— Думаешь, твой дом все еще цел? Тебя же вроде убили…

Темный покачал головой.

— В Гильдии приглядывают за имуществом товарищей. Чужое добро у нас распродают или делят между собой только через год после исчезновения владельца. Мой год еще не закончился.

— Значит, будем жить вместе? — я улыбнулась. Всего несколько месяцев назад могла ли я о таком мечтать? Жить в городе, а не в глуши, ни от кого не прятаться, а главное — быть рядом с любимым… Неужели так бывает?

— Ты не выгнала меня, пока у тебя была такая возможность. Теперь ты от меня не избавишься!

Выбравшись из реки уже поздней ночью, аквамариновый дракон долго катался по снегу, пытаясь хоть немного отбить запах. Какому гению пришла в голову идея спускать канализацию в воду за городской стеной?! Чтоб ему самому там искупаться! Раздраженно рыча, змей превратился в человека.

Где он находится, Грэнхар знал лишь примерно. Единственное, что смог определить маг — он в дне пешего пути к югу от Мардрена. Припомнив карту материка, дракон понял — самостоятельно добраться до Дивнолесья и потребовать открыть портал на Острова у него нет шансов. До эльфийской границы не меньше трех недель пути, а у него нет ни оружия, ни денег, ни магии. После сражения с орками силы слушались неохотно.

К северо-западу от сожженного города в восьми дневных переходах располагался относительно крупный город — Тмир. Прикинув, что драконом он сможет преодолеть это расстояние за три-четыре дня, маг снова превратился. Даже если в этой глуши не найдется никого, способного открыть портал, уж связь-то с Островами или, хотя бы, с Дивнолесьем они наладить смогут!

На равнине, в отличие от леса, сугробы были неглубокими, но зато бушевал ветер. Мы шли, сгибаясь под его порывами, гораздо медленнее, чем хотели бы. Даррен, что-то сказав старавшейся держатся рядом со мной Мирике, посадил ее себе на спину. Малявка крепко обняла шею темного и со счастливой улыбкой смотрела на своих ровесников. Вскоре примеру дроу последовали остальные мужчины. Детей несли по очереди, поскольку их было почти в полтора раза больше, чем взрослых.

Через несколько часов после полудня вдалеке показались темные точки. Глазастый Назар, первым их заметивший, быстро организовал привал.

— Движутся к нам, — объявил он. — Слабых в центр, остальным держать оружие наготове!

Спустя полчаса к нам подъехала десятка всадников, все в одинаковых сине-черных сюркоттах поверх лат. Еще четверо, с впряженными в широкие сани тройками, ждали чуть поодаль.

— Кто такие, откуда идете? — хриплым голосом гаркнул по виду главный — лет сорока, с густой короткой бородой. Одной рукой он придерживал поводья мохноногого скакуна, другой — взведенный арбалет.

— Из Волчьей Купели и Кривых Холмов, — вышла вперед Ингрид, задвинув за себя нашего старосту. Ну и хорошо, лучше не давать слова совсем переставшему себя сдерживать Ашеку. — Все, кто остались. Деревень больше нет.

Всадник, услышав ответ, нахмурился.

— Еще две… — еле слышно пробормотал он и махнул рукой в сторону саней. — Сажайте тех, кто не может идти. Нужно до темноты вернуться в город.

Тмирские стражники, а это были именно они, усадили с собой по ребенку. Дети с восторгом свешивались с крепких коней и гладили им шеи. Даррен, потянув меня за руку, приблизился к главному.

— Держи попутчицу, Ратибор! — дроу протянул стражнику Мирику, всю дорогу висевшую на нем. Девчонка с огромными от счастья глазами вцепилась в гриву статного черного коня.

— Этот голос я не забуду, — усмехнулся в бороду главный. — Тебя так давно не было, что я почти поверил в рассказы о твоей смерти.

— Вы что, знакомы? — вырвалось у меня.

— Даррен, можешь представишь меня своей спутнице? И сними этот жуткий капюшон, я хочу видеть твое наглое самодовольное лицо!

— Паники не боишься? В деревнях темных не жалуют.

— В Тмире другие законы, — сурово возразил стражник. — Пусть привыкают.

Дроу скинул капюшон и с наслаждением тряхнул волосами.

— Давно мечтал это сделать! У меня ощущение, что от этого плаща я сам воняю, как орк.

Всадник принюхался.

— Нет, не как орк. Намного хуже.

Стражники, прислушивавшиеся к нашему разговору, заржали. Дар смеялся вместе с ними. Похоже, все они были хорошо знакомы.

Селяне, вопреки моим опасениям, доставать оружие не спешили. Ермила хмыкнул что-то, похожее на «я так и знал», Назар с почти детской обидой на лице переводил взгляд с меня на дроу. Ингрид, казалось, было совершенно все равно. Вариша презрительно сплюнула в снег, но смолчала. Видно, помнила, как Дар служил опорой для нее, еле переставлявшей ноги к концу долгого перехода.

Не сдержался лишь Ашек.

— Пригрели на груди темное отродье и его шлюху, — злобно прошипел староста. Прежде чем Дар успел ответить, над стоянкой пронесся уверенный голос Артаниэля:

— Молчал бы лучше, старик. От дроу, в отличие от тебя, была польза.

К моему удивлению и радости, почти все поддержали светлого.

В Тмир мы входили уже ночью. Селян проводили к ратуши — огромному зданию в центре города. К нашему приходу там уже ютились беженцы из трех деревень.

— Едой город вас обеспечит, а вот жильем… — Ратибор развел руками. — Градоправитель думает, что можно сделать, но пока придется жить здесь.

Я сдала Мирику на руки Ингрид. Девчонка упорно не хотела меня отпускать.

— Теть, а платок?

— Завтра принесу, — заверила я ее. — Но только если будешь слушать Ингрид!

— Договорились, — кивнула мне не в меру самостоятельная мелочь и спряталась за ногу целительницы.

— Идем домой, — шепнул Дар, обнимая меня за талию. — Здесь ты больше ничем не можешь помочь.

Я кивнула, но все равно еще раз оглянулась на устраивавшихся прямо на полу людей. Что теперь с ними будет? Смогут ли они когда-нибудь восстановить свои дома? И сколько из них переживут эту зиму?

С широкой центральной улицы мы свернули в переулок и долго брели по бесконечному лабиринту домов. Роскошные двух-трехэтажные особняки постепенно сменились приземистыми одноэтажными избушками. Наконец, Даррен с усилием открыл калитку покосившегося забора, почти до середины заваленного снегом. В темноте я смогла лишь разглядеть, что снаружи низкий, будто вросший в землю дом покрыт местами облупившейся белой краской. Из покрытой черепицей крыши торчала труба дымохода, сколотая с одного края. Ставни, закрывавшие окна, тоже не пощадило время. Дом казался мертвым и давно заброшенным. И мы здесь будем жить?

— Не обращай внимания на вид, — заметил мой взгляд Даррен. — Я специально не приводил его в порядок. В потрепанный дом меньше охотников влезть в отсутствие хозяина.

Дроу, наконец, справился с тяжелой дверью. Возмущенно скрипнув, она отворилась, открывая проход в темноту.

Несмотря на все мои опасения, внутри оказалось очень уютно. Дар зажег масляные лампы и дал время осмотреться.

Комната, в которую мы попали из узких сеней, была чем-то вроде гостиной. Стол у окна, заваленный кучей бумаг. Диван у одной стены и два обитых тканью кресла напротив. Рядом с ними стоял огромный шкаф с неплотно пригнанными дверцами, а свободное пространство на стенах занимали полки, уставленные книгами. На полу лежал чуть выцветший, но все еще яркий пушистый ковер. На окнах — плотные занавески. Все в комнате было выдержано в уютных красно-коричневых тонах.

Из гостиной вели сразу два выхода, прикрытые шторами. За ближним оказалась небольшая кухня с уменьшенным вариантом печи — на ней, конечно, не полежишь, зато готовить можно. В полу под циновкой я обнаружила люк, ведущий в погреб. У стены стояла полка с немногочисленной утварью, а в центре — прямоугольный стол и длинная лавка вдоль него.

Дверца из кухни привела меня в ванную. В настоящую ванную, какой я не видела со времен жизни в Дивнолесье! Магически зачарованный кран выпускал в широкую бадью горячую или холодную воду по желанию владельца. Чтобы слить ее, достаточно было выдернуть со дна пробку — и грязная вода по трубам уходила в общегородской сток. За одно только это я была готова простить внешнюю неказистость дома темного.