«Столица нашей Родины 18 февраля салютовала войскам 2-го Украинского фронта. А о войсках 1-го Украинского фронта не было сказано ни одного слова. Я думаю, что это была непростительная ошибка Верховного.
Как известно, успех окружения и уничтожения вражеской группировки зависит от действия как внутреннего, так и внешнего фронтов. Оба фронта, возглавляемые Н. Ф. Ватутиным и И. С. Коневым, сражались превосходно».
Жуков не пускается ни в какие рассуждения, касающиеся его лично. Он высказывает обиду за своих товарищей. И это вполне справедливо.
Но война продолжалась, новые благоприятные условия создавались для освобождения всей Правобережной Украины и выхода на границу, поэтому Жуков вылетел в Москву и докладывал свои соображения по дальнейшему ведению боевых действий. Никакой тени обиды не проявил, да и Сталин ничего не сказал по поводу происшедшего.
Проскурово-Черновицкая операция
С 18 по 20 февраля 1944 года Жуков работал в Ставке. Он доложил Сталину свои соображения о дальнейших целесообразных действиях по освобождению Правобережной Украины. Главной в этом замысле была стратегическая, очень важная мысль о решающем ударе в сторону Карпат, выходе к этому горному хребту и рассечение таким образом всего южного участка фронта на востоке пополам, потому что через горный хребет (по понятным причинам) связь и взаимодействие двух изолированных частей фронта будут очень затруднены, да, пожалуй, и невозможны. Таким образом, здесь ситуация складывалась, похожая на ту, которая была задумана гитлеровцами при наступлении на Сталинград. Только с выходом к Карпатам у гитлеровцев складывалась, на мой взгляд, более тяжелая ситуация, потому что мы и за Волгой могли продолжать связь с нашими группировками, хотя и в очень трудных условиях. А здесь, с выходом к горному хребту, изоляция уже наступала реальная и прочная.
Обсудив детально доклад Жукова с Генеральным штабом, Сталин согласился с его предложениями и приказал Жукову вылететь на фронт, опять-таки координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов при осуществлении задуманных планов.
21 февраля Жуков был уже в штабе 1-го Украинского фронта, рассказал командующему фронтом Ватутину о решении Ставки, и они вместе начали подготовку следующей операции.
Уже начиналась весна. Наступила распутица, и у многих командиров было сомнение: стоит ли начинать крупные операции в таких условиях, потому что трудно будет продвигаться и танкам, и артиллерии, да и вообще всей технике. Не подождать ли немножко? Однако Жуков решил, что, если начать операцию именно в таких неблагоприятных условиях, это будет неожиданностью для противника; надо использовать этот фактор. Да и части противника, потрепанные в предыдущих боях, не будут еще в состоянии полной боевой готовности для отражения нового наступления наших войск. В соответствии с принятыми решениями создавались новые группировки для нанесения ударов, шла отработка взаимодействия между родами войск, в общем, обычная нелегкая работа по подготовке крупной фронтовой операции.
28 февраля Ватутин решил выехать в 60-ю и 13-ю армии, чтобы там отработать вопросы взаимодействия наземных войск с авиацией и еще раз все обговорить с командующими армиями.
Жуков словно предчувствовал беду и не советовал Николаю Федоровичу выезжать. Он говорил: пусть кто-нибудь из заместителей поедет, они в состоянии провести эту работу. Но Ватутин настоял на своем и поехал. После работы в 13-й армии Ватутин с охраной в составе 8 человек, в сопровождении офицеров штаба и члена Военного совета генерал-майора Крайнюкова 29 февраля переезжал в 60-ю армию. В восьмом часу вечера недалеко от селения Милятын на эту небольшую колонну штабных машин было совершено нападение бендеровцев. Они неожиданно из засады обстреляли легковые машины. Охрана начала отбивать нападение, однако в этой перестрелке Ватутин был ранен. Рана вроде была нетяжелая (в бедро выше колена), но пока — суета, пока довезли до ближайшего поселка, Ватутин потерял много крови. Затем его доставили в госпиталь, а оттуда — в Киев. Хирурги долго боролись за жизнь Ватутина, не раз оперировали, пытаясь спасти ему жизнь. Но 15 апреля Ватутин скончался.
Все это время практически фронтом командовал Жуков, а 1 марта пришла директива Ставки, в которой Жуков назначался командующим 1-м Украинским фронтом с возложением на него всей ответственности за успех предстоящей операции фронта. Этой же директивой Жуков освобождался от координации действий со 2-м Украинским фронтом.
1-й Украинский фронт располагал крупными силами. В; нем было: пять общевойсковых армий, три танковых армии и одна воздушная армия.
Противостояли здесь 1-му Украинскому фронту 4-я и 1-я танковые армии под командованием все того же фельдмаршала фон Манштейна. Даже из этого короткого перечисления сил видно, что у Жукова было явное превосходство, и это давало ему возможность не только овладеть инициативой, но и, как говорится, диктовать свою волю.
На направлении главного удара Жуков сосредоточил две армии — 60-ю и 1-ю гвардейскую и для развития их успеха за ними во втором эшелоне, — две танковые армии — 4-ю и 3-ю гвардейские. Одновременно переходили в наступление и другие армии на левом фланге, чтобы не дать возможность противнику маневрировать резервами.
4 марта после мощной артиллерийско-авиационной подготовки войска фронта перешли в наступление. В первый же день успех обозначился на участке 60-й армии, и Жуков немедленно же решил вводить сразу две танковые армии на этом направлении.
Продвигающиеся танковые армии вбивали клин между армиями Манштейна. На юге отсекалась 1-я танковая армия, а на севере — 4-я. Манштейн собирал все возможные резервы, снимал части с других направлений для того, чтобы ликвидировать этот клин и не допустить рассечения своего фронта. Ему удалось создать ударный кулак силой в 9 танковых и 6 пехотных дивизий. И надо сказать, они сделали свое дело. Несмотря на то что в распоряжении Жукова на главном направлении были мощные ударные танковые армии, Манштейну удалось не только остановить наши наступающие части, но и отбросить их на линию севернее Тернополя и Проскурова. Таким образом, Манштейн сохранил коммуникации в своем тылу и связь между своими армиями.
Как это ни прискорбно, Жукову пришлось приостановить наступление своей главной группировки и отдать приказ о переходе к обороне. Эти тяжелые оборонительные бои продолжались больше недели. Только отразив и истощив Манштейна, Жуков вновь решился на продолжение наступательных действий — 21 марта войска фронта вновь двинулись вперед. 24 марта войска с ходу форсировали Днестр и, используя полностью захваченную инициативу, очень быстро продвигались к реке Прут и 29 марта вышли к этой реке, форсировали ее и овладели Черновицами. Вот с овладением Черновицами и произошло то самое рассечение Восточного фронта гитлеровцев на две части, потому что здесь уже находились предгорья Карпат. 1-я танковая армия Манштейна осталась на южном участке, а 4-я танковая армия — на северном.
К этому времени подоспел мощный удар 2-го Украинского фронта в направлении Хотина. В этом населенном пункте встретились войска 2-го и 1-го Украинских фронтов. Таким образом, в районе Каменец-Подольска оказались окруженными до двадцати трех дивизий противника, в их составе до десяти танковых. Это был, несомненно, очень крупный успех, и теперь предстояло его довести до конца.
Но в следующей фазе операции фон Манштейн, надо признать, переиграл своего старого противника маршала Жукова. Я говорю об этом, несмотря на то что в целом в Проскурово-Черновицкой операции победу одержал Жуков и она закончилась успешно, но что касается окруженной группировки, то Жуков и его войска не смогли уничтожить эту группировку, хотя в распоряжении Жукова и находилось гораздо больше сил, чем у Манштейна.
Оценивая обстановку и принимая решение по уничтожению 1-й танковой армии, Жуков вполне справедливо предполагал, что она будет прорываться на юг, потому что там были более слабые наши части и еще река Днестр, укрывшись за которой противник мог организовать устойчивую оборону и таким образом избавиться от преследования после окружения. Кстати, немецкое командование, очень многие из него, настаивали именно на этом варианте — на прорыве на юг, как и сам командующий Клейст. Но Манштейн, исходя из своих соображений, избрал, казалось, более трудный путь: он хотел вывести 1-ю танковую армию на запад и таким образом соединить обе армии, которые были в его распоряжении. Он считал, что, если 1-я танковая армия пробьется на юг, все равно она там останется изолированной и в его руках уже не будет того, что называется группой армий «Юг». Для опасения окруженной группировки Манштейн собрал все, что было можно, и бросил на выручку окруженным. С другой стороны, он хорошо организовал и удар навстречу, изнутри. В общем, окруженным частям удалось вырваться, и, как я уже сказал, в данном случае Манштейн переиграл Жукова. Но только в этом частном случае. Сам Жуков пишет в своих воспоминаниях следующее: «Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше».