Я выпалила всё это на одном дыхании и выжидающе уставилась на Флая.

Он молчал.

Молча высвободил свою руку из моей, молча сел, молча ощупал повязку и шрамы от ожога.

Молча встал.

— Скажи что‑нибудь, — попросила я, поднимаясь следом.

Он мрачно посмотрел на меня:

— Спасибо, что в этот раз не в лошадь.

Я хихикнула.

— Не смешно, — неожиданно жёстко огрызнулся Флай. — С отцом всё в порядке?

— Да. По крайней мере, когда мы виделись в последний раз, был в порядке. Радовался возвращению Итьера.

— Как он умер?

— Итьер? Во время боя, — уклончиво ответила я. — Попал под заклинание, поэтому внешних повреждений нет. Никто не догадается, что ты — уже не он. Если только сам не расскажешь. Разве что господин Нермор, может, раскусит…

— Не бойся, не раскусит. Я домой не вернусь.

— Как это не вернёшься? — встрепенулась я. — С ума сошёл?

— Нет, это ты с ума сошла! Как я могу в таком виде вернуться? Как тебе вообще мог прийти в голову подобный бред: выдать меня за Итьера? И вообще, зачем было меня воскрешать? Умер — и умер. Всё, точка. Умер, между прочим, почти счастливым. Как же, такой отважный герой! Защищал любимую девушку от головорезов! Любимую, чтоб вас всех, девушку. А тут пришёл в себя: и девушка уже не моя, и лицо не моё, и даже штаны не мои. И что я, по — твоему, должен делать? Радоваться? Плясать от счастья? Зачем ты так со мной, Марго?

Я потупилась, не зная, что ответить.

Он имел полное право думать обо мне что угодно. А я не могла с ним спорить. Пусть ругается. Пусть говорит, что хочет. Пусть ненавидит. Лишь бы жил.

— Знаешь, парень, я на твоём месте сначала напился бы, а уже потом права качал. Потому что на трезвую голову ты всё это сейчас переварить не в состоянии. Уж поверь моему опыту, — посоветовал Олег, радуясь возможности отвлечься от бесконечных вопросов Катрионы.

Флай вздрогнул, запоздало сообразив, что мы здесь не одни, но быстро взял себя в руки:

— И напьюсь. Было бы чем.

— О, этого добра тут навалом. Погнали в лагерь, — некромант довольно бодро вскочил на ноги. Видать, уже достаточно отлежался. — Заодно твои рефлексы проверю.

— Какие рефлексы? Ты вообще кто?

— Ангел — хранитель. Видишь, какие крылышки? — Крылышки были немедленно продемонстрированы.

— Беру свои слова назад, — вздохнул Флай. — Лучше бы в лошадь. Лошадью быть проще.

— Пошли, пошли, — поторопил Олег. — Обсудим всё без девочек, как два серьёзных человека.

— Я с вами! — отложил флейту Лайс. — Соображать, так уж на троих!

Похоже, идею с «напиться» мужское население приняло всерьёз. По крайней мере, в лагерь они действительно двинулись втроём и довольно бодро.

Только пройдя несколько шагов Флай обернулся и посмотрел на меня холодным и пустым взглядом:

— Кстати, чуть не забыл. Пожалуйста, отдай кольцо.

— Что? — переспросила я, думая, что ослышалась.

— Это мамино кольцо. Когда‑нибудь оно достанется моей невесте. Ты — не моя невеста. Пожалуйста, верни его.

Вот так. Хрустальный замок, выстроенный внутри моей головы, разлетелся на осколки, оставив только звенящую пустоту.

Я сдёрнула кольцо с пальца и запустила во Флая:

— Да подавись ты им!

Давиться парень не стал. Легко поймал украшение в воздухе и сунул в карман.

— Судя по всему, с рефлексами полный порядок! — хмыкнул Олег.

И все трое направились подальше от родника.

Я смотрела им вслед, но видела почему‑то очень расплывчато. В глазах щипало, в горле першило. В голове всё ещё стоял хрустальный звон разбитых надежд.

— Марго, — Катриона мягко тронула меня за плечо.

Я обернулась, но вместо девушки увидела только размытое пятно в медно — рыжем ореоле волос.

— За что он так со мной? Я же хотела как лучше!

— Он просто ещё не до конца пришёл в себя. Такое сложно принять сразу. А сейчас ребята его напоят, успокоят… Всё будет хорошо, вот увидишь.

— Не будет, — всхлипнула я. — Я никогда его таким не видела. Он раньше всегда улыбался. А сейчас он меня ненавидит. Я сама себя ненавижу.

Слёзы всё‑таки прорвали невидимую плотину и хлынули потоком. Щекам сразу стало мокро и горячо.

— Ничего, всё наладится, — проговорила Катриона, неуверенно похлопывая меня по спине. — Марго, я понимаю, что тебе сейчас очень плохо. Но мне нужна помощь. Ты должна кое‑что сделать, помнишь?

Я торопливо вытерла глаза рукавом (слёзы течь не перестали, но зрение стало немного чётче) и удивлённо посмотрела на девушку. Она указала на меч.

— Что, прямо сейчас? — устало спросила я.

— Ночь не бесконечна. А тебе хуже уже не будет.

Я не была в этом так уверена. Я вообще не была ни в чём уверена, но покорно подняла оружие и приставила острие к груди Катрионы. Она одобряюще улыбнулась. Сумасшедшая!

— У меня такое чувство, что ты просто хочешь умереть. И нашла удобный способ самоубийства в моём лице.

— Я очень хочу жить! — заверила Катриона. — И именно поэтому пытаюсь закончить с этим побыстрее. Мне очень страшно, Марго. Поэтому сделай это прямо сейчас, пока у меня ещё есть силы стоять перед тобой и улыбаться. Иначе просто сбегу.

Говорила она совершенно серьёзно и, кажется, искренне.

Я кивнула.

Ладонь вспотела от волнения, рука дрожала. А ведь надо ударить точно в сердце. Один удар. Всего один. Я смогу. Надо просто держать крепче и…

— Всё будет хорошо, — шепнула Катриона.

И шагнула вперёд, насаживаясь на меч.

С улыбкой.

Обычно Арая Лоо просыпалась поздно, а вставала ещё позднее: долго нежилась в кровати, прокручивая в голове осколки снов или строя планы на грядущий день.

К сожалению, в последнее время поваляться вдоволь удавалось всё реже и реже. Заветные слова «Королева изволит почивать» перестали быть аргументом для гонцов, послов и всяческих просителей, жаждущих монаршей справедливости. Владычица Запределья нужна была всем и каждому, очень срочно, очень важно, и почему‑то чаще всего именно с утра.

Но в этот раз Арая проснулась сама. Ещё до рассвета.

День обещал быть насыщенным, интересным и, без сомнения, праздничным. День, когда её власть признают не только обитатели Запределья, но и жители окрестных миров.

Для начала — одного мира. Но ведь это только для начала.

План, который Арая вынашивала уже около месяца, был прост и гениален одновременно.

Жители Хлэви уже давно грезили о расширении территорий, заваливая королеву то жалобами на соседей, то богатыми дарами. Одним из даров внезапно оказался целый выводок драконов.

Точнее, это местные называли их драконами — за умение летать и дышать огнём. На самом же деле зверюги напоминали гигантскую помесь ящерицы и мошки: плотная чешуйчатая кожа, извилистый хвост, зубастая пасть, мельтешащие крылышки и непроходимая тупость. Дрессировке звери не поддавались, хозяев не узнавали, управлялись исключительно магией, летали стаей и жрали всё, что найдут.

И жили чуть больше месяца.

Под конец этого периода, перед смертью самки откладывали в прибрежный ил несколько яиц, из которых весной вылуплялись новые дракончики. Сперва совсем маленькие, чуть больше кошки размером. Но если их как следует кормить…

Кормила Арая хорошо, и сейчас каждый из её драконов был размером с племенного быка. Прожорливого летающего быка, готового поджарить всё, что движется. Хорошее подспорье для молниеносной атаки.

На местных, конечно, не подействует — у них от этой напасти давно заклинания и ox — ранные чары заготовлены. Да и все знают, что хлэвские драконы — явление сезонное. Зато иномирцы, впервые столкнувшись с огнедышащей заразой, скорее всего испугаются и разбегутся. И правильно сделают.

А завоёванные земли можно будет отдать тем же Хлэви. Пусть живут, раз уж своей территории не хватает. И Аллену над ними поставить наместницей, так уж и быть. Если не сбежит, узнав, какую судьбу королева уготовила её дочери.

В тронный зал владычица Запределья спустилась в крайне благодушном настроении. И очень удивилась, застав там кузину. Некромантка сидела на полу перед троном и внимательно вглядывалась в алмазы на подлокотниках.