Птица в море
Одна летит, наперекор беде, —
Во тьме ль отставшая или больная, —
Далекая ликующая стая
Уже над гнездами теперь, — в труде.
А эта здесь — и дышит горячо.
Чтобы крылатое продолжить дленье,
И силится тяжелое паденье
Переложить на лётное плечо.
О, как понять? С тобой — с ума сойти,
Ненужная ты больше певчей рати,
Ты бьешься здесь собою жизни ради,
А не для радости… Лети! Лети!
«О любви мне говори…»
О любви мне говори —
Как тебя любили, —
От зари и до зари
Счастливы ли были?
Говорила ли ему
О любви последней,
Так же верила всему
В синий вечер летний?
Виновата ли ты в чем,
Что любовь любила? —
За твоим была плечом
Вся земная сила!
Как же ты любила вновь,
Навсегда прощалась,
Или древняя любовь
Болью оказалась?
Не казалось ли тебе,
Что любовь такая
На костер к своей судьбе
Уведет, толкая?
Ледяная — и живет
Та судьба кострами:
Не иди, когда зовет
Легкими перстами.
«Средь желтых листьев фонари горят…»
Средь желтых листьев фонари горят,
Париж ночной — неистовый как омут,
И многие в отчаянии тонут,
В тоске своей о счастье говорят.
Ночная осень огненного круга
Еще беспомощней, — слепа, слаба,
Как человек, что в образе раба
И темной низости, не верит в друга.
Романтика! Туманами сожженный
Пустынный сквер, в кустах — скамья;
Когда-то был он солнцем окруженный
Высокий день с людьми… Не верю я?
Для человека все, и для него
Во мне вся искренность земного зова,
Когда Орфеем он проходит снова
Среди чудовищ ада своего.
Над Сеной
Все, что дорого и сложно,
Как тепло твоей руки,
Безудержно, бездорожно,
По-осеннему тревожно
Гонит ветер вдоль реки.
И шумит вечерний город —
Будто реквием для нас, —
Удержу ли жизни повод,
Отведу ли черный холод
От твоих печальных глаз.
Расставаньем у вокзала
Все слова твоей любви:
Руки теплые разжала
И бежала, и бежала…
Помоги мне, — позови!
Голос в лесу
Сгибает ветер равнодушный
Стволы высоких тополей;
Осенний свет, тревоге нужный.
Прощальным взглядом не жалей.
Еще не сорваны узоры
Весенних зорь и летних дней,
И веют чистые просторы
Над бедной радостью твоей.
Не за спасительной оградой
Ты скоро, скоро будешь петь,
Чтоб сердце с трудною наградой
Могло до счастья долететь.
«Тревога сильная мой каждый день…»
Тревога сильная мой каждый день
Сжимает горечью невольно,
И вот она — как огненный ремень,
Чтоб стало мне как людям больно.
Пусть боль наследственно и мне дана,
Ведь всех любить душа не хочет,
И гореть жаркая, моя вина, —
Как муза плачет и пророчит.
Но почему душа, как в детском сне,
Летит от боли странной песней, —
Свободной птицей в розовой весне,
И всякой радости чудесней!
Психея
Пусть будут краткие мгновенья,
Но как неистово она
Во власти бедствий и терпенья
Возможной радостью сильна.
И нет смертельного прощанья, —
Она всех вечностью зовет,
И в сердце бьется обещанье —
До счастья выдержать полет.
Летит она зеленым шумом
В своей глубокой высоте, —
Трагична в замысле заумном
И так прекрасна в простоте,
Что, восхищенный удивленьем,
Спешу я к ней и, набегу,
Ее с ее чудесным пеньем
В себе как вечность берегу.
«В который раз осенний ветер рвет…»
В который раз осенний ветер рвет
И кружит жарко листья золотые.
Стучит у сердца, именем зовет, —
И голос близкий и слова простые, —
И сердце бьется: страшно не взлететь,
Лежать недвижно и молчать, не петь.
Как будто в сердце — солнце, а не кровь,
И волны света… Легкостью чудесной
Взлетает, падает, взлетает вновь
Оно теперь по синеве небесной, —
Все в золоте, осеннее оно,
Любовь и сердце — сердце, — все равно.
И веют жизнью древние слова
Над правдой любящих, что с ними боги…
Не веришь, осень? — Счастьем ты права,
Когда любовь твоя полна тревоги,
Когда прощальный твой земной наряд
Без слез не видит удивленный взгляд.