моряком назвать. Но в данном случае форма матросская, так и скажи своим подружкам, когда в очередной раз мужем хвалиться будешь.

— Ой, ну что ты прямо! — тихо, чтобы не разбудить спавшего в соседней комнате сына, засмеялась жена. — Звезда ты наша дворянских кровей… Не изволите ли прошествовать в спальню, Ваше Величество?