Предчувствие не обмануло Грузинского: утром в день похорон Белоусова с ним сделался тяжелый сердечный припадок, а через две недели, 22 января, не стало и его.

В восьмидесятых годах жил в Москве Алексей Иванович Слюзов, очень тихий и простой человек лет двадцати семи, среднего роста, с темной бородкой и ясными, добрыми глазами. Носил он обычно длинный сюртук и синюю косоворотку, а в карманах у него всегда лежали стихи — в рукописях, в гранках, в брошюрах. Особенностью его было не то, что он сочинял стихи, но то, что не писать стихов он не мог. В стихах была вся его радость, все его горе, в них была вся его жизнь. Это был крест его жизни, который, однако, он нес до гробовой доски с необыкновенной любовью и верил, что несет его он не зря.

Слюзов не только автор многочисленных стихотворений, но и издатель многих сборников, преимущественно мелких брошюр в тридцать — пятьдесят страничек. И не только писал и издавал он их, но и торговал ими вразнос, появляясь то на Волге, то на Дону, то в Москве. Издавал он и компанейские сборники стихотворений начинающих авторов, «самоучек» и неудачников. Появляясь в каком-либо городе, он прежде всего старался узнать, нет ли где людей, пишущих стихи, и нельзя ли этих людей перезнакомить между собой, чтобы общими силами и на общие средства издать брошюрку.

О своем происхождении и о первых шагах Слюзов сам рассказывает довольно откровенно в предисловии к одному из таких сборников. Родился он в Казани, в 1858 году, в семье приказчика. Вскоре отец его, оставив службу, открыл бакалейную торговлю, к которой стал приучать девятилетнего сына, успевшего пройти только один класс приходского училища. Молодой Слюзов сидел в лавке, ездил с отцом по ярмаркам, почитывал украдкой книжки и, будучи уже юношей, начал тайно от родителей писать в свободное время стихи, которые затем издал в 1882 году.

«Матушка дала мне денег на издание, но выдумку мою не одобрила, — пишет Слюзов. — В том же году я издал еще вторую брошюрку на займы у товарищей, через год издал третью: «Рассказы и сцены», и сделал публикацию о предложении издать сборник начинающих поэтов на общие средства. По публикации нашлось 10 авторов, и мы издали сборник в 43 страницы».

Насколько его интересовала бакалейная торговля и как сладка была жизнь, можно судить по следующему стихотворению:

Вскоре Слюзов лишился матери, о которой всю жизнь вспоминал с благодарностью и благоговением.

Отец женился вторично, но пасынок с мачехой не ужился и был отпущен отцом с радостью «на все четыре стороны», как говорит сам Слюзов.

С этого времени и начинается для него тяжелая жизнь. Казанские, самарские, ростовские и другие провинциальные издания охотно печатали его стихи, но денег за них не платили, а если иногда и платили, то такие гроши, на которые нельзя было жить даже впроголодь. Приходилось задумываться о «месте», то есть опять надевать ненавистное ярмо. Но без всякой рекомендации Слюзову приходилось встречать лишь подозрения, крайне обидные. Искание места не охладило, однако, Слюзова к издательству, и он издал вновь четыре брошюры стихов и один сборник на общие средства, в котором участвовало уже пятнадцать авторов. Заканчивается автобиография тем, что, простившись с родным углом, Слюзов уехал в Москву искать работы.

Явившись в Москву, он прежде всего публикует в газетах о желании издать сборник и призывает начинающих авторов к совместной работе по изданию, затем печатает свои новые стихотворения отдельной маленькой книжкой, быть может уже десятой по счету.

Я познакомился со Слюзовым в 1885 или 1886 году, когда он приехал в Москву, полный надежд, и когда нужда и горе еще не успели подорвать его силы.

Вот одно из писем Слюзова, как образец его переговоров с начинающими поэтами, откликнувшимися на его публикацию об издании товарищеского сборника, по его выражению, «на общие средства, с обшей пользой».

«Условия по изданию сборника будут состоять: 1) из неограниченного числа стихотворений от одного лица; 2) каждый автор платит за то место в сборнике, какое он занимает, то есть по количеству, и получает столько книг сборника по выходе из печати, сколько падает на его деньги (без пользы издателю); платеж денег можно сделать прямо в типографию или же избранному лицу из среды участвующих.

Выбор стихотворений будет зависеть от всех участвующих в сборнике, для чего и будут назначены где-то сходки. Все мы, по моему мнению, должны ознакомиться лично — это поведет к пользе всеобщего развития в спорах, и вообще приятно иметь в числе друзей коллег.

В трудах издания мы должны помогать друг другу (если кто-нибудь будет иметь для этого возможность); я, например, первый зачинщик, не могу быть редактором сборника, потому что полуграмотен — самоучка, но тоже пишущий стихотворения и уже издавший в провинции девять брошюр, в том числе два сборника — один в Казани, а другой в Самаре — на таких же условиях, как предполагается издать в Москве. Не могу быть корректором, но беру на себя труд переписчика в общую тетрадь стихотворений для цензуры; беру на себя хлопоты по цензуре и по издательским делам, которые мне знакомы как нельзя быть лучше. Если общество участвующих забракует мои стихи, которые бы мне хотелось поместить в сборнике, то и тогда я не прочь предложить свои безвозмездные услуги за идею объединения литературных начинающих сил.

Итак: страница сборника приблизительно обойдется в 80 коп. На ней вместится от 20 до 24 строк; если вы займете 10 страниц, вам будет стоить это 8 рублей; если пять — 4 рубля. Сборник будет издан в 1200 экземплярах, и вот на 4 рубля вы получите несколько экземпляров сборника, сдадите их на комиссию, и, кроме пользы, ничего быть не может.

Мне желательно с вами познакомиться лично, я вам подарю изданный сборник в Самаре, где вы увидите и мою стряпню; в нем участвовало 15 авторов. Напишите, когда я вас могу застать (если это возможно, то есть личное знакомство). К себе не прошу — редко бываю дома и живу далеко. Простите, что навязываюсь, — нельзя иначе. Ваш покорнейший слуга Алексей Слюзов. 7 марта 86 г.».

Жил он бедно, но без нужды, имея на черный день триста рублей, скопленных за пятнадцать лет торговых занятий, но и эти деньги у него были вскоре отобраны благодаря его доверчивости и простодушию. Однажды он явился ко мне сияющий и счастливый: директор одного из правлений пожелал помочь Слюзову и принял его на службу в общество с жалованьем по рублю в день, но с непременным залогом в триста рублей. Как рад и счастлив был тогда Слюзов! Но радость его была не долга: залог взяли, места не дали, и триста рублей пропали за директором, который обездолил Слюзова на всю жизнь, чтобы отсрочить свой крах на несколько дней или часов.