— Нет, не опять. Всегда.
— Деев! — с негодованием закричала Валя. — Что значит — всегда?!
Илья придвинул ее к себе, крепко схватив за плечи. От его взгляда Вале стало страшно — он смотрел с такой ненавистью, с такой злобой, словно она была в чем-то сильно виновата перед ним. Темная прядь упала на лоб, правую часть лица дергало. «Нервный тик, наверное…» — подумала Валя, зачарованно глядя на Илью. Она решительно ничего не понимала. Зачем он позвал ее сюда, почему у него такое чужое лицо?
— Ты маленькая, жалкая шлюшка, — прошептал вдруг Илья.
«Сошел с ума!» — решила Валя.
— Пусти…
Она попыталась вырваться, но он перехватил ее, вцепился прямо в волосы, чуть пониже затылка. Это было так больно, так страшно, что слезы моментально брызнули у нее из глаз.
— Илья…
— Ты маленькая, жалкая шлюшка! Тебя надо убить!
— Илья!
Он держал волосы мертвой хваткой — вывернуться было невозможно…
— Я все про тебя знаю! — прошипел он и другой рукой схватился ей за горло, словно собираясь задушить.
— Что ты про меня знаешь?
— Какая ты дрянь — вот что я знаю!
«Это недоразумение… — мелькнуло в голове у Вали. — Наверное, он что-то перепутал! Кто-то что-то сказал ему про меня… Но что?»
Она задыхалась.
Его глаза были близко — пустые, огромные, черные глаза. Маленькая родинка на лбу, на границе с волосами…
Илья вдруг с силой оттолкнул ее. Валя отлетела, едва не угодив в воду. Упала на самой кромке берега, ободрав ногу о какую-то засохшую ветку.
— Ты с ума сошел… — с отчаянием прошептала она. На ноге, ниже колена, виднелась царапина — Валя прикоснулась к ней. Капелька крови… Она сидела и с удивлением смотрела на эту царапину. — Деев, что ты делаешь?
— А ты что делаешь? — закричал он. — Что ты со мной делаешь?!
— О чем ты? Господи, Илюшка, ты, наверное, что-нибудь перепутал…
— Не смей меня так называть! Ты не имеешь права…
Лес тихо шумел, щебетали птицы, и сквозь этот шум Валя вдруг услышала отдаленный стук — где-то там, в глубине леса, в самом деле стучал дятел. «Бог знает что мне в голову лезет…»
— Ты была с ним. А я? Чем я для тебя плох?
Валя подняла на него изумленный взгляд. В один миг ей стало все ясно.
— Ты — не для меня, — просто ответила она.
— Ванечка, вечно этот Ванечка… Меня просто выворачивает, когда ты его так называешь!
— Я его люблю, — мстительно ответила Валя. — А ты дурак. Не смей меня больше трогать!
— Ему можно, а мне нельзя? — едва не задохнулся Илья. — Да ты просто жалкая шлюшка…
«Откуда он узнал? Нет, не может быть, Ваня не мог ему ничего сказать… Но откуда? Может быть, он что-нибудь видел?.. Лидка! Наверное, она…»
— Я его люблю! — закричала она. — И это тебя не касается! А ты чужой, совсем чужой, и ты мне не нужен!
— Нужен…
Он схватил ее за руку, рывком поднял. Обнял так, что у нее едва не хрустнули ребра.
— Валечка, миленькая… Ну как же не нужен? Я тебе очень даже нужен…
— Пусти! Пусти немедленно! — запищала она, вырываясь.
— Больно, да? Где тебе больно? Ну прости, прости… Я правда дурак!
Он упал на колени, продолжая ее обнимать. Валя опустила руки, ощутив ладонями его волосы, попыталась отодвинуть его голову от себя. Происходящее казалось ей диким и невероятным. «Почему он ревнует? Он не может меня ревновать!»
— Что это за спектакль? — задыхаясь, спросила она.
— Так ты не знала… Не догадывалась?
— О чем я должна была знать?
— О том… о том, что я люблю тебя. Валины руки замерли на его голове.
— Я не знала и не догадывалась, — растерянно произнесла она.
— А тогда? Помнишь, когда я поцеловал тебя?
— Это же было случайно! Ты сам потом извинялся…
— Я тебя люблю. Ты самая хорошая. Ну почему ты не со мной, почему не со мной…
— Но я-то тебя не люблю!
— Чем я хуже его? И вообще… тебе что, так не терпелось? Рано, еще рано… Скоро бы ты сама поняла, кто тебе больше подходит! Ну зачем ты так поторопилась… — с досадой, едва не плача, бормотал Илья.
Его горячая щека прижималась к ее груди, его руки, словно змеи, обвивали ее всю.
— Пусти меня.
— Нет.
— Пожалуйста! — взмолилась она.
— Нет. Никуда я тебя не пущу и никакому Ваньке не отдам. Он негодяй!
— Он не негодяй, он очень хороший… И чего ты ко мне так привязался! — с досадой воскликнула Валя. — Вот Лида… она же очень… она же очень к тебе привязана. И ты к ней вроде бы неравнодушен…
«Что я говорю! Какой-то бред… Но надо же как-то оторвать его от себя! Он хороший, я хорошая, мы все…»
— Лида — не ты.
— Послушай, Илья…
— С ним тебе будет очень плохо.
— Ну я не знаю прямо, детский сад какой-то!
— Нет, это правда. Валечка, миленькая, послушай… Да не отталкивай ты меня!
— Мне больно! Я опять вся в синяках буду! — заорала Валя.
— Ладно…
Илья нехотя выпустил ее из своих объятий. Сел на землю, опустив голову. Теперь она стояла над ним — в желтом измятом платье, с царапиной на ноге. Сердитая и испуганная.
— Зачем тебе я? Я вовсе не такая красивая и не такая умная… — примиряюще произнесла она.
— Это не важно…
— А что — важно?
— Ты убила меня… Я хотел быть первым и единственным, — с тоской произнес он. — А с ним тебе будет очень плохо. Вот увидишь — он тебя бросит.
— Даже если и так! Все равно, где логика? Где ваша хваленая мужская логика? Он меня бросит, и потому я должна быть с тобой… — передразнила она. — Ты меня любишь, и потому я имею право встречаться только с тобой… Ерунда! Я свободный человек, пойми!
— Нет.
— Но почему же — нет?!
Потому что… Слушай, Валя… Впереди тебя ждет ад, — мрачно произнес Илья. Он был уже спокоен, и лицо его перестало дергаться. Он смотрел в сторону, куда-то на другой конец пруда.
— «Я буду до-олго гнать велосипед… в глухих лу-га-ах его остановлю-у… нарву цветов… и подарю букет той девушке, которую люблю-у…»
— Клава, у тебя совершенно нет слуха, — хихикнула Анна Михайловна, сидя на веранде пироговского дома.
— У меня есть слух! — возмутилась Клавдия Петровна. — И голос тоже! Я, если хочешь знать, в юности в театральное поступала.
— Так чего же не поступила?