— Подрался.

— Мы это видели. Они не могу арестовать тебя за драку на льду, или могут? — Спросила мама.

— Нет. Я устроил еще одну драку после той.

Мама выпрямилась в кресле.

— Ты подрался два раза за один вечер?

Я кивнул.

Возможно, это был не лучший способ смягчения атмосферы.

Мама потянулась и взяла со столика бутылку воды.

— Ну, что же произошло? Рассказывай.

— У меня была тяжелая игра, и я был не в настроении идти домой, поэтому мы с Вайпером пошли в бар. Мы выпили по парочке бутылок пива и обсуждали игру. Все было в порядке. Ему нужно было отлить и, как только он ушел, какой-то придурок начал заливать, что я паршивый вратарь, стал вратарем, потому что не умею держать удар, — я подал плечами. — Я игнорировал его и затем... он толкнул меня в спину своим бильярдным кием.

— Ой-ей! — выдохнул папа.

— Именно! — я указал на него. — Не нужно объяснять, что этого было достаточно. Последнее, что помню, я отмахивался от кучки парней, а затем меня арестовали.

— А что произошло сейчас? — спросила мама.

— Ничего. Они подадут иск. Возможно, меня возьмут на испытательный срок, если все зайдет так далеко.

Мама тяжело выдохнула.

— Ох, Броди. Из-за чего все это?

— Моя жизнь была немного стрессовой, мам. Меня очень глубоко ранили. — Я посмотрел на нее, в голосе слышалось чуть больше сарказма, чем я хотел.

Она отшатнулась, как отвергнутый ребенок, ссутулив плечи и опустив голову, и откинулась на спинку кресла.

— Послушай, — продолжил я. — Поэтому я приехал сюда, или меня заставили приехать, не важно. — Я посмотрел на Кейси, которая подбадривающе кивала. — Прошлая неделя была не самой лучшей для нас, и я просто хотел разобраться в себе. Я не знаю.

— Мне очень жаль, что на тебе все так сказалось, — мама всхлипнула. — Я бы хотела унять твою боль, но я не знаю, как помочь тебе.

— Я просто взбешен, мам. Я не понимаю, почему вы сдались.

— Броди, дело в том... Это не твои отношения, чтобы понимать их, — тихо ответила она. — Мы с твоим отцом не однажды проснулись утром и решили развестись. Мы некоторое время жили раздельно. Сейчас мы другие люди. Он все еще любит меня, и я все еще люблю его, но иначе.

— Тут и вправду ничего не поделаешь? На этом все? — отчаянно спросил я, глядя то на него, то на нее.

— На этом все, сын, — ответил отец. — Твоя мама права. Нам нечего сказать друг о друге плохого, и мы всегда будем друзьями.

— Ты только начинаешь осознавать этот процесс, милый, этот печальный процесс. — Добавила мама.

— Печальный? — переспросил я.

— Да. Ты оплакиваешь утрату того, что ты представлял, жизни, которую рисовал в своем воображении. Ты вырос с мыслью, какой будет твоя жизнь, когда ты повзрослеешь, и я уверена, в нее не входила идея о разводе твоих родителей. — Ее мудрые слова и успокаивающий тон впервые за неделю заставил меня расслабиться. — Придется немного привыкнуть, но, в конце концов, ты поймешь: ты никого из нас не теряешь. А лишь идею о нас.

Она была права. Я всегда представлял, как привезу своих детей в их дом, к бабушке и дедушке, на пикник и ночевку. Теперь от этого придется отвыкнуть.

Я чувствовал себя пораженным.

Поверженным.

Истощенным.

— Но, если у вас не получилось, если ли надежда, что с другими не случиться такого? — выдохнул я, выбрасывая воображаемый белый флаг.

— Милый, как я сказала, отношения между мной и твоим отцом — не твои, твои отношения с Кейси — не мои. Черт, я вообще не должна давать советы, но скажу то, что сама давным-давно поняла: если вы хотите быть вместе, вам стоит обоим закатать рукава и работать. Всегда. Люди стоят перед священником и говорят: "Согласен", это не значит "Закончил". Потом дело доходит до приложения времени и усилий ради работы над отношениями, — она посмотрела на папу и грустно улыбнулась. — Хотела бы я вернуться назад и воспользоваться своим советом.

***

Час спустя мы с Кейси были на пути домой, она была тихой. Очень тихой.

— О чем думаешь?

Она вздохнула:

— Прокручиваю в голове все, что сказала твоя мама.

— Какую именно часть?

— Все, но особенно ту часть, когда она сказала, что нет двух одинаковых семей, они все разных цветов, размеров и форм. Это очень задело меня, — нервничая, она опустила голову и начала заламывать руки. — И та часть, где она сказала, что иногда люди в двадцать пять не такие как в пятьдесят.

Я посмотрел на нее, затем на дорогу.

— Что ты хочешь сказать?

Она покачала головой.

— Нет. Нет. Ничего о нас, совсем ничего. Я просто рассуждаю. Думаешь, люди в двадцать пять иногда хотят чего-то другого, нежели они хотели в двадцать? На примере Зака?

Я стиснул челюсть и впился пальцами в руль.

— Просто подумай, Броди. Факт в том, что он здесь и кажется другим. Я чувствую, будто должна девочкам, по крайней мере, дать шанс завязать значимые отношения с ним.

— Ты ничего ему не должна, — твердо ответил я.

— Ладно, ты прав. Я ничего ему не должна, но я думаю о будущем Люси и Пайпер. Я не хочу, чтобы они выросли и однажды спросили, где их отец, а я отвечу, что он вернулся, но я не позволила им встретиться.

— Что, если он захочет вернуть тебя?

— Ни за что! — уверенно подытожила она. — У меня есть самый сексуальный, самый сладкий, самый потрясающий парень на планете, который не боится надрать ему задницу, если он перейдет границу.

— Ты можешь повторить, часть о надирании задницы.

— Мы хотим двигаться дальше, как пара, так?

— Правильно, — согласился я.

— Тогда мне нужно твое одобрение.

— Зачем?

— Броди! Потому! Я люблю то, как ты, будто яростный лев защищаешь свой прайд, защищаешь девочек и меня, но ты не можешь бить его каждый раз, когда он появляется в доме, чтобы увидеться с ними.

Я глубоко вдохнул и выдохнул как дракон.

— Когда ты встречалась с ним в парке? Мы не обсуждали это.

Она снова опустила голову.

— Он хотел увидеть девочек, но мне было неловко знакомить их, особенно потому, что ты еще не знал о нем, поэтому предложила привести их в парк поиграть и он понаблюдает за ними издалека. Мы были вместе минут пятнадцать.

— Хм.

— И что это значит?

— Не так плохо, как я себе представлял, — признался я.

— Что же ты представлял?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вы двое устроили пикник и катаете их на качелях.

— Боже! — усмехнулась она. — Даже и близко не угадал. Ты единственный с кем я хочу подобного. Но не с ним.

— Но...

— Хватить «нокать» и придумывать всякое, в том числе, что я собираюсь сбежать с ним, только потому, что он вернулся, Ты то, чего я хочу, Броди. Я хочу тебя сейчас. Буду хотеть через десять лет. Буду хотеть через пятьдесят лет. А теперь, давай закатаем рукава и поработаем над этим дерьмом, — она подмигнула мне.

Мы остановились на светофоре, и я воспользовался остановкой, чтобы наклониться и поцеловать свою девочку. Она улыбнулась мне и поморщила свой веснушчатый нос, который ставит меня на колени. Я не мог представить, как проведу с ней тридцать лет, а затем просто сдаться. Если мне настолько повезет, и однажды я уговорю ее выйти за меня, я буду крепко держать ее и никогда не отпущу.

29

Кейси

– Почему я так нервничаю? – спросил Броди, расхаживая по кухне, как новоиспеченный папаша.

Я рассмеялась.

– Потому что им по шесть и только Бог знает, что придет им на ум.

Сегодня был именно такой день.

Сегодня именно ТАКОЙ день.

Мы сядем с девочками и расскажем им о Заке. Я нервничала, но была невообразимо рада сбросить эту гору с плеч и двигаться дальше. Я понятия не имела чего ждать от них, когда рассказала им. В конце концов, им всего шесть лет.