Короче говоря, Роберт Кеннеди с благословения родителя в течение многих месяцев был одним из активных сотрудников комиссии. Его уход из этого вертепа реакционеров, изображаемый сейчас либеральными сочинителями как результат политических разногласий, в действительности не имел с этим ничего общего. Дело было в личной обиде. Когда сенатор назначил главным адвокатом своей комиссии не юного честолюбца, а своего приятеля Роя Кона, Роберт Кеннеди счел себя ущемленным и хлопнул дверью. Он так и не простил Кону, что тот его обскакал на старте карьеры. Несколько раз у них дело едва не доходило до рукоприкладства, и, уже будучи министром юстиции в правительстве брата, Роберт Кеннеди возбудил против Кона дело о мошенничестве, обвиняя того в незаконных спекуляциях лошадьми.

После того как художества Джозефа Маккарти вывели из терпения даже американских сенаторов и мыльный пузырь его всесильности лопнул, висконсинский погромщик ударился в беспробудное пьянство и вскоре, всеми покинутый, умер от алкогольного отравления. Среди небольшой кучки людей, которые сочли необходимым проводить на кладбище проспиртованное тело «выскочки Джо», как именовали его на Капитолийском холме, был Роберт Кеннеди, захотевший продемонстрировать свою верность человеку, отвергнутому и презираемому большинством американцев.

Несколько лет спустя, стремясь как-то объяснить свое сотрудничество с Маккарти, сенатор сказал: «Я чувствовал, что эта работа нужна была в то время». «В то время» — здесь намек на то, что в нынешнее время она, дескать, была уже не нужна, либералы, мол, могут не беспокоиться. Но кое-кто из них задавался вопросом: а не настанет ли еще раз «то время» и что тогда стал бы делать Роберт Кеннеди, останься он живым и сядь в президентское кресло?

Многое из дальнейшей деятельности Роберта Кеннеди дает основание считать, что речь в данном случае не идет лишь о случайном эпизоде. На первых страницах американских газет имя Роберта Кеннеди замелькало еще до того, как Джон стал президентом Соединенных Штатов, а он сам занял пост министра юстиции в правительстве брата. Эта известность связана с ролью, которую он играл в преследовании американских профсоюзов и, в частности, одного из крупнейших объединений — профсоюза водителей грузовых машин. Эти слушания, происходившие в Вашингтоне и нередко транслировавшиеся по телевидению в середине 50-х годов, привлекли внимание к начинающему политику. Надо сказать, что такая его деятельность стала определенным политическим балластом для Джона Кеннеди в ходе предвыборной кампании 1960 года, не помогла она впоследствии и Роберту, предопределив известную враждебность по отношению к нему со стороны профсоюзной верхушки.

Да и в последующие годы Роберт Кеннеди нередко ставил своего брата в положение нелегкое. Так, в частности, известно, что в тревожные часы кризиса в Карибском море министр юстиции находился в числе тех советников президента, которые настаивали на курсе, чреватом весьма опасными последствиями. Джон Кеннеди в те дни оказался куда осмотрительнее, осторожнее, а главное, дальновиднее иных горячих голов из своего окружения, что и было одним из немаловажных обстоятельств, снискавших ему популярность среди американского народа.

Нет, братья ни внешне, ни по темпераментам, ни по привычкам, ухваткам, вкусам, да и взглядам тоже не были близнецами. Взять хотя бы такую, как мне кажется, немаловажную, а в иных случаях для понимания человека и ключевую деталь, как любимые книги, — скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Как свидетельствуют очевидцы, старший брат годами не расставался с «Войной и миром» Толстого. Он перечитывал ее многожды, восхищаясь блеском мысли, философской глубиной, духовной необъятностью великого романа.

Роберт тоже имел любимые книги. Среди наиболее любимых, с которыми он не расставался и которые повсюду возил с собой, — «Талейран» Даффа Купера. Жизнеописание, безусловно, яркого и одаренного, хитроумного и беспринципного, беспредельно ловкого и удачливого политика князя Талейрака Перигора, любившего повторять, что «язык дан политику для того, чтобы лучше скрывать свои мысли», доставлял богатую пищу для размышлений этому представителю «клана Кеннеди».

Кстати, о носороге

Вообще Роберт Кеннеди не очень-то даже и прятал тот факт, что подчеркнутый, несколько нарочитый интеллектуализм старшего брата был не вполне по нему. Это сказывалось во многом, в том числе в жизненном укладе, интересах семей двух братьев. Известно, что частыми гостями Джона и Жаклин Кеннеди были писатели, музыканты, ученые. В доме Роберта все обстояло иначе. Роберт Кеннеди и его жена Этель с большим удовольствием слушали песенки Фрэнка Синатры, нежели симфонии Шуберта или бетховенские сонаты. Этель Кеннеди как-то откровенно сказала: «Мы чувствуем себя неловко в обществе высоколобых, мы ничего не понимаем в музыке». Она предпочитает повесить на стену семейную фотографию, а не картину Пикассо.

Пустяки? Ну, не вполне. Говорят, что стиль — это человек. Стиль поведения, строй и стиль домашнего уклада при всей своей иногда истинно, а иногда и кажущейся малозначительности могут сказать и рассказывают о человеке, о политике, о государственном деятеле подчас не меньше, чем заявления, интервью и иные виды деятельности официальной. Человек, в том числе и политик, не некая механическая конструкция, собранная из отдельных составных частей, а единое целое, в котором не всегда возможно определить главное и второстепенное. Домашний кружок нередко неотделим от политического окружения, стиль общения с людьми от стиля политической деятельности, личные пристрастия и манера мышления от мировоззрения и общественных взглядов.

Одним словом, для меня, когда я пытаюсь набрасывать политический профиль того или иного деятеля, нередко какая-то, быть может, бытовая, частная и на первый взгляд второстепенная деталь дает ключ к пониманию того, что сама модель этого портрета не проявляет публично, а нередко и просто стремится упрятать от посторонних глаз, проявляясь на людях в виде напомаженном, подгримированном и вполне обтекаемом.

Но вернемся к третьему из братьев Кеннеди. Сказанное о нем отнюдь еще не означает, что Роберт был этаким рубахой-парнем, простым и доступным. Как от старшего Джона, так и от младшего Эдварда он отличался, в частности, какой-то мрачной сосредоточенностью, холодностью, стремлением держать собеседника на почтительном расстоянии. Один из его коллег-сенаторов как-то заметил: «Бобби — холодная рыба. Когда он пожимает вам руку, кажется, что стоишь в конце шеренги в тысячу человек». Другой сенатор, в общем-то симпатизирующий братьям Кеннеди, объясняет ситуацию так: «Эдвард говорит с вами, всем видом показывая, что он хочет для вас что-нибудь сделать. Роберт, даже не имея ничего против вас, глядит так, как будто хочет перегрызть кому-нибудь горло. Ему недостает человеческой теплоты. Тэдди — улыбающийся ирландец, Бобби — унылый ирландец, угрюмый и мрачный». Опираясь на собственные впечатления, могу, пожалуй, констатировать, что описание это, во всяком случае, недалеко от истины.

Такую чрезмерную сухость, отнюдь не помогающую политику, стремившемуся в Белый дом, несколько смягчала его жена. Надо сказать, что в условиях грандиозной показухи, какую являет собой любая политическая кампания в Соединенных Штатах, жена кандидата на тот или иной высокий пост — это его важный либо актив, либо пассив, о чем речь у нас уже шла применительно к Жаклин Кеннеди. Стремясь увести избирателя в сторону от обсуждения острых политических вопросов, американские политиканы пускаются во все тяжкие. В ход идут жены и дети, бабушки, тещи, друзья и недруги, личная жизнь и привычки, кличка любимой собачки и факт предпочтения подтяжек брючному ремню. Вы можете не найти на газетной странице почти ничего о политических позициях претендента на высокий государственный пост в Америке, но зато вы узнаете все о его вкусах, о марке его автомашины и количестве ванн в его доме.

Этель Кеннеди являлась, безусловно, активом для своего мужа. Если избирателям импонировало, что она мать десятерых детей, то существенным для семейства Кеннеди обстоятельством является то, что она происходит из семьи крупных промышленников, владельцев многомиллионного состояния Скакелей. Ее отец возглавляет хорошо известную в мире большого бизнеса «Грот Лейке карбон корпорейшн».