Когда они проникли сквозь стены гостиницы, Арвин мысленно последовал за ними, нащупывая отличительные признаки, которые могли бы означать использование псионики. Ничего подобного он не нашел, из чего следовало, что Зелия в данный момент не прибегала ни к каким чарам.

Успокоившись, он переместил сознание от горла к основанию черепа. Пробуждённая энергия вызвала покалывание, от которого приподнялись волосы на затылке – молодой человек активировал вторую псионическую силу. И снова вокруг него вспыхнули серебристые искорки. Он послал сознание в таверну во второй раз, и теперь принялся копаться в мыслях посетителей. Он легко перескакивал с одного на другого. К своему удивлению, псион не мог обнаружить Кэррелл – неужели она покинула гостиницу и он этого не заметил? Среди разумов остальных клиентов выделялся мощный разум Зелии. Затаив дыхание, он прислушался.

Её мысли были не о нём. Вместо этого она нетерпеливо думала о человеке, которого ждала – мужчину, не сумевшего по какой-то причине прибыть в таверну. Возможно, этого не случиться ещё день-другой, учитывая небывалый снегопад. Она застряла здесь и вынуждена дожидаться его прибытия, что её весьма не радовало. Но ей оставалось лишь ждать. Он пошлёт ей сообщение, как только будет в пределах…

Арвин почувствовал, как мыли Зелии резко оборвались. На краешке сознания возник едва уловимый звон – вторичное проявление силы, которую активировал Арвин. Зелия сосредоточилась на звуке. Кто-то пытается связаться с ней. Может это …

Арвин резко оборвал связь. Он удалялся от стен «Валлиснерии», пытаясь уйти от Зелии как можно быстрее и дальше. Сила, которая позволяет одному псиону обнаружить активную деятельность другого, имеет ограниченную дальность, как правило, не более двадцати шагов. Равно как и сила, которая позволяет псиону обнаружить мысли – сила, которой обладала Зелия.

Лишь после того, как Арвин преодолел сотню шагов, поскользнулся и увяз в сугробе, он перешёл на медленный темп. Псион тяжело дышал и нервно оглядывался. Он едва не попался.

– Девять жизней, – прошептал он, касаясь висевшего на шее кристалла. Камень силы, сувенир, доставшийся ему от матери, давно исчерпал свой резерв. Теперь молодой человек носил его лишь из сентиментальных соображений. Но от старых привычек избавиться трудно.

 Попытка подслушать мысли Зелии едва не выдала его присутствие. И всё же, оно того стоило. Судя по всему, присутствие в этом месте Зелии было совпадением. Она искала не его. Во всяком случае, пока.

К сожалению, Арвин не успел узнать ни имя, ни описание человека, которого ждала Зелия.  Теперь придётся остерегаться не только коварную юань-ти, но и её союзника. Хорошо, что сегодня ночью тот не прибудет. Арвин сможет снять номер в отеле, дождаться рассвета, затем проскользнуть на корабль и покинуть это место, а вместе с ним и Зелию.

Безусловно, это не означало, что если она узнает, что Арвин жив, она не бросит все свои дела и не отправится за ним в погоню. А догадаться об этом ей не составит труда, достаточно будет уловить имя «Вин» и «верёвка».

Если бы Арвин знал, где остановилась Кэррелл, он мог бы предпринять шаги для того, чтобы она его не выдала. Одно заклинание – пусть сама почувствует, каково быть рыбой на крючке – могло бы позаботиться об этом. Проблема была в том, что в «Валлиснерии» женщину он не обнаружил, а искать её присутствие при помощи псионики опасно. Это наверняка привлечёт внимание Зелии. С таким же успехом можно раскачивать, держа за хвост, живую мышь перед змеиной пастью. Нет уж, будет куда безопаснее приберечь псионическую силу на случай, если придётся защищаться от Зелии – хотя, это практически бесполезно.

Если Зелия всё же обнаружит его, можно считать себя трупом. Арвин знал Зелию почти также хорошо, как она себя. Этим мужчина был обязан семени разума, которое ему пришлось носить в своей голове на протяжении шести дней. Зелия страсть как любит мстить. А отомстить человеку, который перешёл ей дорогу, будет в сто крат слаще. Она не остановится ни перед чем. Тем более что он знал о ней – и о её тайных деяниях – гораздо больше, чем любой житель Хлондета, за исключением, возможно, самой Леди Дедианы. Мастер верёвок знал множество подробностей, за которые Зелия могла убить, лишь бы сохранить их в тайне: например, личности носителей семени разума, которые служили ей в качестве шпионов.

На мгновение Арвина посетила шальная мысль проникнуть в её комнату. Подумать только: притаиться и напасть на юань-ти, когда она меньше всего этого ожидает. Но молодой человек тут же отбросил эту затею. Когда он в последний раз попытался устроить ей ловушку, он жестоко просчитался, даже несмотря на то, что успел применить несколько магических приёмов – приёмов, которых в данный момент в его распоряжении не было. Нет уж, лучше незаметно покинуть это место и молиться – усердно молиться! – чтобы она завершила на Лодочной пристани свои дела и уехала восвояси, так и не узнав, что их с Арвином тропки едва не пересеклись. 

И всё-таки, если Зелия найдёт его, подумал Арвин, у него будет в рукаве козырь: сила, которой научил его Танджу незадолго перед отправлением в Сеспеч. Используя её, Арвин мог связывать судьбы двух личностей. Во время действия этой силы если один из соперников будет ранен, другой будет ранен тоже. Если один умрёт, другой умрёт тоже. Или, по крайней мере – в случае если это чрезвычайно сильный маг или обладающее магией существо – противник лишится значительной части своих сил.

Мысль о том, что Зелия будет всерьёз ослаблена или даже погибнет, если сама убьёт Арвина, была слабым утешением, но это было лучшее, что он мог сделать. Её силы в значительной степени превосходили его; защиты, которым он научился, могли только задержать её на некоторое время. Но если Арвин свяжет воедино их с Зелией судьбы, это, по меньшей мере, даст возможность выиграть время.

Осторожно поглядывая на дверь «Валлиснерии», Арвин направился в самую отдалённую таверну, чтобы снять там комнату. Придётся встать до рассвета и незамеченным проникнуть на борт судна. Мужчина не сомневался, что с этим возникнут трудности.

Он сомневался, сможет ли спокойно заснуть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Судно тронулось с места и накренилось, железные слитки, на которых лежал Арвин, сместились вбок. Трюм был почти заполнен; палуба находилась всего на расстоянии ширины ладони над лицом Арвина. По доскам грохотали шаги, примешиваясь к звуку журчащей снаружи воды. Арвин лежал в темноте, дрожа всем телом и пытаясь размять онемевшие пальцы. Температура оставалась близкой к точке замерзания даже после восхода солнца, и молодой человек продрог до мозга костей.

Он лежал под одним из небольших люков, обрамлённым по контурам утренним светом. Снова раздался грохот шагов и скрип палубных досок, и Арвин пробудил скрученный моток энергии, покоившийся в основании черепа, и активировал силу, которую использовал прошлым вечером. Перед глазами заиграли серебристые искорки, затем исчезли. Псион воспарил сознанием, поднимаясь на палубу, и принялся заглядывать в мысли находящихся на борту людей. Он бегло заглянул в разум матроса, державшегося за румпель. Как хорошо, думал парень, быть на корабле свободным человеком. Арвин переместил внимание ко второму матросу, служившему наблюдателем. Устроившись на мачте, тот поражался скорости, с которой корабль шёл по воде. Всего десятый рейс на юг, а его, благодаря острому глазу, уже выбрали наблюдателем. Эта мысль наполняла парня гордостью.

На судне было также двое охранников – один стоял полусонный, облокотившись о корабельный арбалет, второй был напряжен как струна и с ликованием представлял, как вонзит болт в нападающих работорговцев. За ребятами лениво наблюдал капитан, мысли которого занимала отнюдь не работа. Вместо этого он лелеял воспоминание о женщине, с которой переспал давеча, и отчаянно пытался вспомнить её имя.