- От кого тогда он? – он покачал головой. – Неважно, я не хочу знать. Какой срок?

Она почти решила сказать ему, что ребенок не от него, но поняла, что это и так очевидно. В промежутке времени, когда она уехала, а Аарон был в Уганде и затем в Сирии, они не спали вместе в течение полугода.

- Я не знаю точно. Думаю, что пять недель.

Из исчерпывающего Google поиска во время пересадки в аэропорту O’Hare ей следовало считать от даты ее последних месячных, но у нее не было никакой возможности это сделать. Что она знала точно, из напоминания о пропущенном визите, которое получила, как только потрудилась проверить свою голосовую почту, это то, что она почти на две недели опоздала сделать укол Depo.

Без своего сотового она никогда не помнила, на какие даты назначены встречи. Уже не в первый раз она пропускала визит к врачу, чтобы сделать укол противозачаточного препарата, но она всегда считала дни, и если требовалось, то использовались презервативы. Но когда она стала высчитывать, сколько времени до следующего укола, то поняла, что отправной точкой стал момент, когда они с Боазом направились через тундру. Она забыла, сколько дней они двигались на север, пока не достигли Нунавут. И забыла, что они потеряли еще одну неделю, пока возились с Ритой.

Она снова и снова проигрывала в голове последние две недели с Зейном, стараясь понять, как она могла забеременеть, не зная об этом. Оборотни могли учуять, когда женщина была фертильной, и сначала она подумала, что он мог сделать ее беременной преднамеренно. Но чем больше она об этом думала, тем больше в этом сомневалась. Он никогда открыто не проявлял интерес к отцовству, но у нее сложилось впечатление, что если бы он знал о только вероятной беременности, то сделал бы все возможное, чтобы удержать ее там.

Единственное, что имело смысл, что у нее произошла овуляция вскоре после того, как они последний раз были вместе. Что смещало все в противоположном направлении, потому что это именно она его соблазнила.

До нее дошло, что Аарон что-то говорил, и когда она прислушалась к тому, что он сказал, то вначале не поняла о чем речь.

- Я знаю, мы не должны туда ехать, но это будет казаться более убедительным. Как будто мы поймали возбуждение, которое порождает город.

- Что, куда ехать?

Он раздраженно на нее посмотрел.

– В Вегас, чтобы пожениться. Срок небольшой, так что мы можем сказать, что ребенок мой, и никто ничего не заподозрит… - Он с трудом сглотнул, прежде чем нерешительно спросить, - Отец… он же белый, да?

Джиннифер прикрыла лицо рукой, не зная, хочет ли она смеяться или плакать. Шесть месяцев назад она была бы на седьмом небе от предложения сбежать с Аароном. Она задавалась вопросом, были бы они счастливы, если бы она не встретила Зейна. Зейна, который заставил ее засомневаться во всем, что, как ей казалось, она хотела.

- Я не выхожу за тебя замуж, Аарон. Я даже не уверена, сохраню ли я… это. В любом случае, ты заслуживаешь кого-то, кто оценит то, какой ты отличный парень. Кого-то, кто захочет быть рядом с тобой, пока ты спасаешь мир. Но это не я.

- Джиннифер…

Она потянулась, чтобы погладить его щеку, грустно улыбаясь.

– Однажды какая-то женщина поблагодарит меня за то, что я тебя отпускаю.

Аарон поднялся, чтобы забрать свои вещи, но не стал задерживаться. Ее квартира была в безупречном состоянии, и Джиннифер по остаткам еды в холодильнике и корейской драме, стоявшей в очереди на канале Netflix, могла сказать, что в ее квартире жила Астрид.

Она легла на диван и включила документальный фильм о космосе. И прижав подушку к своему животу, позволила себе заплакать.

Глава 26

Джиннифер проснулась от того, что Нуна облизывала ее лицо. Из кухни раздавались звуки жарившейся еды и металла, царапавшегося об металл. Вместе с запахами, от которых наступала рвота. На ней было одеяло, но она не помнила, чтобы укрывалась им, когда засыпала.

Она похлопала Нуну по голове и затем села, выглядывая из-за кушетки на Астрид, занятую на кухне. Ее вьющиеся волосы были уложены в пучок, и на ней был фартук, на который Джиннифер уже давно махнула рукой.

- Я делаю омлеты, - сообщила Астрид, доставая миску для смешивания из шкафа рядом с плитой. – И в холодильнике есть сок.

Джиннифер вздохнула, потирая заспанные глаза.

– Если ты осталась без крова, скажи мне, и я найду для тебя какую-нибудь квартиру.

Астрид фыркнула.

– Я здесь, чтобы позаботиться о тебе.

- Я уверена, что это не имеет никакого отношения к TV, бассейну или моей модной посуде.

Астрид развернулась и помахала на нее лопаточкой.

– Ты потратила пол тысячи на эти кастрюли и сковородки – не отрицай этого, потому что я их рассмотрела, и я знаю, что ты никогда не помнишь, что можно использовать купоны на скидки. При этом ты каждый день питаешься вне дома. Кто-то же должен их использовать.

Закатив глаза, Джиннифер встала, чтобы налить себе стакан воды. Чем ближе она подходила к кухне, тем сильнее протестовал ее желудок.

- Я сегодня утром разговаривала с Аароном.

Потянувшись за стаканом, Джиннифер замерла.

– И что его не устраивает?

- А ты как думаешь? – сказала Астрид, не отрываясь от кастрюли. – Парень раздавлен тем, что ты с ним порвала. Похоже, он думал, что я могу уговорить тебя передумать.

Джиннифер от облегчения слегка расслабилась. У нее была четырехчасовая пересадка в аэропорту LaGuardia, когда она наконец-то решилась использовать тест на беременность. Как только появилась вторая розовая линия, сначала бледная, потом яркая и убийственная, она хотела позвонить сестре, но поняла, что не сможет этого сделать.

Брак Астрид сошел на нет, когда она боролась с бесплодием, и для нее это до сих пор было открытой раной. Джиннифер подозревала, что причина, по которой они последнее время стали ближе, была в том, что Астрид хотела о ком-то заботиться. Она не могла сказать сестре, что случайно забеременела, и даже не была уверена, собиралась ли эту беременность сохранить.

- Что ты ему сказала? – спросила Джиннифер.

Астрид пожала плечами.

– Я сказала ему, что либо он должен начинать мне платить, либо найти психотерапевта.

Джиннифер рассмеялась, но тут же почувствовала себя плохо. Она сделала небольшой глоток воды, однако ее желудок ничего не хотел принимать.

- Я собираюсь принять ванну, - сказала она и направилась к ванной комнате, не дожидаясь ответа.

- Но это остынет!

Она закрыла за собой дверь и повернула кран над мойкой, приготовившись к рвоте. Последние несколько дней по утрам ей было плохо. И днем, и вечером тоже. Ее внутренности продолжили бастовать, но через минуту худшее было позади, и она прислонилась спиной к двери.

Джиннифер неуверенно положила руку на живот. Когда она думала о крошечном эмбрионе, то не чувствовала ничего, кроме страха и тревоги. Но все же испытывала обманчивую надежду на что-то большее. Потому что каждый раз, когда она думала об аборте, то не могла даже просто заставить себя позвонить, не говоря уже о том, чтобы через это пройти.

Она вздохнула.

– И что же мне с тобой делать?

Очевидным ответом было вернуться в Нунавут. Просто мысль о том, чтобы рассказать Зейну, что она беременна и остается, чтобы стать его парой, заставляла ее волноваться. Однако мудрость подсказывала, что она не видит всей картины целиком. Как только радость от встречи с Зейном пройдет, она станет привязана к нему и Силуит. Жизнь в логове стала невероятным опытом, но она не была уверена, хотела ли она такой жизни. Даже если она была готова отказаться от своей карьеры и от всех современных излишеств, жизнь в тундре была опасной. И не той средой, в которой она хотела бы растить ребенка.

Но растить оборотня в Майами будет также трудно, если вообще возможно. Единственное, что она могла придумать, это переехать куда-нибудь в сельскую местность, где она сможет растить его подальше от границ человеческого общества. В любом случае, ей придется чем-то пожертвовать, но, по крайней мере, с последним вариантом она сможет вести наполовину нормальную жизнь.