Наконец-то ей удалось освободить бумаги от крепкой хватки, вытаскивая их из руки мужчины. Колдунья начала подниматься на ноги, но стальная хватка на запястье не позволила ей этого, настойчиво притягивая к не подающему признаков жизни противнику. Теряя терпение, она зло стряхнула его сильные пальцы со своего запястья, невольно обратив внимание на золотой перстень с огромным рубином на указательном пальце. Она приподняла бессильно упавшую на пол руку, разглядывая украшение. Кольцо даже по примерным представлениям стоило баснословную сумму, к тому же было изготовлено первоклассным мастером, знающим свое дело, именно для этого человека. Какая-то мысль, или неясное воспоминание настойчиво толкалась в подсознание, тревожа ее. Она видела подобное украшение раньше, но не помнила, при каких обстоятельствах и на чьей руке оно тогда было. Кроваво-красный, идеально круглый камень привлек ее внимание случайно, и только потому, что безымянный палец самой колдуньи украшало кольцо из белого золота с таким же ярким, огромным и приковывающим взгляды рубином. Вот только в ее перстне он был квадратным. Яснина хорошо помнила, как досадливо передернула плечами в ответ на мимолетное замечание Велиславы, тоже заметившей это странное совпадение и со смехом указавшей колдунье на него. Но образ владельца такого запоминающегося украшения почему-то не сохранился, хотя она обладала прекрасной зрительной памятью, досконально запоминая даже самые мелкие и незначительные детали.
Аккуратно заложив свернутый пергамент за широкий золотой браслет, украшенный россыпью рубинов и бриллиантов, колдунья оправила длинный рукав, прикрывая его. Затем перевела задумчивый взгляд на распростертого перед ней на полу мужчину. Небрежным движением она откинула тонкие, пропитавшиеся запекшейся кровью пряди черных, как смоль, волос, рассматривая тонкий профиль. Легко пробежав кончиками пальцев по холодной и гладкой коже щеки, она немного повернула голову мужчины на себя, чтобы лучше рассмотреть.
Его можно было бы смело назвать красивым, очень красивым, если бы не угрожающая, темная аура, тяжелым облаком окружающая его и не позволяющая расслабиться, несмотря на то, что мужчина, которого она сейчас изучала, находился в забытье. Закрытые сейчас глаза окружала сень длинных, пушистых и густых ресниц, которые смягчали суровое, красивое благородной и строгой красотой лицо. У него были тонкие, изящные черты, высокие скулы, тонко очерченный нос, чувственные губы.
Очень высокую и гибкую фигуру облекал дорожный костюм из черной кожи, а к изукрашенному золотыми вставками и россыпью драгоценных камней поясу был прикреплен длинный и тонкий кинжал в ножнах. Внимание колдуньи привлекло странное украшение: гибкое золотое тело змейки обвивало ухо мужчины, сжимая в острых бриллиантовых клыках большой рубин. Яснина еще раз пробежала быстрым взглядом по спокойному, безмятежному лицу, которое хоть и выглядело расслабленным, но совершенно не внушало доверия и не располагало к себе. Она задумчиво хмыкнула, с изрядной долей сомнения рассматривая его черты — он выглядел человечно, пусть и не обыденно, но точно не сочетал в себе признаки людей и нагов, как это было в случае с полукровками.
Она торопливо поднялась, решительно отворачиваясь от иллирца, на мгновение бросила короткий и безразличный взгляд на мертвого мага, и направилась к выходу. Она и так потеряла много времени, позволив любопытству одержать верх. Захлопнув за своей спиной дверь, она быстро сбежала по лестнице вниз. Оправив длинное платье из серого льна, огляделась по сторонам и небрежно ступила на деревянную мостовую, выходя из маленького дворика.
Дождь прекратился, открывая широкую полоску лазурного, ясного неба с вкраплениями белоснежных пушистых облаков, и большую, яркую радугу, раскинувшуюся над городом. Колдунья довольно зажмурилась, когда ласковый и теплый порыв ветра нежно коснулся ее разгоряченного короткой борьбой лица, овевая его свежестью и прохладой. Мимо нее прошла хрупкая, невысокая женщина, ведущая за руку упирающуюся маленькую девочку, с сердитым сопением пытающуюся вырваться из крепкого захвата что-то выговаривающей ей матери. У дверей таверны столпилось несколько мужчин, оживленно обсуждающих какой-то пожар. Позвякивающий колокольчик и звонкий лай собак то и дело заглушал их возбужденные, высокие голоса, но даже сквозь посторонний мешающий шум становилось ясно, что погорельцам беседующие нисколько не сочувствуют. Наоборот, искренне сожалеют, что сгореть успел только дровяной сарай и конюшня. А потом огонь потушили подоспевшие маги, всего за пару минут до того, как пламя перекинулось на дом. Усмехнувшись, Яснина передернула плечами и пошла следом за женщиной, которая уже практически несла капризничавшего ребенка на себе, тяжело и обреченно вздыхая.
Свернув вслед за ними с оживленной улицы в маленький переулок, колдунья неспешно миновала льнущие друг к другу домики, выходя на соседнюю улицу. Здесь уже не было мостовой, поэтому носки туфель сразу же утонули в свежей, взбитой десятками ног грязи, в которую после сильного дождя превратилась прибитая земля. Поведя головой, колдунья вернула себе прежний облик, легким движением пальцев сбивая налипшую грязь с высоких кожаных сапог. Оглядевшись по сторонам, она отошла к одному из домов, чтобы не мешать редким прохожим, торопливо перебегающим через дорогу и костерящим сквозь зубы прошедший ливень. Опираясь плечом на деревянную глухую стену, она неторопливо извлекла из-за браслета бумаги, осторожно освобождая их от стягивающей бечевки.
Первыми шли короткие письма, больше напоминающие записки, которыми, похоже, обменивался убитый маг и кто-то из его нанимателей. Их содержание ничем не помогло ей, из переписки она не узнала ничего нового для себя, кроме того, что названный Эрвом колдун был в плохих отношениях со своим непосредственным нанимателем. Лаконичные приказы от него занимали всего пару строк, четко и резко указывая на поставленную перед покойным задачу. Чаще всего неизвестный, оставшийся не названным ни в одном из писем, нанявший мага человек отдавал ему распоряжения, касающиеся непосредственно прибывающих из Иллирии полукровок, которых он должен был встречать у портала и провожать к другому переходу, переправляя их в Талвинию.
А вот это уже что-то интересное. Яснина начала пролистывать записки, бегло пробегая глазами их содержание. Подобный приказ повторялся еще не раз, указывая на то, что в Даншере оставался активированным еще один портал, сквозь который беспрепятственно проникали с территории соседней страны смертельно опасные твари, способные кому угодно внушить ужас одним только своим видом. Зло выругавшись, колдунья раздраженно поморщилась от охватившего ее разочарования и досады на саму себя за непредусмотрительность, с которой она подошла к делу. Сжигающая ее ярость и злость победили холодную рассудительность, ведя ее на поводу гнева. Ей не терпелось отомстить несостоявшемуся убийце Велиславы, ни о чем другом она в тот момент даже думать не могла. Как оказалось, напрасно. На одном из писем четко проступали посторонние, яркие линии, перечеркивающие написанные слова и частично перекрывающие буквы. Яснина выгнула бровь, с удивлением разглядывая странную запись, повертела его в руке и перевернула. На обратной стороне была нарисована карта: кривая, прерывающаяся и не слишком четкая, но благодаря подписанным кривым и беглым почерком названиям мест, указанным на клочке пергамента, становилось понятным, что маг изобразил путь, по которому полукровки попадали из Иллирии в Даншер, а затем переправлялись дальше, в Литору. Яркими, цветными кругами были обведены несколько мест, привлекая ее внимание. Один из них, слегка не ровный, заключал в себя часть улицы приграничного города, видимо, маг таким способом пытался указать местоположение второго портала, который она запечатала. Несколько ярких кругов были отмечены на территории Даншера, остальные россыпью украшали приграничные деревеньки уже в Талвинии и Литору. И всего один, большой круг был изображен на карте в том месте, где располагалась коряво прорисованная Иллирия. Если колдунье не изменяла память, именно на этом месте находилось предгорье, переходящее затем в огромную гряду высоких и неприступных скал.