Получалось, что Ксения тайно от Ларисы поддерживала дружбу с Аллой. Ох, не нравится мне роль дочери издателя во всех этих происшествиях…

– Простите, – Шумилов опомнился, – Мне не хотелось бы удаляться от первоначальной темы. Мы еще не определились с тактикой взаимодействия.

Тем не менее, судя по тону издателя, он уже не был настроен так категорично, как сначала.

– Объясните, почему вы не открыли мне сразу, что Катерина Кроль ваша… гхм… сотрудница? – строго обратился Шумилов к Георгию, открывая тому так желанные мною пути к перемирию, – Я доверился вам. Открыл свои подозрения…

– Кстати, – неожиданно для самой себя вмешалась в разговор я, снова сбивая издателя с мысли, – С чего это я вызвала у вас столько подозрений?

Шумилов тяжело вздохнул, потом, видимо, решил, что я все равно не отстану, и осознал необходимость отвечать.

– Из природного чувства осторожности. Вы не похожи на детектива. Вы отказались назвать агентство, в котором работаете. Вы говорили глупости. И вообще, вели себя довольно странно.

– Только поэтому? – усмехнулся Георгий, явно не веря, – Если каждый раз, встречая людей, которые ведут себя странно, вы нанимаете детектива для слежки, я готов пойти к вам на постоянную работу. Мне просто не нужны будут другие заказчики.

– Я нанимал вас не только для слежки, – сквозь зубы процедил Шумилов, который, похоже, дал себе мысленную клятву не позволить Георгию вывести себя из равновесия, – Опираясь на имеющуюся у меня информацию, я составил кое-какой план действий. Одним из пунктов была проверка личности г-жи Кроль. Далее я намеревался возложить на вас другие задачи.

– Но ведь вы наняли для расследования меня, а не его! – возмутилась я.

Шумилов на миг закатил глаза к подглядывающему сквозь прозрачный тент небу, потом снова взял себя в руки.

– На вас бы я возложил какие-нибудь другие обязанности. Не волнуйтесь, в этом деле забот хватит для всех. Собственно, с этим я и звонил г-ну Собаневскому, когда наткнулся на ваш голос, Катя.

Мне польстило, что ко мне издатель обращается по имени, как к хорошей знакомой, и я, сама того не заметив, переметнулась на его сторону. Все мои подозрения развеялись под натиском оправданий издателя. Решив сам вести дело, Шумилов нанял и меня, и Георгия, чтобы использовать нас для решения разных задач. Что ж тут удивительного? Для проведения расспросов, например, я годилась значительно больше, чем Георгий, вечно настраивающий всех против себя своим неумением общаться. Конечно, Шумилов был не прав в подходе к расследованию, но не настолько, чтобы обвинять его в пособничестве преступникам, как это пытался делать Жорик.

– Так вот, – продолжил Шумилов, – Поговорив с Катей по телефону, я понял, что вы, г-н Собаневский, попросту посмеялись надо мной. Я связался с Зинаидой, чтобы уточнить, кто такая Екатерина Кроль и узнал, что Катя представляла то же агентство, что и вы. Собственно, мне изначально нужно было обратиться за разъяснениями к Зинаиде, но я отчего-то решил довериться лучшему, по мнению молвы, детективу города. За что и поплатился.

– Дело в том, что лучшего, как вы изволили выразиться, детектива города, никому бы никогда в голову не пришло нанимать, как простого исполнителя, – решил все же открыть причину своего отношения Георгий, – А вам пришло. Отчего-то вы побоялись поделиться со мной всей информацией.

Слова Георгия тоже показались мне убедительными. Настороженное отношение к издателю тут же вернулось в мои мозги. Как всегда, присутствуя при спорах двух достаточно сильных противников, я чувствовала себя неуютно. Доводы обоих казались мне достоверными, и я металась от одного мнения к другому, не находя в себе силы заняться чем-нибудь более полезным.

– Так на что ж вы жалуетесь? – продолжал, между тем, Жорик, – Указания ваши я выполнил в точности. Установил личность Катерины, установил за ней слежку… Вы же не взяли на себя труд объяснять, зачем вам это нужно и чем вызван столь повышенный интерес к моей …м… сотруднице.

– Мы компаньоны! – грозно напомнила я Жорику, не стесняясь присутствия Шумилова. Кочуя из образа потенциального заказчика в роль потенциального преступника, и обратно, издатель перестал считаться для меня персоной, на которую нужно производить благоприятное впечатление. Пусть со своей репутацией сначала разберется.

– Разве? Буду знать, – подмигнул мне Георгий и продолжил излагать Шумилову свои претензии, – Если вы намерены и дальше единолично вести дело, то рассчитывать на что-то большее, чем пунктуальное выполнение конкретных указаний, не можете.

– Всякий нормальный человек на вашем месте сразу сказал бы мне, что Катя работает на него! – еще не осознав до конца, что нормальный человек на месте Георгия никогда бы не оказался, продолжал свои обвинения издатель.

– Не на него, а с ним, – зачем-то поправила Шумилова я.

– А вы не спрашивали, – невозмутимо ответил Георгий, игнорируя мою вставку, – Исполнители, знаете ли, думать не обучены. Итак, – Жорик слегка повысил голос для обозначения значимости момента, – Мои условия таковы: или вы отдаете мне бразды правления следствием, вместе со всей исходной информацией, разумеется, или разбирайтесь сами. У меня и без разборок между подругами вашей дочери дел по горло.

Возможно, не скажи Георгий последнюю фразу, дело еще могло бы кончиться миром.

– Что ж, – Шумилов слегка приподнял подбородок, и я вдруг заметила, какие одинаковые у них с Жориком выражения лиц. Оскорбленные в лучших чувствах благородные сэры, холодно смотрели друг другу в глаза, – Значит, исход нашей встречи определен.

Жорик сдержанно кивнул и уже начал крутить педали, дабы отплыть от столика Шумилова. Я, несмотря на любимые шпильки, изо всех сил уперлась ногами в свою часть педалей. Оказывать сопротивление долго я бы не смогла, но тут меня выручил вовремя подплывший гидроцикл официанта. На покачивающемся столе были выдавлены специальные проймы для посуды. Ловким движением официант поставил передо мной дымящуюся чашку с кофе. Порадовало, что вместо уже привычных наперстков из сервиза куклы Барби, здесь наливали кофе в посуду достойных размеров. Георгий бросил взгляд на свою чашку, на зачем-то заказанное им мороженое, на внушительный кусочек торта… И ослабил сопротивление, отчего мои ноги резко крутанули педали. Наше сиденье толчком врезалось в стол. К счастью, ничего не разлилось. Выемки в столешнице честно отрабатывали свои задачи.

«Интересно, зачем Жорик столько всего заказал? Чтоб не ударить перед издателем лицом в грязь? Или, может, из вредности, думая, что делает заказ за счет пригласившего? Как-то это не похоже на Георгия…» – мысленно удивлялась я. Еще больше я удивилась, когда оказалось, что торт и мороженое Жорик заказывал для меня. Не предупредив, не спросив моего желания? Поведение Георгия явно было пропитано одной целью: доказать издателю своё, Георгиевское, превосходство.

Радовало только то, что, не допив кофе, мы не могли уйти. Я решила воспользоваться выпавшим для общения с издателем временем.

– Давайте прекратим это глупое выяснение отношений, – как можно более доброжелательным тоном начала я, – Эдуард Семенович, Георгий ни в коем случае не хотел обидеть девочек. Говоря о «разборках», он подразумевал, собственно, причины исчезновения актрис. Он просто некрасиво выразился…

Жорик собирался возразить, но я не дала ему вставить и вздоха.

– У нас ведь общие цели, господа. Я так понимаю, что оба вы хотите выяснить причины исчезновения Ксении и её подруг, так?

– Так, – согласился Шумилов.

– Так, – согласился Жорик, но тут же испугался, что сдает позиции, и кинулся спорить, – Но при выставленных г-ном Шумиловым условиях, я считаю это невозможным. Кроме того, его поведение наводит на определенные подозрения. Он так держится за своё нежелание обрисовать, кому бы то ни было, известную ему картину происшедшего, что я начинаю нервничать. Похоже, заказчику всерьез есть, что скрывать, – на этот раз Жорик разговаривал только со мной, игнорируя наличие рядом издателя, – Именно поэтому он собирался нанимать двух разных детективов – каждого для выполнения части поручений. Сдается мне, г-н Шумилов боится, что у кого-то выстроится в голове полная картина событий. Спрашивается, почему? И знает ли об этом милиция?