— Я смотрю, ты мастер знакомиться с новыми людьми, — улыбнулась ему Эринна.

На него будто теплом повеяло. Это были первые слова, сказанные ею за вечер. И первая её улыбка за много-много дней.

В трактире они с трудом отыскали свободный угол. Ночная жизнь в Драммодоле по интенсивности не уступала дневной.

— Я в-видел вас в «Маске», но н-не решался п-подойти, — скрипач мучительно покраснел. — Обычно к-когда я знакомлюсь с к-кем-то, ч-человек едва может дождаться окончания эт-той процедуры.

Вот оно что, — подумал Аларик. Он-то решил, что дефект речи у парня временный. Встреча в тёмном переулке со злобно настроенным кьяри ещё и не так может аукнуться организму. А оно вон как оказалось.

— Так что я п-предпочитаю, ч-чтобы музыка говорила вм-место меня. Свою скрипку я ос-ставил у Санчеса, но если здесь н-найдётся хотя бы…

Хэлис бросила короткий взгляд на погрустневшего кьяри и сжалилась:

— Думаю, на сегодня нам достаточно музыки. Ты не согласишься сыграть мне завтра, Шико? Мы могли бы вместе разучить одну песню…

Судя по глазам скрипача, он согласился бы играть ей каждый день своей жизни. Заметив лёгкое кокетство девушки, Аларик вдруг взглянул на эту парочку по-другому. Шико был приятным человеком и очень неплохим музыкантом. К тому же он молод, хорош собой и знает Гарреша. Пожалуй, у него есть все шансы.

В этом трактирчике многие, завидев Шико, радостно его приветствовали как старого знакомого. Скрипач объяснил, что ему случалось иногда играть здесь по вечерам. А ещё — в «Белом олене», «Берлоге» и даже «Хромой утке». Хэлис смеялась:

— Ты обошёл все трактиры города? Что же ты искал в них?

— Принцессу, прекрасную, как песня. И вот сегодня — нашёл…

Девушка вспыхнула и спряталась в свои кудри, как улитка в раковину.

Чтобы её не смущать, кьяри с Эринной втянули поэта в разговор о его приключениях. Аларик слушал его скупой, но выразительный рассказ и только диву давался. Шико принадлежал к тем удивительным людям, которые полагают, что добрым весёлым словом можно договориться о чём угодно и с кем угодно, даже с кьяри. Судя по тому, что этот парень благополучно странствовал уже не первый год и до сих пор жив, в его случае этот принцип как-то работал. Чудеса, да и только.

В конце концов Шико набрался достаточно смелости, чтобы попросить Хэлис прогуляться с ним, клятвенно обещая доставить её потом целой и невредимой до самых дверей пансиона. Аларик не хотел отпускать девушку одну, но против просьбы Хэлис трудно было устоять, к тому же молодых людей неожиданно поддержала Эринна.

Очередной поворот дороги привёл кьяри с Эринной на узкую извилистую улицу, где маленькие одноэтажные дома с черепичными крышами, прикрыв ставни, досматривали уже десятый сон. У одного такого дома, натянувшего на себя одеяло из дикого винограда, девушка вдруг остановилась.

Аларик согласился отпустить Хэлис ещё и потому, что, как ему казалось, Эринна хотела поговорить с ним наедине. Он давно ждал этого. Разговор для него будет не самым приятным, но, может быть, после него им обоим станет хоть немного легче…

Чувство вины, накрывшее его после смерти Тиллерина, болезненной занозой засело где-то внутри и время от времени напоминало о себе. Но девушка вдруг заговорила совсем о другом.

— Я не допущу, чтобы она отправилась с нами в Серентис, — заявила Эринна, глядя прямо ему в лицо горячими встревоженными глазами. Сейчас она выглядела так, словно её ледяной панцирь наконец дал трещину. Она как будто испытывала одновременно и облегчение, что можно снова разрешить себе дышать, и боль от этого.

Аларик улыбнулся:

— Хэлис — маленькая колдунья. Она может своей игрой успокоить рассерженную дриаду, или приманить неуловимых брунни, да и сегодня… Мы все здесь уже как-то притёрлись и не шарахаемся друг от друга, но сегодня вечером я в первый раз видел, как люди и кьяри пели вместе. И я рад, что ты не хочешь испытать её искусство против тварей Серентиса.

— Нет! — воскликнула Эринна. — Не хочу.

Он подумал про себя, что использовать талант Хэлис таким образом — всё равно что забивать гвозди любимым телескопом мастера Файерса. Преступно расточительно.

— Мы что-нибудь придумаем, — Аларик взял её за руку, и они отправились дальше мимо спящих домов, запертых лавок и ярко освещённых таверн.

Было ещё кое-что, о чём он умолчал. Присмотревшись сегодня к Шико и Хэлис, он увидел между ними как бы отблески того же золотого кружева, которое окутывало Эринну и Тиля в прежние спокойные дни их путешествия. Аларик не понимал природы этого волшебства, но оно было прекрасно. И он сам видел, как быстро и безжалостно оно было разрушено. Нельзя допустить, чтобы та же история повторилась с Хэлис. А это значит, что надо держать их с Шико подальше от опасных дел.

Эринна вдруг опять остановилась:

— Ты ведь мог бы отнести меня в Серентис по воздуху — меня одну? — спросила она шёпотом.

Вообще-то нет, — подумал Аларик. — Слишком далеко, никаких крыльев не хватит. Но вслух он сказал совсем другое:

— Ага, и когда я вернусь, Вал оторвёт мне… голову. Ну уж нет! Мы отправимся туда все вместе. Но без Хэлис, тут я с тобой совершенно согласен.

Эринна давно ушла наверх, а кьяри всё бродил под яблонями в маленьком дворе пансиона, пытаясь разобраться в своих мыслях. Ему нравилась эта поездка, эти ребята. Они как будто постоянно тормошили его, заставляли вспоминать какие-то важные вещи, давно погребенные под слоями повседневности. Но, похоже, он так увлёкся самим путешествием, что совершенно упустил из виду его конечный пункт.

Эти альтийцы не знали, что такое Серентис, куда они так стремятся, но он-то знал. Бывал там когда-то, давно. Наивные человеческие легенды о проклятой Бездне были детскими сказочками по сравнению с изощрёнными кошмарами, которые мог предложить вам Серентис. Этот город разжуёт их и выплюнет, даже не поморщившись. За себя Аларик не особенно беспокоился, но для Вала с Эринной он совершенно не хотел такой участи.

Значит, нужно как-то отговорить их от этого похода.

Он ещё долго бродил между яблонями, но так ничего и не смог придумать.

Утром, спускаясь вниз и отчаянно зевая, Аларик услышал знакомый мелодичный смех и даже замер на лестнице — боялся спугнуть. Он уже и забыл, как она смеётся.

Эринна с Валом сидели за завтраком и выглядели совершенно довольными жизнью, как парочка сытых котов. Перед ними на столе шкворчала сковородка с яичницей.

— Где Хэлис? — спросил кьяри, придвигая сковороду к себе.

— Уже умчалась куда-то вместе с тем парнем из «Золотой маски», — судя по спокойному тону Вала, Шико был ему представлен и одобрен. Замечательно.

Завтрак был прекрасен. Погода за окном была прекрасна. Вообще всё было прекрасно. Аларик как раз поднёс к губам кружку, когда Эринна вдруг ошарашила его вопросом:

— Послушай, а как ты стал кьяри?

От такого вопроса чудесный сидр госпожи Бии комом встал у него в горле, так что он еле откашлялся. Эринна, конечно, иногда демонстрирует просто чудеса проницательности, но чтобы настолько! Вал тоже выглядел очень озадаченным. О боги, помогите мне поудачнее соврать! — взмолился Аларик про себя.

— Э… Мы вроде как вышли из Бездны после разрушения Серентиса…

— Прости, но это бред. Учитывая вашу невероятно долгую жизнь, многие кьяри должны быть очевидцами тех событий, а я что-то не заметила среди твоих собратьев подслеповатых бесцветных созданий, или какие там ещё черты характерны для обитателей подземного мира.

— Как насчёт версии, что кьяри — один из древних грешных народов, избежавших Потопа?

— В таком случае за пару тысячелетий вы бы безнадёжно выродились, — отрезала Эринна. — У меня же есть глаза, и я люблю ими пользоваться, знаешь ли. Непохоже, чтобы вы все принадлежали к одной народности: кто-то из ваших похож на альтийца, кто-то на фьелландца, будто кьяри собрались из всех четырёх королевств. С обычаями и традициями так же. Госпожа Бия, наша хозяйка, чтит великую мать как альтийка, а господин маг, снимающий комнату по-соседству с нашей, молится солнцу на рассвете как истинный хараанец. Нет, я полагаю, что любой достаточно сильный маг может стать кьяри, если пройдёт некий обряд инициации и откажется от прошлой жизни. Я не права?