Док вырубил дефибриллятор, но электроды оставил. Он перехватил мой взгляд, и я понял, что он думает о том, что и я: сколько раз потребуется, чтобы мои прикосновения перестали работать? Может, хватит и этого?

Я не чувствовал знакомого электрического покалывания там, где касался его груди, и меня охватила паника.

— ЭлТи? — позвал я.

Его глаза были закрыты, но он не мертв. Он не мог умереть.

— ЭлТи? — Я провел ладонью по его ребрам. — Кэм?

Док встревоженно посмотрел на меня из-под лохматых бровей.

— Брэйди?

У меня пересохло во рту.

— Я ничего не чувствую.

— Ладно, — сказал Док. — Тогда начнем дефибрилляцию.

Я вскинул голову:

— Нет. Я его батарейка.

Это было единственное, что я точно знал. Знал, когда мы вырезали его из капсулы, и знал сейчас. Я закрыл глаза и вздохнул. Прижал обе руки к его сердцу, растопырив пальцы. Я почувствую биение через секунду. Почувствую. Потому что этот день не станет днем, когда я всех потерял.

Часть меня задавалась вопросом, как долго они позволят мне оставаться здесь, если мои прикосновения не оживят его. Пока он не остынет? О Господи, нет. Не сегодня.

«Брэйди?»

Я услышал его голос у себя в голове, прежде чем ощутил стук.

«Кэм?»

Его ресницы задрожали, но глаза оставались закрытыми.

«Что случилось?»

— Не знаю, — отозвался я. В горле першило. «Я вернулся, как только смог».

Его сердце под моими пальцами стучало все сильнее.

— Есть пульс, — услышал я голос Дока.

Я подавил желание погладить Кэма по волосам. Просто оставил ладони на его груди, надеясь, что так он станет сильнее.

«Как думаешь, они уберутся, если я не стану открывать глаза?»

Меня затопило облегчение. Я наклонил голову.

«Проверь».

Его губы дрогнули.

«Хорошо».

* * *

Когда все ушли, я уснул рядом с Кэмом, и мне снился дом.

— Папа? Папа? — Я сидел напротив него за кухонным столом.

Отец сжал опухшими, покрытыми шрамами пальцами кружку, чтобы не дать ей остыть. Иногда по ночам в Копе было холодно.

Я ждал, пока отец вернется со смены. Люси спала в моей кровати, укрывшись всеми нашими одеялами. Я замерз, но мне нужно было показать отцу повестку.

У отца было лицо старика: худое, со впалыми щеками, серое. Ему было тридцать восемь.

— Брэйди, — сказал он. — Это неправильно. — Я не мог говорить из-за кома в горле. — Ты ведь должен был присматривать за сестрой.

— Знаю.

Больше книг Вы можете скачать на сайте - Knigochei.net

Он меня не винил. Мы оба понимали, что я ничего не мог поделать.

Серые глаза отца наполнились слезами, прежде чем он успел сморгнуть их.

— Прости, папа.

Он выглянул в окно, на ночное небо, словно искал там меня.

— Брэйди.

Я проснулся и понял, что плакал. И Кэм тоже. Его темные ресницы и щеки были мокрыми. Я протянул руку и провел пальцем по влажной коже, а потом посмотрел ему за спину, на черноту за окном.

— Прости, папа, — сказал я звездам.

Я просил прощения за то, что он не смог продержаться. За то, что не мог вернуться. За то, что мы оба оставили Люси. И больше всего за то, что его жизнь была такой трудной. Он не заслужил всего этого. Когда-то он был парнем, влюбленным в девушку с Шекспиром в твердом переплете. Отец заслуживал большего, чем жизнь в Копе, работа на заводе, мертвая первая жена и алкоголичка вторая, и больше ничего, кроме детей и долгов.

Я выпрямился и вытащил письмо Дэниз из кармана. Поднеся его поближе к лицу, я стал читать его в тусклом свете.

Дорогой Брэйди, с прискорбием сообщаю, что твой отец скончался прошлой ночью. Сейчас твоя сестра живет со мной. Но из-за расходов мне пришлось забрать ее из школы. Мне очень жаль, но даже с твоим жалованьем я не смогу присматривать за Люси после Нового Года. У нас опять сокращения. Дэйву урезали часы. Надеюсь, к тому времени ты сумеешь все устроить. Надеюсь, тебе будет приятно знать, что перед смертью Стивен говорил о тебе. Дэниз.

«Все устроить?» Я поджал губы, хотя знал, что Дэниз не виновата. Она и так делала больше многих. Но боже, что я мог придумать? Если моего жалованья не хватает Дэниз, другим не хватит и подавно.

Я закрыл глаза и стал молиться своему кошмару:

«Кай-Рен, убей нас всех и побыстрее. Пожалуйста?»

На увольнение рассчитывать бесполезно. Я видел в медотсеке парней, которые думали вырваться отсюда на следующем говнолете ценой пары пальцев, но это никогда не срабатывало. Никого никогда не отпускали раньше. Тебе просто находили работу подерьмовее, чтобы преподать урок. Сволочи.

Со станций можно было выбраться двумя способами: десять лет спустя или в мешке для трупов. Но ни первое, ни второе моей сестре не поможет. Если бы дело было только во мне, я бы давным-давно перерезал вены. Скорее всего сразу после Уэйда. Но я не мог позволить себе такую роскошь, как самоубийство. У меня никогда не стояло такого выбора. Хотя черт, звучало здорово.

Я посмотрел на звезды.

«Она незыблемый маяк, навстречу бурь глядящий горделиво; она звезда, и моряку сквозь мрак блестит с высот, суля приют счастливый».^[4]

Такая она, любовь, но любви недостаточно. Если бы ее хватало, то сила моей любви не дала бы отцу умереть. И сделала бы его счастливым. И спасла бы мою сестру с другого конца галактики. Может, любовь и незыблемый маяк, но ее мало, чтобы сделать мир лучше.

Я положил ладонь на грудь Кэма, ощущая его сердцебиение.

Кэм может сколько угодно гоняться за звездным светом, но ему никогда его не поймать.

Глава пятнадцать

Нельзя спрятать тайну от парня, который читает твои мысли.

Но можно попытаться.

«Ты в порядке, Брэйди?» — Кэм вывел невидимый узор на поцарапанной столешнице.

Я проследил за его рукой — мне показалось, он хотел протянуть руку и дотронуться до меня, а потом вспомнил, что мы не одни.

— Ты меня напугал, ЭлТи, — сказал я, запихиваясь пюре.

Мы сидели в офицерской столовой вместе с Доком. Больше никто с нами сесть не рискнул. Словно Кэм — зараза, которую все боялись подхватить. А может, и я тоже: Брэйди Гаррет и Воскресшие из Мертвых. Почти все офицеры за соседними столами на нас косились. Неподалеку сидел Крис вместе с Луткасом и Дьюреком, но я старательно не смотрел на них.

Кэм был все еще слаб и бледнее обычного. Если каждый раз когда у него останавливается сердце, отмирают ткани, возможно, каждый приступ разрушает сердце, подводя его все ближе к смерти, после которой он уже не очнется?

Док читал журнал по медицине — на развороте была диаграмма сердца, что вряд ли было случайностью. Хотя думаю, нужные ответы он бы в этом журнале все равно не нашел. Мы с Кэмом бросали вызов медицинским знаниям Дока и кого бы то ни было на Земле. Да что такое было в той капсуле, чтобы сделать Кэма таким? И сможет ли Кай-Рен действительно все исправить?

— Прости, — слабо улыбнулся он. — В следующий раз постараюсь не падать в обморок.

— Ты не падал в обморок, — сказал я. — Ты умер.

Мне не нравилось, как звучит это слово. Не нравилось, что приходится заставлять себя его выговаривать и не нравилось, куда могут привести меня ассоциации. Я потрогал письмо в кармане и почувствовал укол боли.

«Нет, не надо».

Кэм нахмурился:

— Брэйди?

Я не хотел рассказывать об этом ни Кэму, ни кому-то еще. Толку не будет; я больше не сопливый мальчишка. Я могу не думать об этом. Я могу думать совсем о другом. Мои страх и тоску можно истолковать так же, как и до встречи с Кэмом, главное — за них не цепляться. Тогда они не будут иметь значения.

— Ты умер, — повторил я, направляя свою печаль и злость на это.

Кэм хмуро посмотрел на меня, пытаясь распутать клубок моих мыслей.