— Что тебе здесь надо?! Зачем вернулась? — отрывисто, точно лая, проговорила ардикта.

— Ты знаешь, зачем, — спокойно ответила Вестница Весны. В этот момент она напоминала скорее богиню, нежели человека. Ясноокой деве в бирюзовой тунике, с ниспадающими на плечи белокурыми прядями для полного сходства с небожительницей не хватало только крыльев за спиной. Единственным недостатком, по мнению Минорис, было отсутствие растений и птиц. Но волшебница сумела произвести впечатление, и не пользуясь своей «свитой». Философ утратил способность здраво размышлять: спроси его, кто такой Аристотель, — и он бы не нашел, что ответить. Таймири молитвенно сложила руки и расплылась в глупой улыбке. Минорис сделалась пунцовой, как маков цвет. Недоумевала одна лишь Сэй-Тэнь. Поведение друзей привело ее даже в более сильное замешательство, чем появление Вестницы Весны.

— Таймири, приди в себя! — взывала она. — Солдаты совсем близко, надо что-то делать.

— Минорис, эй! Прием! У тебя есть план?

— Зачем беспокоиться, если вернулась Вестница Весны… — рассеянно отвечала та. — Она нас всех спасет.

— Постой-ка, а ведь у меня был план, — вспомнила Таймири и сунула руку в карман с семенами. — Мне понадобятся слезы Ипвы.

— Слезы? А! Слезы! — нашлась Минорис и протянула ей пузырек с несколькими капельками на самом дне. — Только к чему лишняя морока, если наша избавительница здесь?

— Ниойтэ говорила, что исцелить землю могут лишь слезы раскаяния, — присев на корточки, пробормотала Таймири. — Думаете, Ипва раскаялась?

— Сомневаюсь, — протянула Сэй-Тэнь.

— Скорее массив Лунных гор расколется надвое! — припечатал философ.

Издалека отряд Вазавра казался грозным и воинственным. Таймири колотило, философ изрядно побледнел и сжал свою подзорную трубу так крепко, что побелели костяшки пальцев. Минорис, задержав дыхание, следила, как зернышко падает на дно флакона. Сэй-Тэнь через каждую минуту исправно напоминала, что враги не за горами, и просила поторапливаться. Философ сыпал советами юному огороднику, то есть Таймири, которая собиралась зернышко посадить. Та только морщилась — ее напрягала вся эта излишняя суета.

Ипва же была так поглощена вновь вспыхнувшей враждой к Вернале, что совершенно позабыла про ненавистную четверку, совещавшуюся позади.

«Пшшш!» — Ардикта запустила в Вестницу огненным шаром. Шар был встречен вовремя возникшим щитом. Тогда Ипва пустила в ход канонаду проклятий, коими был так богат ее словарный запас. Однако и это нападение было успешно отражено. Не побрезговала она ни булыжниками, валявшимися на земле, ни песком, брошенным в глаза бесстрастной противнице. Всё без толку: Вернале была неуязвима.

Ипва с самого начала избрала неверную тактику: перво-наперво следовало провести словесную атаку, после чего метать камни и уж затем, если эти средства не помогут, швыряться колдовскими шарами. Но ардикта всё перепутала, и теперь не знала, что предпринять. Спокойствие Вестницы Весны лишь усугубляло ее растерянность, а всем известно, что Ипва в растерянности долго пребывать не может. Когда негодование взяло верх, ардикта снова стала искриться, как большой бенгальский огонь. Даже земля наэлектризовалась — из крошечных нор посыпались, повыбегали ящерки и паучки.

Таймири как раз посадила зерно в вырытую ногтем ямку и на всякий случай вылила туда же оставшуюся жидкость из флакона. Минорис разочарованно заметила, что ничего не произошло.

— Никакого эффекта, — сказала она. — Может, ты что-то не так сделала?

Ипва продолжала атаковать Вернале волшебными снарядами. Та парировала удары легко и как бы нехотя. Земля дрожала, но отнюдь не из-за тяжелой поступи отряда, который вот-вот должен был поравняться с деревом. Земля дрожала от ярости ардикты. Ей пришлось выудить из памяти такие приемы, от одного названия которых компетентному человеку сделалось бы не по себе.

— Ой, попляшешь ты у меня, — злобно бормотала она, обращая хищные взгляды на ангельски-безмятежную соперницу. Ипва готовила свой коронный прием — ваяла из воздуха стрелы страха. Нечто сродни стрелам Купидона, но гораздо менее приятное.

Вестнице действительно не поздоровилось. Эти стрелы пронзили ее все разом, и ее душой завладел страх. Ипва немедленно представилась ей непобедимой и могущественной, а собственные силы — какими-то уж очень незначительными. Она отступила к дуплу, измученно опустилась на песок, да так и осталась сидеть. Теперь ее можно было с легкостью оттащить от дерева за волосы. Ардикта ликовала.

Тем временем господин Каэтта приспосабливал свою подзорную трубу для боя. Он решил использовать ее как дубинку. Если б он видел, что творится у него за спиной, то непременно поспешил бы Вестнице на помощь. Но философ смотрел совсем в другом направлении.

«Солдаты, — думал он. — Их много, у них оружие. Но и я не с пустыми руками. Умру, как подобает воину!»

Девушки согнулись над ямкой, где лежало присыпанное пылью зерно.

— Неужели проиграли? Неужели не сработает? — жалобно вопрошала Минорис. Она-то ожидала, что померкнет солнце, что небо озарится молнией или пойдет трещинами земля. — Почему-то мои надежды никогда не оправдываются, — расстроено вздохнула она.

Подруги сидели на корточках друг напротив друга и молчали. Со стороны могло показаться, что они оцепенели. Как будто стрелы страха пронзили и их сердца тоже. Никому не хотелось встречаться с опасностью лицом к лицу.

«Вот мне и конец, — думала Сэй-Тэнь. — А я так ничего полезного и не сделала. Привыкла всю жизнь бегать от проблем — добегалась».

«Какая-то нелепая смерть получается, — хлюпала носом Минорис. — Тем, кто хочет спасти мир, положено выживать и становиться героями. Хотя какие из нас герои? Ланрию не уберегли, страну Лунного камня так и не исцелили. А еще претендовали на звание муз».

«Сразу надо было сообразить: злодеи не раскаиваются, — корила себя Таймири. — Выходит, я собственноручно чуть не сгубила Минорис. Ведь из-за меня она подвергалась такой опасности! Я всех подвела! На меня надеялись, а я подвела. Ведь и кольцо, и сон на кедре, и даже послание в старинном свитке указывали на меня. Муза по имени Таймири спасет страну, муза по имени Таймири излечит бесплодную землю. Какая жестокая ирония!»

По щеке скатилась горькая слеза раскаяния. За ней — другая, а там и третья подоспела. Сэй-Тэнь и Минорис не выдержали и тоже разрыдались. Они сидели над ямкой с зерном и дружно оплакивали свою никчемную жизнь.

Внезапно земля поколебалась: началось такое сильное землетрясение, что на ногах не устоял никто, включая Ипву. Она упала на колени, а ее длинные прямые волосы свесились набок. Солдат из роты Вазавра раскидало промчавшимся ветром, точно игрушечных солдатиков.

«Свершилось!» — с трепетом подумала Минорис.

Природа пробуждалась после долгого сна. Из-под земли доносились, нарастая, необычные звуки, похожие одновременно и на взрывы хлопушек, и на шипение гейзеров.

Сэй-Тэнь стала уже опасаться, не новое ли это извержение вулкана, не грядет ли гибель страны Лунного камня вслед за гибелью Ланрии. Но тут же сообразила, что вулканов поблизости нет, а эпицентром землетрясения является всего-то лишь ямка с семечком. Как круги идут по воде от единственной капли, так и по пустыне концентрически расходились благодатные волны, простираясь по равнинам и холмам, взбираясь на столбы адуляра и огибая массив Лунных гор. От мыса Арн до мыса Чинго, от берегов южных до берегов северных — всю страну облетел беззвучный завет: «Цвети, укрепляйся, дыши, край бесплодный! Монарх твой свергнут, а престол его обвит плющом. Страданиям пришел конец! Радуйтесь, веселитесь, люди! Приветствуйте солнце, которое испепеляло, а теперь дарует жизнь. Танцуйте под дождем, который столько лет лил впустую, а теперь полнит землю живительной силой. Радуйтесь, ибо на смену упадку пришли времена процветания!»