— Да ничего с ней не случится, — отмахнулся Муллен, выслушав мои опасения за судьбу лошади.

— Но мы же её бросим!

— Мы бросим, другие подберут. Давай, вылезай из седла. А ты — и кустов.

Последнее было обращено вроде бы никуда конкретно, но заросли дикой малины в ложбинке горного склона тихонько шевельнулись и наружу выбрались нечто. Если бы дело происходило в том мире, в котором я выросла, то я без сомнения назвала появившееся человека спецназовцем в засаде. Маскхалат 'Леший', веточки на шлеме, лицо, измазанное чёрным и зеленым… Разве что вместо винтовки из‑за плеча торчит приклад арбалета, да грудь закрывает не бронежилет, а лёгкий кожаный доспех.

Пока я с неприкрытым интересом разглядывала этого странного типа, пытаясь определить если не возраст, то хотя бы расу, незнакомец подошёл поближе и начал что‑то негромко обсуждать с Мулленом. Как назло, именно в этот момент моя лошадь решила что‑то громогласно профыркать мне в ухо, и весь короткий разговор я пропустила.

А непонятный человек (конечно, человек! Не эльф же с нашей стороны границы мог в камуфляже по кустам ползать) подхватил под уздцы обеих лошадей и бодро зашагал в сторону гор. Я едва успела вещи свои подхватить. И запоздало поинтересовалась:

— Что это сейчас было?

— Разведчик из замка. Или ты думала, что подходы к перевалу вообще никак не охраняются?

— Судя по тому, как мы легко прошли в прошлый раз, так оно и есть.

— Вам просто повезло, — запртестовал Хозяин.

— Или эльфы слишком хорошо знают все места, где могут сидеть наблюдатели.

— Или. В любом случае, это повод лишний раз обсудить фортификацию перевала с местным командиром и Нермором.

— А он‑то тут причём? — ухватилась я за знакомую фамилию. Конечно, Сайон айр Нермор, как глава Восточного совета, был в стране вообще при всем. Но не состыковывать же с ним каждое место для наблюдения.

— Как это причем? — удивился Маллен. — Его же замок.

Почему‑то такое простое объяснение не приходило мне в голову. Хотя информация, наверняка, была общеизвестный. Да и если подумать головой: у представителя одной из древнейших семей Предонии наверняка были владения не только в столице, но и за её пределами. Дома, поля, охотничьи угодья и прочие штуки, привычные для местного средневекового менталитета. И если замок Мулленов располагался возле одного из перевалов Песьего Кряжа, то почему бы родовому гнезду Нерморов не находиться неподалёку от второго. Тем более, что в родословных обеих семей здорово наследии эльфы, а здесь до них было совсем недалеко.

— Так что за лошадьми в замке присмотрят, а мы на обратном пути их заберем.

Я в ответ только кивнула. От разговоров о любом из Нерморов у меня в последнее время предсказуемо портилось настроение, а близость их замка только усиливала это ощущение.

— Неужели тебе настолько не хочется идти пешком? — неверно истолковал хозяин мою грустную физиономии. — А ну, выше нос! Показывай ваши тайные эльфийские тропы. Если и был в Предонии человек, о котором рассказывали больше страшных историй, чем про Муллена, то это, несомненно, был Дамир Чёрный.

Задолго до войны всю его семью вырезали эльфы, после чего мужик ожидаемо проникся к остроухим жгучей ненавистью и добровольно завербовался в армию. Проявил там себя личностью крайне неуживчивой, регулярно ругался с однополчанами и командирами и буквально на все имел свою точку зрения. При этом приказы исполнял безупречно, тут придираться было бесполезно. В итоге Дамира даже повысили, но при этом записали охранять один из горных перевалов — подальше от прежних сослуживцев, поближе к вожделенным эльфам. Там он неожиданно прижился, собрал вокруг себя пачку отборных головорезов с тёмным прошлым и затребовал для своего отряда разрешение носить отдельную форму — не красно — золотую, а красно — чёрную. В знак траура по погибшей родне. За это его Чёрным и прозвали.

На этом более или менее официальная информация заканчивалась, и начинались слухи пополам с домыслами. Фигурировали там и ожерелье из эльфийских ушей, которое Дамир, якобы, носил не снимая, и особые испытания, которым подвергались все желающие вступить в его отряд. А еще говорили, что черная у него не только одежда, но и кожа, и что не берет его никакая магия.

Не знаю уж, что там с магией, но никакого ожерелья из ушей у военного точно не было. По крайней мере, я его не видела. И кожа была вполне обычного для здешних мест цвета, не темнее моей. А короткие всколоченные волосы и вовсе были русыми пополам с сединой.

И даже одежду его сложно было с чистой совестью назвать чёрной. Возможно, когда‑то она такой и была, но сейчас Дамир был одет в серые от пыли штаны, обильно покрытые зелеными травяными разводами. А больше ничего на нём и не было, даже обуви.

В общем, обычный мужик лет сорока. Единственное, что отличало его от остальных — это рост. Не меньше, чем у Кьяло, а то и побольше. Правда, в случае с Дамиром, к двухметровой высоте не прилагалось богатырской комплекции. Местный командир был худой, как жердь. И нависал надо мной, изогнувшись вопросительным знаком, сонный и хмурый.

Наверное, если бы меня среди ночи выдернул из постели начальник внешней стражи, я бы тоже особой радости не испытала. Но хоть раз‑то можно было улыбнуться. Или поздороваться, например.

Но нет, вместо приветствия на меня уставились сверху вниз и уверенно заявили:

— Ага, она.

— Кто? — недоуменно переспросил Муллен.

Он тоже был далек от приветливости, потому что мы только что прошли по эльфийской тропе, успешно избежав по пути всех наблюдательных пунктов. Одного этого было бы достаточно, чтоб Хозяин начал всерьёз беспокоиться за безопасность перевала, но мне показалось мало. Поэтому я прикрыла нас заклинанием отвода глаз и провела Муллена прямо на Дамировскую территорию, мимо стражи. К чести караульных — они не спали, а деловито пялились в темноту: двое следило за эльфийской стороной, ещё один за нашей. Но толку‑то от их бдения, когда в игру вступает магия. Не самая сильная, к слову.

Единственным зданием на перевале был небольшой барак. Видимо, именно там и обитали те, кто не нёс караул. Я хотела честно постучать, но Хозяин вошёл во вкус и предложил продолжить диверсантскую деятельность. Провести эксперимент — насколько близко мы сможем подобраться к местному командиру.

Дверь была приоткрыта, так что попасть внутрь не составило никакого труда.

В бараке пахло табаком и перегаром, причём в такой концентрации, что я едва удержалась от кашля. Что же там творилось, если бы дверь была заперта! Но местных отсутствие кислорода, кажется, нисколько не смущало: они мирно спали на деревянных нарах, расположенных вдоль всех стен, кроме одной — на которой висела большая красочная карта обеих Предоний и окрестностей. Рядом стоял кособокий стол, залитый чернилами и свечным воском. Стульев не было. Лавок тоже. Зато нашлось несколько деревянных ящиков, заполненных бутылками, пустыми и полными вперемешку. Рядом грудой лежали сомнительной чистоты миски.

Судя по всему, здание совмещало в себе функции общей спальни, столовой и штаба. И ещё оружейной. Оружие здесь было везде — лежало возле нар и под ними, висело на стенах, стояло в углу, кокетливо выглядывало из‑под соломенных тюфяков, заменявших матрасы и подушки.

Муллен с улыбкой кивнул на одного из солдат. Тот спал в обнимку с тяжёлым двуручником, обнимая его нежно, словно невесту в первую брачную ночь.

Сам Дамир подобной сентиментальностью не страдал, хотя кинжал под рукой держал. Причём без ножен.

Хозяин попытался аккуратно отодвинуть его, не разбудив спящего, но мужчина внезапно открыл глаза и моментально сграбастал своё оружие, безошибочно направив его в нашу сторону. Дальше таиться смысла не было.

Вот так и получилось, что разбудили Дамира не его люди, а начальник внешней стражи собственной персоной. Я тенью маячила за спиной Хозяина. Он строго — настрого велел мне вперёд него не лезть, в разговоры не встревать, уши прикрыть и вообще как можно меньше привлекать к себе внимание.