— Нет, спасибо, товарищ генерал, — поспешно отказался Савельев. — Дотяну как-нибудь до конца учений. Хочется напоследок с дивизионом побыть. А Василий Тихонович пусть уж у руля становится, а то неловко получается.

— Ничего неловкого! — строго отрезал генерал. — Я так приказал. Но будь по-вашему. Товарищ Антоненко, подойдите сюда, пожалуйста, — обратился он к майору, отошедшему из деликатности в сторону. — Как, готовы взять на себя командование?

— Так точно! — поспешно, точно боясь, что комдив передумает, ответил тот и не смог скрыть радости.

— В добрый час, — улыбнулся комдив. — Желаю вам удачи. Дерзайте, но не роняйте савельевской марки, товарищ майор! Гвардейский дивизион принимаете, не забывайте.

— Постараюсь, — серьезно ответил Антоненко.

Савельеву не хватило сил подойти и поздравить майора. Он только кивнул ему и торопливо вышел из палатки, в которой находился КП полка. Боль в боку стала просто нестерпимой. Савельев достал из сумки ресторанный сахар в обертке, на которой были нарисованы легкомысленные желтые цыплята, разорвал бумажку, капнул из пузырька лекарство на кусок и положил его под язык.

«Вот и все. Точка! Отвоевался!» — сказал себе Савельев. Но эта мысль, как накануне вечером, опять не потянула за собой печальных раздумий. Напротив, появилось какое-то непонятное ему самому чувство облегчения. И даже боль начала понемногу отпускать. Вот до чего все просто, а он так боялся этого мгновения!

Подполковник вздохнул и вернулся назад в палатку. Приметил, что майор Антоненко сидит в углу возле радиста и с кем-то говорит по телефону. Догадался: Глушкова спешит порадовать. Несмотря на ревнивое чувство, которое он не мог в себе подавить, Савельев искренне хотел, чтобы у его преемника все сегодня вышло хорошо. Иначе не должно быть — ведь ему отдан отличный дивизион. Успех Антоненко заложен им, старым командиром, так что почести поровну, как, впрочем, и неудача.

И, дождавшись, когда майор Антоненко закончил разговор, Савельев подошел и пожал ему руку:

— Ну дерзайте, майор. Ни пуха ни пера. — И не удержался, добавил себе в оправдание: — Стар я уже рисковать…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Перемена положения недолго радовала майора Антоненко. Передав Глушкову приказ объявить по дивизиону, что он принял командование, и начать подготовку данных для стрельбы по их плану, Антоненко задумался. Одно дело дать совет подполковнику Савельеву, а другое — выполнять его самому. Ладно, командир дивизии не понял или делает вид, что не понял, почему Савельев внезапно сложил с себя полномочия. А уж он-то знает, да и подполковник сейчас подтвердил, что, настаивая на своем, они с Глушковым буквально заставили Алфея Афанасьевича сделать это. И раз так, то они теперь просто не имеют права провести боевые стрельбы с низким результатом. Но где гарантия, что он окажется высок? В теории все выглядело правильно и красиво, а сейчас, когда времени на подготовку данных в обрез, когда люди должны вести стрельбу необычным способом, навалились сомнения. Может, не стоит так стрелять?

Когда Антоненко и Савельев вернулись в штаб дивизиона, там уже собрались офицеры. Они дружно поднялись. Савельев вновь представил им нового командира — теперь уже всем: и старшим офицерам батарей, и командирам взводов. Майор Антоненко поднялся, в устремленных на него взглядах офицеров прочел ожидание. Ну что ж, обмануть его он не имел права, да и времени на колебания уже не оставалось.

— Товарищи офицеры, знакомиться ближе будем в ходе учений и после них, — сказал он. — Обстановка такова. «Южные» понесли серьезные потери в предыдущих боях и теперь пытаются во что бы то ни стало удержать перевал. Оставшиеся силы они разместили на сопках Длинная, Огурец и Желтая. По разведданным, они построили там многоярусную оборону, разместив на ярусах мелкие опорные пункты, силою до взвода. Считаю нецелесообразным вести огневую подготовку обычным способом. План такой: руководить стрельбой будут со своих НП командиры батарей и взводов управлений, взяв на себя по огневому взводу. Еще по взводу возьмем на себя мы с начальником штаба. Остальные взводы будут вести огонь прямой наводкой. Вариант «орудие — цель»…

Тут Антоненко был вынужден сделать паузу — такое откровенное недоумение было на лицах его новых подчиненных. Но вот одобрительно кивнул капитан Викторов, опустил изумленно вскинутые брови старший лейтенант Мирошников, усердно застрочил в блокноте старший лейтенант Авакян.

— Всем понятен мой замысел? — спросил Антоненко.

— Ясно, товарищ майор, — с готовностью ответил за всех Авакян, не обращая внимания на чувствительный толчок в бок от сидящего рядом Мирошникова.

— Коль ясно, то вот вам час на подготовку. В шесть тридцать жду докладов. Время «Ч» — семь ноль-ноль. Огневая подготовка по сигналу «Буря» в шесть сорок. Дополнительные разъяснения даст майор Глушков. Илья Владимирович, вам слово.

Глушков даром времени не терял: пока оба командира находились на КП полка, он определил местоположение огневых позиций взводов, направление их стрельбы и цели, которые будут поражаться с закрытых и открытых позиций. Все это офицеры старательно перенесли на свои рабочие карты. Слушая его, майор Антоненко похвалил про себя начальника штаба — оперативно работает. Если и в батареях сумеют так же четко выполнить его план, он уже сейчас может гарантировать отличную оценку.

Савельев сидел с безразличным видом, но ни Антоненко, ни начштаба это не вводило в заблуждение. Он выдал себя, когда, окинув взглядом присутствующих, проверил их реакцию на замысел нового командира — это заметил майор Глушков. А майор Антоненко, украдкой скосив глаза, увидел на листке бумаги, лежащей перед Савельевым, план расположения взводов, стрелки, проведенные к трем сопкам, а через весь чертеж сбоку был нарисован огромный вопросительный знак. «Все-таки еще не верит подполковник, — подумал он. — Ну и ладно. Мы докажем свою правоту».

Возбужденно переговариваясь, офицеры покинули палатку, а новый командир дивизиона и майор Глушков засели за работу.

— Василий Тихонович, меня уж безработным не оставляйте, — произнес молчавший до сих пор Савельев.

— Ох, извините, Алфей Афанасьевич! — вскочил, опрокинув табуретку, майор Антоненко. — Сам не догадался предложить. Вот, возьмите на себя взводы, стреляющие прямой наводкой.

— Я-то возьму, с удовольствием. А только зря вы это затеваете, Василий Тихонович. Выведут их из «боя» «южные» раньше, чем они пару выстрелов сделают, — ворчливо заметил Савельев.

— Ничего, — успокоил майор Антоненко, — все будет в порядке.

И в палатке установилась рабочая тишина. Спорить командирам, бывшему и новому, было некогда. Майор Антоненко еще раз мысленно поблагодарил начальника штаба за его вчерашнюю предусмотрительность — готовая таблица перепада высот сейчас очень ускоряла им дело — и углубился в расчеты.

А в это время расчеты орудий, выделенных на прямую наводку, уже выкатывали вручную гаубицы поближе к огневым позициям. Использовать тягачи перед самым передним краем было опасно — это могло привлечь внимание «противника». Благо еще, что местность здесь была покрыта густым кустарником, позволяла передвигаться без опаски.

Расчет сержанта Нестеровича дружно тянул за сведенные станины свое орудие под недовольное ворчание Ляпунова:

— Возились до полночи, кончали окоп, а теперь опять упирайся, как вол. Тоже мне тягач нашли — гвардии рядовой Ляпунов! Степа, не я тебе говорил: не спеши выполнять приказание, ибо новое дадут?

— Тебе бы только языком ляпать, — ответил ему, покряхтывая от усилия, Новоселов. — В полном соответствии с фамилией.

— Нет, ты на личности не переходи. Мы когда про нового батю говорили, ты что сказал, ну-ка вспомни? Что «не с дула будем гаубицу заряжать», так? А это что, по-твоему? Это когда же мы огневую подготовку прямой наводкой вели?

— Не вели, так будем, Ляпунов! — одернул его сержант Нестерович. — А приказ командира дивизиона нечего обсуждать.