Что ж осталось мне? Подобрать те крохи, которые остались после них? Но после них осталось достаточно много хотя бы потому, что большинство из них не писали правды, максимально старались приукрасить происходившее, спрятаться за удобным вымыслом…

Для меня этот путь показался неприемлемым. Последним толчком, чтобы взяться за перо и погрузиться в эту, не свойственную мне «литературную работу», стали многочисленные публикации в газетах. Лихие журналисты весьма «борзо» судили о тех, кто долгие годы стоял у власти, это была месть плебеев к почившим патрициям (сколько ласковых и льстивых слов про вождей написано ими на газетных страницах ранее):

«В разное время года и суток одна и та же картина: ни людей, ни живого цветочка у постамента. Лишь породистый фокстерьер или болонка, коих прогуливается здесь бессчетное количество, на секунду приостановится у гранитного угла памятника…»

Это строки из красноярской газеты, города, откуда был родом Черненко.

«Теперь вместо памятной доски Черненко на фасаде дома по Большой Бронной, дом 19, торчат одни лишь ржавые штыри…» Это из московской газеты — города, где Черненко прожил долгие годы.

Не знаю, может, это признак цивилизованного общества — обгадить могилу (или память) неугодного вождя. Как будто в по-настоящему цивилизованных странах этим не занимаются…

И я решил написать не о конкретных людях. Не о конкретном времени… Я решил написать о конкретной службе! Об АППАРАТЕ…

Он существует всегда. Он вечен и не сильно изменяется во времени. Без него не существует ни одно государство. Всюду есть бюрократы, всюду есть номенклатура, всюду есть люди, «водящие преимущественно перышком»…

Я — один из них!

У Эльдара Рязанова в фильме «Забытая мелодия для флейты» есть прелюбопытнейшие стихи. С первого взгляда кажется, что он в них кого-то высмеивает, а приглядишься, вслушаешься в звучание этих бесхитростных строк и вдруг отчетливо видишь: автор проявляет чрезвычайно тонкое знание сути:

Сегодня в новой России расплодилось великое множество аппаратов, аппаратиков и аппаратищ! Бывают они государственные и частные, коммерческие и благотворительные, гражданские и военные… Всякие!

Но есть в них одна черта — они похожи друг на друга. Чем? Хотя бы тем, что в большинстве из них работают хорошо всем известные люди — мои бывшие коллеги — прошедшие школу той АППАРАТНОЙ работы, которая закладывалась во все советское послевоенное время, на самом верху которой долгое время стоял самый главный «бюрократ» страны — Константин Устинович Черненко.

Посмотришь иной раз на состав сегодняшней демократической Думы и Мэрии, или Муниципалитетов всяких разных, или Префектур всевозможных, а также различных Союзов промышленников, аграриев и предпринимателей, а сам про себя думаешь:

— Здравствуйте, ребята! Начался новый трудовой день и вы уже склонились за столом! Все, как один, с раннего утра и до позднего вечера корпите над бумагами! Работаете! Вприпрыжку несетесь с зажатыми под мышкой папками по коридорам! Сталкиваетесь локтями возле лифта! Даете новые задания машинисткам и компьютерщикам…

Это тоже песенка из фильма Рязанова, только поэт изрядно ошибся: никто ни с кем не простился и не собирается прощаться потому, что:

АППАРАТ ЖИЛ! АППАРАТ ЖИВ! АППАРАТ БУДЕТ ЖИТЬ!..

^{В. Прибытков встречает Черненко.}

^{До скумбрии от Федорчука.}

^{Через год, после высокогорного отдыха, рекомендованного Чазовым и Горбачевым.}

^{Бюрократ № 1}

^{Значок "летчик-космонавт" Черненко сделал за три недели.}

^{Когда я пришел в ЦК, эти два человека были самыми главными в стране.}

^{Парадный портрет Георгадзе.}

^{Выезд на охоту.}

^{Визит Хонеккера.}

^{Вот он — аппарат!}

^{«Мраморные слоники».}

^{Черненко получает вторую звезду.}

^{Таблетки для Генсека.}

^{С внуком.}

^{Из архива А. И. Микояна.}

^{Чемпион СССР 1979 года «Спартак» Москва. Стоят: (слева направо) А. Калашников, В. Никонов, Р. Дасаев, Ю. Гаврилов, Л. Пивоваров, А. Сорокин, А. Мирзаян, В. Самохин, С. Шавло, В. Хидиятуллин и П. Беленький. Сидят: О. Романцев (кап.), К. И. Бесков (ст. тр.), Н. П. Старостин (н-к к-ды), Ф. С. Новиков (тр.).}

^{Встреча с Т. Живковым.}