Камер Казематус снова прильнул к бойнице.

Каменные плиты двора, знойное солнце и море вдали… Реки не было. И водопада не было. И даже никаких луж не было. Ворот, правда, тоже не было.

— Опустите, — жалобно попросил он.

В дверях он обернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и вышел, покачиваясь, словно после трёх бессонных ночей.

Вечером он самолично вручил Дождю шахматы и умоляюще сказал:

— Вы играйте, играйте. Ладно? — и добавил: — Карты я тоже принесу.

— Неси, — великодушно разрешил Дождь.

— И подзорную трубу, — потребовал звездочёт Сириус. — Скоро солнечное затмение будет.

— Затмение? — вздрогнул Камер Казематус. — А может, не надо?

— Мы подумаем, — важно ответил звездочёт.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Прорыв, или Нет — да, а да — нет

Среди этих бурных событий мы забыли про отряд Молнии. Что же случилось с ними, когда на трофейных машинах они отправились в путь?

…Весело пели моторы. Уже несколько часов машины спокойно неслись по шоссе.

Встречные патрули не обращали никакого внимания на колонну военных грузовиков.

И вдруг…

— Приготовиться, — сказала Молния шофёру, их грузовик шёл первым.

Дорогу перекрывал шлагбаум. Около него маячил часовой и стояла врытая в землю длинноствольная пушка. А невдалеке, на пологих холмах, где раскинулся маленький городок, торчали башни военных казарм.

Часовой поднял руку и пошёл навстречу.

— Немного притормози, — кивнула водителю Молния.

Часовой был уже совсем близко.

— Давай!

Мотор взревел во всю мощь, и Молнию резко откинуло назад.

Часовой едва успел отскочить в сторону. Белым пятном мелькнуло его лицо с раскрытым ртом — и в глазах зарябило: навстречу машине вырастал полосатый, точно зебра, шлагбаум.

Удар!

Тяжёлое бревно отлетело в сторону и с грохотом ударило по стволу пушки. Молния увидела, как из укрытия выскочил орудийный расчёт, солдаты заметались, нелепо размахивая руками, и всё осталось позади.

Остальные пять машин быстро промчались вслед за первой. С обеих сторон не было сделано ни единого выстрела.

И только через несколько минут бородачи услышали орудийный гул. Солдаты палили впустую. По-видимому, для того, чтобы потом можно было сообщить коменданту, что они сделали всё, что могли, сражаясь с неприятелем.

Пока с поста позвонили в казармы, а начальник казарм позвонил коменданту соседнего гарнизона, пока все коменданты созвонились между собой, а потом — со столицей, грузовики Молнии сломали ещё не один шлагбаум и проскочили через несколько деревень, набитых солдатами Апчхибосса Утриноса.

«Поймать и повесить!» — последовал приказ, но было поздно. Бородачи уже приближались к восточному побережью.

Оставалось миновать последний пост врага у самых предгорий, и всё. А там ищи-свищи!

— Как ты думаешь, Геркулес, мы прорвёмся? — Пим заботливо протирал ветошью свой карабин.

— Нет, — горячо ответил негр. — Конечно, нет.

— Как так?! — Пим ожидал совсем другого ответа.

Но по всему было видно, Геркулес вовсе и не собирался шутить.

— Нас всех сцапают. В самый последний момент. Вот увидишь!

— Спорим! — разозлился Пим.

— Нет, я спорить не буду. — Геркулес убрал руку.

— Струсил, да? — Пиму до слёз было обидно за своего старшего друга.

— Зачем — струсил? — засмеялся Геркулес. — Есть примета такая. Если всё время говорить «нет», то всегда наоборот получается. Вот я и говорю, что не проскочим, чтобы нам повезло! — И с укоризной добавил: — Такие полезные вещи знать надо.

Пим сразу засиял:

— Что ж ты раньше молчал?

— Разве я молчал?! — удивился Геркулес. — Я и раньше не молчал. Я всё время повторял: «Нет, нет и нет».

Бородачи хохотали.

С головной машины подали сигнал сбавить скорость. Грузовики поехали медленней.

Кто-то выудил из кармана сигару, прикурил её, и она пошла по рукам.

Пим тоже захотел хоть разок курнуть, но Геркулес щёлкнул его по затылку:

— Нет, нет и нет. Подрасти ещё.

— Когда ты говоришь «нет», — нашёлся Пим, — это значит «да».

Но Геркулес не оценил шутки и выхватил у него сигару.

Мимо проносились поля. Ветер гнал по иссушенному зноем краснозёму танцующие завитушки пыли.

Внезапно впереди за поворотом раздался взрыв. Другой, третий… Взрывы следовали один за другим.

А потом так грохнуло, что задрожала земля, и всё стихло. Потянуло гарью.

— Что это? — тревожно спросил Пим.

— Поживём — узнаем, — ответил Геркулес.

То ли помогли заклятия Геркулеса или ещё что-то, но машины свободно прошли последнюю заставу. Даже не пришлось сбивать шлагбаум. Дорога здесь была усеяна дымящимися воронками и обломками машин. У обочины валялась искорёженная пушка с наполовину отбитым стволом.

Только вечером Пим узнал, в чём дело.

Получив приказ, пост начал готовиться к бою с бородачами. Но не успели солдаты даже как следует окопаться, из-за поворота появились большие крытые машины. Это была военная транспортная колонна. Она везла снаряды для боевых кораблей Апчхибосса.

— Заряжай! — скомандовал командир орудия.

— Но машин только три, — растерянно сказал наводчик, опуская бинокль. — А нам сообщили, что…

— Мало ли что им там померещилось с перепугу, — не долго думая, прорычал командир. — На месте виднее.

Грузовики приближались.

— Наводи!

Пост подпустил машины ещё ближе и грохнул по передней прямой наводкой. Был произведён всего лишь один выстрел, но сотни разорвавшихся снарядов сделали своё дело.

— Повезло, — весь вечер твердил Пим. — Ещё как повезло!

— Ничего подобного, — усмехнулся Геркулес. — Мне Молния сказала, что она эти машины со снарядами сразу заметила и пропустила далеко вперёд, когда они вынырнули с боковой дороги. Помнишь, мы замедлили ход? Вот так-то. Везёт тоже только тогда, когда котелок работает!

— Во! — удивился Пим. — А если бы они были без снарядов?

— Если б да кабы!.. — проворчал Геркулес. — Мы б тогда пристроились к ним в хвост и прорвались за ними следом.

— А откуда Молния узнала, что эти машины — со снарядами? — приставал Пим.

— Эх ты, вояка! — с укоризной сказал негр. — У таких машин всегда сзади специальные знаки есть, чтобы их не обгоняли и, не дай Бог, на узкой дороге задели бортом. Уяснил?

— Уяснил, — буркнул Пим и с восхищением уставился на Молнию. — Я бы тоже догадался пропустить грузовики с боеприпасами вперёд, если б мы ехали не в последней, а в первой машине!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Отличные новости

В эту ночь в отряде Грома никто не спал. Пришёл какой-то рыбак из соседней деревни и сообщил, что генерал Трах Тах-Тах готовит наступление.

Началось томительное ожидание. Кряхтели деревья, укладываясь ко сну. Таинственно кричали птицы. И чуть слышно потрескивали камни, раскалившиеся на солнцепёке за долгий жаркий день.

…Генерал Трах Тах-Тах со своим неразлучным пустым чемоданом восседал на носилках, которые держали несколько дюжих солдат, и, как ему казалось, с гордым и задумчивым видом всматривался в ночную даль. Вокруг суетились фотографы. Вспышки блицев выхватывали из темноты его лоснящееся самодовольное лицо.

Корреспонденты при свете карманных фонариков строчили в своих блокнотах.

— Они у меня как в мышеловке. — Генерал Трах Тах-Тах громко щёлкнул языком, подражая стуку захлопнувшейся ловушки. — Ни один не уйдёт. Живьём будем брать, тёпленьких. Вот этими руками! — И он показал корреспондентам свои коротенькие ручки. — Утром начнём.

На это у генерала Трах Тах-Таха были свои соображения. Во-первых, при свете дня можно разгромить бородачей без особых потерь. Во-вторых, не исключена возможность, что бородачи, увидев утром безвыходность своего положения, сдадутся в плен. И тогда он сможет с триумфом, словно древнеримский полководец, вернуться в столицу, гоня за своими колесницами, то бишь машинами, побеждённых варваров, то есть бородачей.