Поднялся легкий бриз, и наши корабли приблизились к берегу. Пироги все прибывали и прибывали. У борта моего корабля их уже собралось более тридцати, и в каждой сидело от трех до семи человек, мужчин и женщин. Многие стояли, гордо выпрямившись во весь рост; они произносили речи и все время отчаянно жестикулировали, как те, что появились первыми. На одной из лодок была нарисована огромная голова неведомого животного, с одним глазом и острым, загнутым птичьим клювом. В этой лодке, по-видимому, находился вождь племени. Он отличался от всех прочих диковинным украшением: у него над головой колыхалось целое облако разноцветных перьев. Лицо вождя было ярко раскрашено, и узоры эти были просто поразительны».

Между англичанами и американскими индейцами завязался товарообмен. Следует отдать местным жителям должное: во время первого контакта они вели себя наилучшим образом. Они явно отдавали предпочтение изделиям из металла и в качестве товара, предназначенного на обмен, притащили нечто такое, что заставило моряков задрожать от ужаса и отвращения: человеческие головы и руки, которые они предлагали как самое изысканное лакомство. Эти жуткие останки были уже сварены, и индейцы жестами объяснили, что они уже съели недостающие части тел.

Но честность индейцев оказалась всего лишь видимостью, и демонстрировали ее они очень недолго. Очень скоро их естество вышло наружу, и индейцы показали, кем они являются на самом деле, то есть законченными ворами. Причем крали индейцы не только пустяковые безделушки, как это делали обитатели многочисленных островов Океании, а воровали различные инструменты и прочие весьма нужные морякам вещи. Индейцы имели железные ножи и без стеснения перерезали веревки, которыми крепились различные приглянувшиеся им снасти и части оснастки корабля, что иногда даже наносило вред безопасности судна. Они были очень хитры и упрямы и ради достижения своих целей дьявольски умело и ловко обманывали бдительность часовых, приводя тех в неописуемое изумление своей наглостью.

Однако, несмотря на все неприятности, стоянка оказалась очень полезной, так как моряки смогли восполнить припасы и запастись пресной водой. Кук назвал залив именем короля Георга, хотя и знал, что индейцы называют это место заливом Нутка[87]. История рассудила по-своему и сохранила на географических картах индейское название.

Кук оставался в удобной гавани до 26 апреля 1778 года. Едва корабли вышли в открытое море, как на них всей своей мощью обрушился ужасный шторм. Сильнейший ветер понес их к северу. Во время шторма уже изрядно потрепанный «Резолюшн» получил довольно серьезную пробоину, но ее, к счастью, удалось заделать.

Держась на небольшом удалении от берегов Американского континента, Кук заметил вдающуюся в море часть суши и назвал это место мысом Саклинг[88]. Затем он увидел небольшие острова и еще один мыс, нареченный им мысом Хинчинбрук, и наконец вошел в залив Принс-Вильям.

Тотчас же навстречу английским кораблям устремились суденышки, напоминавшие лодки эскимосов, где сидели еще более горделивые и надутые спесью туземцы, чем в заливе Нутка. Их лодки были сделаны не из дерева, а из натянутых на легкий деревянный каркас шкур каких-то животных, и отличались эти суденышки большой маневренностью. Местные жители были одеты в одежду, сшитую из шкур морской выдры[89], а на головах у них красовались меховые шапки, украшенные стеклянными бусами. Они, похоже, явно ничего не знали об убойной силе огнестрельного оружия, так как захотели захватить «Резолюшн», когда моряки сильно накренили его, чтобы дать возможность плотникам заделать пробоину. И напали они на корабль, видя перед собой добрую сотню вооруженных ружьями матросов и пушки «Дискавери»! Англичане сохранили выдержку и хладнокровие, и до кровопролития дело на этот раз не дошло: матросы отбили в рукопашной схватке атаки туземцев, угрожавших им острыми ножами.

В течение двух дней плотники работали не покладая рук и наконец-таки заделали пробоину, после чего Кук снялся с якоря и продолжил путь к Берингову проливу. Во время этого перехода случилось несчастье, надолго опечалившее капитана. Вообще плавание было довольно спокойным и проходило без особых треволнений. Дни следовали за днями, принося с собой новые открытия. Корабли миновали мыс Елизаветы, косу Бэнкса, мыс Дуглас[90]. Затем Кук посетил гору Святого Августина[91] и дал ей название, прошел в залив, получивший впоследствии название залива Кука[92], обнаружил остров Кадьяк[93] и остров Тринити[94], нанес на карту Бристольский залив[95]. Далее англичане прошли вдоль берегов Круглого острова[96], обогнули большую косу Спокойствия[97] и мыс Ньюэнхем. Как раз в это время натуралист Андерсон[98], давно страдавший от болезни легких, почувствовал себя хуже, так как погода резко испортилась и очень похолодало. Состояние ученого с каждым днем ухудшалось, и через несколько дней наступила агония. Он умер как раз в то время, когда корабли проходили мимо какого-то неведомого острова. Останки Андерсона были препровождены на остров с военными почестями и захоронены в глубокой могиле, выдолбленной в мерзлой земле. Кук назвал открытый им остров именем своего умершего соотечественника[99].

После вынужденной стоянки Кук открыл еще один остров, а затем подошел к западной оконечности Америки, к мысу Принца Уэльского, который находится как раз напротив восточной оконечности Азии, и разделяет два материка в этом месте Берингов пролив. Капитан Кук решительно вошел в пролив после краткой стоянки у берега, во время которой англичане совершили взаимовыгодный обмен с чукчами, и вышел в открытое море 11 августа 1778 года. Через неделю показалось огромное ледяное поле. Корабли долго шли вдоль кромки льда, пытаясь найти проход. 17 августа экспедиция оказалась на 70°41′ северной широты[100].

В течение последующего месяца Кук со свойственным ему упрямством предпринимал попытку за попыткой пробиться к северу, даже пытался пробить проход корпусом корабля, но ледяные поля оказались непреодолимой преградой, так как представляли собой толстый, крепкий, смерзшийся в монолит лед, всего лишь чуть подтаявший сверху под робкими лучами арктического солнца.

В своем дневнике Кук записал:

«Я считаю, что это смерзшийся снег и что образовался он в самом море, так как такие горы не могут плавать по рекам, где едва хватает воды для того, чтобы проплыть там на лодке. К тому же, исследуя эти льды, мы не заметили среди абсолютно белого безмолвия никаких останков животных и растений, никаких следов камней или земли, которые непременно должны были бы там оказаться, если бы льдины образовывались в руслах больших или малых рек».

Лето заканчивалось, и приходилось признать, что кампания 1778 года оказалась неудачной. Капитан Кук, не желая застрять во льдах и видя, что зима неумолимо приближается, принял решение вернуться в теплые моря и в следующем году сделать еще одну попытку найти столь желанный проход из Тихого океана в Атлантику. Он надеялся, что сезон 1779 года принесет ему удачу.

Кук принял весьма благоразумное решение: отправиться зимовать под гораздо более гостеприимными небесами на Сандвичевых (Гавайских) островах, чем рисковать судами и командой в краю вечных льдов.