– Только если не спят, – усмехнулся Арвин и проговорил в перчатку командное слово, после чего спрятанный в ней свисток появился вновь. – Заткните уши.
Кологрив и Кэррелл сделали, как было велено. Арвину оставалось надеяться, что магия не затрагивает того, кто владеет свистком. Он поднес волшебный предмет к губам и дунул.
Раздался резкий звук, но ничего не произошло. Ни сатиры, ни волки не заснули. Однако ближайший сатир дернулся в зарослях, получив несколько царапин, и взволнованным голосом сказал что-то своим сородичам.
Арвин опустил свисток. Видимо, предмет подчинялся только сатирам. Но если так, почему они выглядят обеспокоенными? Молодой человек присмотрелся к свистку, в этот раз заметив, что предмет сделан из камышовых щепок, связанных бечевкой серией сложных узлов.
Может быть, волшебных?
Ухмыляясь, псион продел под один из узлов острие кинжала. Свисток он держал так, чтобы сатирам было видно.
– Делайте, как я говорю, иначе я уничтожу его, – крикнул он.
Сатиры разразились нестройным блеющим хором. Затем один из них крикнул:
– Чего ты хочешь?
Белая Морда начала подкрадываться вновь, за ней последовали другие волки.
– Ослабь несколько кустов, – обратился молодой человек к Кэррелл. – Так, чтобы один из сатиров мог освободиться.
Та кивнула.
– И переводи волкам что я говорю, – продолжал он, затем повернулся к сатирам. – Сейчас мы освободим одного из вас. Он вернётся к прогалине и притащит сюда тело Тэйрона.
Кэррелл перевела, Белая Морда довольно кивнула. Сатирам, однако, приказ не слишком понравился. Арвин поднял свисток выше и начал по нему проводить лезвием.
– Стой, – вскрикнул один из сатиров. – Мы сделаем как ты скажешь.
Арвин улыбнулся. Он кивнул в сторону сатира, подавшего голос.
– Этого, – обратился он к Кэррелл. – Ослабь лозу вокруг него.
Как только колючие заросли отступили, сатир вскочил на ноги. Он бросил на Арвина угрожающий взгляд и затрусил в сторону сатирского лагеря. В это время лоза вокруг остальных сатиров начала ослабевать. Кэррелл повторила заклинание.
Вскоре посланец вернулся, волоча труп Тэйрона. Он остановился перед тем, как выйти из зарослей, перевёл дыхание, затем вновь принялся за работу и подтащил труп сородича к Арвину. Из раны мертвого существа сочилась кровь, оставляя за собой красный след. Волки облизывались в предвкушении, затем по сигналу Белой Морды бросились вперёд. Сатир заблеял и попятился в заросли. Волки набросились на труп, рыча друг на друга и разрывая тело на куски.
– Пора уходить, – тихо проговорил Арвин, не отводя взгляда от лесных хищников, – пока они не доели мясо и не поняли, что ещё не наелись.
Кологрив кивнул и опустился на колени, призывая Арвина и Кэррелл забраться ему на спину. Арвин начал закинул ногу, но тут услышал треск натягивающегося лука. Он повернул голову и увидел, как один из сатиров – тот, который притащил сюда тело Тэйрона – стоит в зарослях, готовый спустить стрелу с натянутой тетивы. Арвин пригнулся в тот момент, когда рогатое существо пустило стрелу.
Однако сатир целился не в Арвина, а в волков. Один из них издал визг, когда стрела угодила в него.
– Уходим, – крикнул Арвин, – помогая Кэррелл взобраться на спину кентавру. Тот вскочил, хватаясь за грудь. Из-под ладоней вытекали красные струйки.
– Кологрив, – тревожным голосом вскрикнула Кэррелл. – Что с тобой?
Арвин тут же догадался в чём дело. Стрела угодила в Белую Морду, и связывающее судьбы заклинание причинило кентавру аналогичную рану.
Рогатое существо выпустило вторую стрелу. Она угодила в голову другому волку, мгновенно прикончив серого разбойника.
Стая кинулась вперёд, Белая Морда прихрамывая бежала сзади.
Арвин мысленно проклял собственную глупость; надо было предвидеть, что сатир прихватит с собой лук, когда вернётся в лагерь.
Сатир тем временем положил на тетиву очередную стрелу. На этот раз он повернулся в сторону Арвина и натянул лук.
– Стой, – крикнул мужчина. – Убьёшь меня, и никогда не получишь назад это, – сказав слова, он взмахнул свистком и заставил его исчезнуть в перчатке.
– Он в подпространстве перчатки, – сказал он, обращаясь к сатирам и разводя пальцы в стороны, чтобы те убедились, что свисток действительно исчез. – Только я могу активировать магию перчатки. Убьёте меня, и потеряете свисток навсегда, – он сделал паузу, дав возможность сатирам как следует обдумать слова, затем продолжал. – Дайте нам покинуть лес, и я верну ваш артефакт. Для меня это бесполезная штука и мне она не нужна. Я оставлю её на опушке леса. Ну как, договорились?
Сатир слегка опустил лук и что-то проблеял своим сородичам. Послышалось разноголосое бормотание. Пока сатиры совещались, Арвин глянул на Кологрива. Лицо кентавра было бледным, ноги дрожали. Должно быть, стрела угодила Белой Морде в мягкие ткани, и, учитывая ограниченный интеллект лесной хищницы, та будет бежать от боли до тех пор, пока не упадёт замертво.
– Согласны, – раздался голос сатира. – Можете идти.
– Арвин с Кэррелл начали осторожно отдаляться от ежевичных зарослей, ведя под руки раненого кентавра. Сатир стрелы не выпустил.
Кологрив был способен идти, но дышал тяжело.
Арвин коснулся кристалла на шее.
– Девять жизней, – мысленно произнёс он.
Кентавру понадобится много сил. Даже если сатиры сдержат обещание, кентавр может попросту не дойти до опушки.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Арвин опустился на корточки возле ног Кологрива, аккуратно меняя пропитавшуюся кровью повязку, которую соорудил из собственной рубашки. Кентавр оказался выносливее, чем псион ожидал; он преодолел по лесу приличную дистанцию, прежде чем опуститься на колени. Кэррелл наложила на него целебное заклинание после того как они отдалились от лагеря сатиров, но этого явно было недостаточно. Рана на груди оставалась открытой и кровоточила. То была полая дыра, которую на теле Белой Морды заполнял наконечник стрелы. Удивительно, как волчица смогла протянуть так долго с торчащей из груди стрелой. Время от времени кожа вокруг раны подрагивала; судя по всему, думал Арвин, Белая Морда зализывала рану, задевая языком древко. Он надеялся, что ей удалось найти укрытие, где её не обонаружат другие хищники.
– Держись, Кологрив, – подбодрил Арвин, кладя руку на плечо кентавру. – Солнце почти село. Скоро узы судеб разорвутся.
В сотый раз псион жалел о том, что не может самостоятельно разрушить заклятие.
Дыхание кентавра сделалось тяжелым. Он сидел опустив голову и зажмурив глаза, словно пытался блокировать боль. Будь он человеком, Арвин и Кэррелл могли бы нести его, но кентавр весил в три раза больше их вместе взятых.
Кэррелл сделала знак, привлекая к себе внимание, и кивнула на темнеющий лес.
– Сатиры идут за нами.
– Меня беспокоят не они, – ответил Арвин. – Я думаю, где сейчас Нанет. Почему она не телепортировалась обратно, чтобы вытащить из меня больше информации.
– Для начала ей нужно тебя найти.
Арвин указал большим пальцем на тёмные силуэты, мелькающие в лесной чаще.
– Что может быть проще? Надо лишь спросить их, где мы.
– Может быть, – сказала Кэррелл тихим голосом, – она сейчас этим и занята. И надеется, что мы приведём её к Глисене.
Арвин кивнул. У Нанет был резон позволить им думать, будто они скрылись от неё. Пока сатиры следят за ними, она могла проверить историю, которую Арвин ей рассказал. Нанет было известно, что Арвин обладал телепортационной магией – магией, которую он использовал, чтобы помочь исчезнуть Глисене. Она сильно рисковала, ведь Арвин мог исчезнуть вслед за Глисеной.
Он поднес руку ко лбу, чтобы снова почесать рану. Лазурит был на месте; псион воспользовался им вскоре после того, как они покинули лагерь сатиров и сообщил Танджу, что Глисена найдена и что в её чреве сидит демон. Не забыл он сказать и о том, что планам Сибил удалось помешать. Танджу похвалил Арвина за хорошую работу. Поговорив с учителем, Арвин оставил лазурит на своём месте. Удалить его со лба означало содрать корку, которой начала обрастать рана. Теперь Арвин гадал, разумно ли было так поступать? Вот уже дважды за время бегства по лесу он испытывал странное ощущение под кожей, которую закрывал камень – где-то в глубине «третьего глаза» – мягкое щекотание, похожее на быстрое моргание ресницей. Это же ощущение он испытывал и сейчас. Как будто его третий глаз пытался сосредоточиться на чем-то, чего сам Арвин не мог видеть.