Посол США Элсуорт Банкер получил указание из Вашингтона встретиться с президентом Тхиеу и убедить его пустить в ход более гибкие средства руководства. «По нашим выводам, — говорилось в телеграмме государственного департамента, — положение в Сайгоне резко ухудшилось. Политика правительства премьера Хыонга и самого президента Тхиеу представляется нам крайне неконструктивной и опасной в нынешней ситуации. Примите меры, чтобы убедить президента Республики Вьетнам внести изменения во внутриполитический курс в том направлении, о котором говорил с вами президент Никсон. Необходимо также совместно с генералом Абрамсом предпринять практические меры для поднятия боевого духа американских солдат».

— Господин президент, — говорил посол при встрече с Тхиеу, — в последнее время мы с вами стали свидетелями негативного развития обстановки в стране. Коммунистическая пропаганда проникает во все сферы общества и не только не встречает отпора, но и пользуется поддержкой в некоторых кругах. Особенно это касается пропаганды красных о подготовке формирования будущего коалиционного правительства.

— Я уже имел случай, господин посол, изложить мою точку зрения на эту проблему. Мы против коалиционного или любого другого правительства с участием коммунистов. Или мы будем управлять своей страной сами, что не только в наших, но и в ваших интересах, или мы, опять-таки вместе с вами, пойдем на капитуляцию в Париже.

— Нет, господин президент, об этом не может быть и речи. Мы делаем и будем делать все — в Париже или здесь, на передней линии вооруженной борьбы, — чтобы защитить свободу Республики Вьетнам. В этом вы не должны сомневаться ни на минуту.

— Тогда что же предлагаете вы предпринять, господин посол?

— Поиск эффективных мер противодействия коммунистической пропаганде. Президент Никсон думает, что было бы полезным выступить вам с идеей создания нечто вроде национального фронта патриотических сил общества и дать его представителям место в вашем правительстве.

— Кого вы имеете в виду, говоря о патриотических силах?

— Умеренную интеллигенцию, пусть не всегда соглашающуюся с какими-то акциями правительства, представителей религиозных кругов, бизнесменов. У вас достаточно людей, которые, несмотря на радикальные речи, пойдут с вами до конца в борьбе с коммунистическими силами.

Тхиеу хорошо понял мысль посла, хотя он и был внутренне оскорблен тем, что президент Никсон ничего не сказал ему об идее создания национального фронта при личной встрече. Посол будто угадал его настроение.

— Президент Никсон, — сказал он, — тщательно обдумал все, что было сказано между вами, и продолжает искать пути, которые могут привести к укреплению позиций вашего правительства, росту его популярности среди населения, что выбьет из рук противника инициативу.

— Передайте, господин посол, мою благодарность президенту Никсону за внимание к нашим проблемам. В самое ближайшее время мы выступим с такими инициативами, — сказал Тхиеу, еще не зная, во что оформится это обещание.

Но прошло действительно немного дней, и Нгуен Ван Тхиеу, после консультаций с политическими и религиозными организациями и обществами, получив одобрение американского посла, провозгласил создание «социал-демократического националистического фронта», в который вошли тщательно отобранные люди.

Премьер-министр Чан Ван Хыонг чувствовал, что Тхиеу настроен против него, и тоже начал собирать вокруг себя влиятельных лиц, на которых мог опереться. Но он опасался не столько Тхиеу, сколько американцев, которые могли пожертвовать им, как пожертвовали раньше Нго Динь Зьемом, чтобы путем военной диктатуры укрепить режим в Сайгоне. Отношения между президентом и премьером достигли крайней остроты. Они перестали разговаривать друг с другом, премьер стал пропускать встречи, назначаемые президентом. Тогда Тхиеу вызвал своего брата с Тайваня, где он был послом при гоминьдановском правительстве, и, зная его хорошие отношения с Хыонгом, попросил выступить посредником между ними, уговорить Хыонга подать в отставку добровольно.

— Мы с тобой старые друзья, — сказал посреднику премьер, — но твой брат ведет страну к опасной черте. Я не собираюсь своей отставкой ускорять этот процесс. Не диктатура генералов, а гражданское правительство, наделенное реальными полномочиями, может сыграть роль стабилизирующего фактора в нашей неуравновешенной жизни. Так и передай своему брату.

Президент понял, что с Хыонгом надо кончать. Он произвел реорганизацию правительства, сместил Хыонга и назначил вместо него своего ближайшего соратника генерала Чан Тхиен Киена, с сохранением за ним поста министра внутренних дел. Было объявлено о подготовке законов об аграрной и административной реформе, о выборах, создании местной власти на новой основе, выбираемой народом, а не назначаемой сверху. Все это входило в американскую программу «вьетнамизации». По рекомендации США Тхиеу установил дипломатические отношения с рядом стран Азии, стал посылать делегации из умеренных и даже оппозиционных деятелей за границу, чтобы показать демократичность и миролюбие Сайгона. В декабре Тхиеу предпринимает еще один шаг, рассчитанный на повышение авторитета своего режима. Сайгонское правительство подало заявление о принятии его в Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии. Но на заседание Постоянного комитета АСЕАН в Маниле его участники, несмотря на давление США, отказались от положительного решения. Участники блока не хотели связывать себя с непопулярным правительством.

«Соединенные Штаты, — подводил итог активности в поддержку режима президента Тхиеу влиятельный американский журнал, — сделали все, чтобы придать фасаду в Сайгоне респектабельный вид с демократической окраской. Но у южновьетнамских генералов наблюдается стойкая аллергия к демократическим институтам. Они не смогут долго жить в искусственном для них климате».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Секретарь подпольного провинциального комитета партии Во Нгуен Као неторопливой, чуть пружинящей походкой шел вдоль широкого канала, охватывая взглядом окружающую местность.

«Ага, — проговорил он про себя, — иду правильно. Вон та самая рисорушка…» Он остановился на минуту, вытирая маленьким полотенцем запотевшее лицо, быстро огляделся. Нет, за ним никто не увязался. Да и кому нужно следить за пожилым человеком, ничем не отличающимся от местных жителей: скуластое лицо изрезано морщинами, седые короткие волосы, подстриженные ежиком, редкие седые усики и такая же бородка. Глубокие бороздки проложило время в уголках рта. Сразу видно, что работа поденщика на каучуковых плантациях не красит человека и не делает его моложе. Соответственно своему положению и был одет Во Нгуен Као: коричневая крестьянская рубашка на голом теле, темные, видавшие виды штаны, засученные до колен, прозрачные пластиковые тапочки и островерхая тростниковая шляпа с обтрепанными краями. Недаром говорят: если обтрепались края шляпы, значит, из бедности уже не выбраться.

«В полкилометре от рисорушки, в просторном, брошенном помещиком доме и его пристройках размещаются две роты сайгонских солдат», — продолжал вспоминать секретарь все, что сообщила ему связная партизанского отряда восемнадцатилетняя Динь Тхи Бинь. Она так подробно и красочно рассказывала про дорогу в общину Кханькань, превращенную в «стратегическую деревню», что секретарь Као на протяжении сорока километров, проделанных от штаба партизанского отряда провинции, только удивлялся наблюдательности девчушки. «Надо обязательно поблагодарить ее при всех», — подумал секретарь.

Поднимая на плечо бамбуковое коромысло с двумя корзинами, секретарь бросил взгляд левее рисорушки и почувствовал, как у него заныло в груди: он увидел кладбище, где хоронили расстрелянных. Кусок земли, огороженный колючей проволокой, был покрыт холмиками могил, под каждым из них лежало по пять, а то и десять человек. Об этом тоже говорила Динь Тхи Бинь, она даже назвала приблизительную цифру погибших — около четырехсот человек. За прошедший месяц цифра, наверное, увеличилась: даже отсюда были видны свежие холмики.