Но кровь не сосать и прилично вести! —

Тот малость покрякал, клыки свои спрятал,

Красавчиком стал, хоть крести.

Освоились быстро. Под видом туристов

Поели, попили в кафе «Грандотель».

Но леший поганил своими ногами —

И их попросили оттель.

Пока леший брился, упырь испарился,

И леший доверчивость проклял свою.

И ведьмы пошлялись и тоже смотались,

Освоившись в этом раю.

И, наверняка ведь, прельстили бега ведьм —

Там много орут, и азарт на бегах.

И там проиграли, ни много ни мало,

Три тысячи в новых деньгах.

Намокший, поблекший, насупился леший,

Но вспомнил, что здесь — его друг домовой.

Он начал стучаться: «Где друг, домочадцы?»

А те отвечают: «Запой!»

Пока ведьмы выли и всё просадили,

Пока леший пил, надирался в кафе,

Найдя себе вдовушку, выпив в ней кровушку,

Спал вурдалак на софе.

Ох, где был я вчера!…

Ох, где был я вчера! — Не найду, хоть убей.

Только помню, что стены с обоями…

Помню — Клавка была и подруга при ней,

Целовался на кухне с обоими.

А наутро я встал — мне давай сообщать,

Что хозяйку ругал, всех хотел застращать,

Будто голым скакал, будто песни орал,

А отец, говорил, у меня — генерал.

А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,

Говорил, будто все меня продали,

И гостям, говорят, не давал продыхнуть —

Донимал их блатными аккордами.

А потом кончил пить, потому что устал,

Начал об пол крушить благородный хрусталь,

Лил на стены вино, а кофейный сервиз,

Растворивши окно, просто выбросил вниз.

И никто мне не мог даже слова сказать.

Но потом потихоньку оправились —

Навалились гурьбой, стали руки вязать,

И в конце уже все позабавились.

Кто плевал мне в лицо, а кто водку лил в рот,

А какой-то танцор бил ногами в живот…

Молодая вдова, верность мужу храня, —

Ведь живём однова! — пожалела меня.

И бледнел я на кухне разбитым лицом,

Делал вид, что пошёл на попятную.

— Развяжите, — кричал, — да и дело с концом!

Развязали, но вилки попрятали.

Тут вообще началось — не опишешь в словах!

И откуда взялось столько силы в руках… —

Я как раненый зверь напоследок чудил:

Выбил окна и дверь и балкон уронил!

…Ох, где был я вчера — не найду днём с огнём!

Только помню, что стены с обоями…

И осталось лицо, и побои на нём —

И куда теперь выйти с побоями?..

Если правда оно, ну хотя бы на треть,

Остаётся одно — только лечь помереть…

Хорошо, что вдова всё смогла пережить,

Пожалела меня и взяла к себе жить.

Кто верит в Магомета…

Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Исуса,

Кто ни во что не верит — даже в чёрта, назло всем…

Хорошую религию придумали индусы —

Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя —

Родишься вновь с мечтою,

Но если жил ты как свинья —

Останешься свиньёю.

Пусть косо смотрят на тебя — привыкни к укоризне.

Досадно — что ж, родишься вновь на колкости горазд.

А если видел смерть врага ещё при этой жизни —

В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

Живи себе нормальненько,

Есть повод веселиться:

Ведь, может быть, в начальника

Душа твоя вселится.

Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь — прорабом,

А после из прораба до министра дорастёшь.

Но если туп как дерево — родишься баобабом

И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь.

Досадно попугаем жить,

Гадюкой с длинным веком…

Не лучше ли при жизни быть

Приличным человеком?!

Так кто есть кто, так кто был кем — мы никогда

не знаем, —

С ума сошли генетики от ген и хромосом.

Быть может, тот облезлый кот — был раньше негодяем,

А этот милый человек — был раньше добрым псом.

Я от восторга прыгаю, Я обхожу искусы, —

Удобную религию Придумали индусы.

[1967]

БАЛЛАДА О ДЕРЕВЯННЫХ КОСТЮМАХ

Как все мы веселы бываем и угрюмы!

Но если надо выбирать — и выбор труден —

Мы выбираем деревянные костюмы,

Люди, люди.

Нам будут долго предлагать не прогадать.

— Ах! — скажут, — что вы, вы ещё не жили!

Вам надо только-только начинать…

Пу, а потом предложат: или — или.

Пли — пляжи, вернисажи, или даже

Пароходы, в них наполненные трюмы,

Экипажи, скачки, рауты, вояжи,

Или просто — деревянные костюмы.

И будут веселы они или угрюмы,

И будут в роли злых шутов и добрых судей, —

Но нам предложат деревянные костюмы,

Люди, люди.

Нам даже могут предложить и закурить.

— Ах! — вспомнят, — вы ведь долго не курили.

Да вы ещё не начинали жить… —

Пу, а потом предложат: или — или.

Дым папиросы навевает что-то.

Одна затяжка — веселее думы.

Курить охота, ох, как курить охота!

Но надо выбрать деревянные костюмы.

И будут вежливы и ласковы настолько —

Предложат жизнь счастливую на блюде.

Но мы откажемся. И бьют они жестоко,

Люди, люди…

Полчаса до атаки…

Полчаса до атаки.

Скоро снова — под танки,

Снова слушать разрывов концерт.

А бойцу молодому

Передали из дому

Небольшой голубой треугольный конверт.

И как будто не здесь ты,

Если почерк невесты

Или пишут отец твой и мать…

Но случилось другое, —

Видно, зря перед боем

Поспешили солдату письмо передать.

Там стояло сначала:

«Извини, что молчала! —

Ждать устала..» И всё, весь листок.

Только снизу приписка:

«Уезжаю не близко,

Ты ж спокойно воюй и прости, если что!»

Вместе с первым разрывом

Парень крикнул тоскливо:

«Почтальон! Что ты мне притащил?

За минуту до смерти

В треугольном конверте

Пулевое ранение я получил!»

Он шагнул из траншеи

С автоматом на шее,

Он осколков беречься не стал.

И в бою над Сурою

Он обнялся с землёю,

Только ветер обрывки письма разметал,

21 октября 1967

АИСТЫ

Небо этого дня —

ясное,

Но теперь в нём — броня

лязгает.

А по нашей земле —

гул стоит,

И деревья в смоле, —

грустно им.

Дым и пепел встают —

как кресты.

Гнёзд по крышам не вьют

аисты.

Колос — в цвет янтаря:

успеем ли?

Нет, выходит, мы зря