Леху злило такое разгильдяйство. Ключ отыщут — обнаружится, что мяч дома позабыли. Сколько говоришь, как об стенку горох. Разве в порядочном игровом коллективе такое кто себе позволит?

— Вон идет, — раздался голос, и все зашевелились.

Переодевались кто во что. На Длинном болтались красные трусы с огромными разрезами. Пушкарь натягивал шерстяной спортивный костюм. Ноль — такую заношенную кацавейку, что неизвестно, для чего она предназначалась раньше. Из портфелей, свертков и авосек появлялись разномастные хоккейные фуфайки, трико с бахромой внизу, кое-кто по-простецки сверкал плечами в семейных майках… Леха притопнул одной и другой ногой — кроссовки «Адидас» сидели как влитые. Разгладил на груди холодящую атласом родную эмблему, вздохнул и обвел взглядом скамейку с ворохами одежды. Точно, так и думал, мяча нет. Длинный тоже заметил, что играть нечем. Потряхивая мосластыми ногами, он выругался:

— Снова этот ошалелый под кроватью пузырь оставил!

— Чего! — обиделся Ноль. — Сам-то… Проморгаться не можешь!

Все засмеялись. Потом начали вспоминать, кто забирал после прошлой тренировки мяч. Пока вспоминали, голоса от шуточек поднимались все выше и выше, наполнялись злостью. В самом деле — прошел почти час, а тренировка и не начиналась.

Леха, не теряя времени, принялся разминаться и не участвовал в споре. Это они сейчас сердитые. Принесет вахлак мяч — каждый успокоится, забудет свои угрозы, а в следующий раз все повторится.

Пушкарь потер лоб:

— Коля вроде его последним в руках держал. Еще когда Длинный с брусьев свалился…

— Точно! — обрадовался Длинный. — Я по нему пнуть хотел и упал. Вот синяк…

Все стали смотреть синяк. Ноль хотел ткнуть Длинного палкой, но тот замахнулся на него.

Решили сбегать к Коле. Однако никто не соглашался: надо ж было одеваться. Просто умора, думал Леха. На футбольное поле в трусах перед теми же людьми выходят, а по улице пройти… И если б в городе, а то ведь хуже деревни. Однако он и в этом споре участия не стал принимать. Пусть бегут те, кто играть не умеет, а он не побежит.

Дружно выбрали Ноля, но тот воспротивился:

— После работы и так еле ноги волоку! Ты поворочай дышлом одиннадцать часов…

Он был низкорослый, коротконогий и, когда волновался, сильно косил глазом.

Все накинулись на Ноля. Тут же напомнили, что именно он в последнюю тренировку забыл мяч дома. А когда скидывались на мяч, не вложил ни копья. Все слабее огрызаясь, Ноль побрел к дверям. И тут на пороге появился Коля.

— Старая вешалка! Крокодиловая морда! — зашумели вокруг.

— Да я прямо из цеха! Мяч схватил, даже не поел, — оправдывался Коля.

— Что в сумке-то звякает? — зашмыгал носом Длинный.

— Тебе только одно, — сказал Коля, пряча большую сумку под скамейку и прикрывая ее спецовкой. — Ось сегодня сорвал на «сотке»?

Длинный сразу замолчал, отошел в другой угол и принялся внимательно рассматривать ржавый гвоздь, вылезший из стены. Пушкарь спросил:

— Как сорвал?

— Как… — Коля стянул через голову майку и пригладил рукой растрепавшиеся редкие волосы. — Шестеренка треснула на оси, ну сдерни ты ее тросом, если руками снять не можешь. А этот, — он кивнул в сторону Длинного, — автогеном! Ну и срезал ось…

— Поставили бульдозер на «пэпээр»! — прищелкнул языком Пушкарь. — Теперь пока новую ось поставят…

Здесь уже Леха сдержаться не мог.

— Все из-за одного дурака, — возмущенно сказал он. — Ось еще найти надо!

По напряженной спине Длинного Леха догадался, что тот услышал и его слова, и Колины. Чем закончился разговор Коли и Пушкаря, он не услышал — ушел в дальний конец зала работать с мячом.

Зал был тесный, с обвалившейся штукатуркой по углам. Раньше в этом бараке находилась столовая, но ее перевели в новое здание. Дыры в потолке никого не смущали. Раздувшимися ноздрями Леха втягивал в себя запах, который стоит во всех спортзалах. Когда он чувствовал его, плечи разворачивались, а ноги приобретали упругость.

У двух стен поставили сумки — ворота — и начали разбиваться на тройки. Вышло три тройки, две играют — одна ждет. Ноля к себе никто не хотел брать, зато Леху приглашали все — ясное дело почему. В открытую не звали, но словно случайно возле него оказывался кто-либо, смотрел в сторону и задумчиво говорил: «Ну, что…»

Он сам подошел к Коле и показал на Ноля:

— Возьмем? Пусть поиграет, раз пришел.

— Пусть, — согласился Коля. — Мы и с этим обормотом всех обдерем.

В футбол играть Ноля брали из жалости. При всех бедах он оказывался крайним, потому что был затурканным. Если в чужую смену ломался насос гидромонитора, начальство ругало его. Подрались соседи, а Ноль полез мирить — в приисковый комитет пришла жалоба на него, хотя ему и без того досталось. Только в спортзале он оживал — бегал устанавливать ворота, с пылом накачивал мяч, первым брался убирать скамейки. Лишь бы его взяли.

Мяч был перекачан и больно отдавал в ногу. Леха спичкой надавил ниппель и немного спустил воздуха. Ударил мячом в пол, помял пальцами и бросил в толпу:

— Нормально!

Другие тоже помяли, скривив лица, покатали ногами. Коля пнул по мячу и сказал:

— Пузырь отличный!

И все согласились — да, стал лучше.

Ноля Леха оставил в защите. Колю послал в нападение справа, а сам встал слева — потому что умел бить и подавать левой. Никто на прииске не умел бить левой. Леха мог и многое другое, что было в диковинку его партнерам.

Само собой разумеется, что он забил первый гол. Ноль обрадованно запрыгал, а Леха спокойно, чуть вразвалку, вернулся на свою половину.

— Здорово ты, — одобрительно сказал Коля. — У вас там когда тренировки начинались?

— Весной, — ответил Леха. — На сборы в Сочи ездили. Своя база, спецпитание. Класс «А», сам понимаешь.

Коля кивнул — а как же, мол, иначе.

Леха прекрасно видел — ни фига тот не понимает. Потому что к команде мастеров Колю никогда и на пушечный выстрел не подпустили бы. Как и других в поселке.

Потом Леха забил еще два гола и проигравшая тройка уступила место другой — по установленному правилу.

Одни футболисты садились на скамейку, другие как бы с неохотой вставали и потягивались.

Уже в начале игры Леха заметил — Длинный его караулит. Когда он оказывался с мячом у стены, Длинный мчался, пыхтя, через весь зал, чтобы впечатать его. Даже если он пробегал мимо просто так, без мяча, все равно старался задеть локтем или плечом. Оказавшись недалеко от скамейки, Леха услышал такой разговор:

— Коля играет отлично. Поле видит, пасы такие выкладывает!

— Старый любого обмотает.

На прииске Леха работал недавно и по голосам не всех узнавал. Он подумал про себя: «Ладно!»

Как только мяч попал ему в ноги, он побежал с ним прямо на Пушкаря. Коля сбоку закричал: «Пас!» Леха сделал вид, что не услышал — сейчас должно произойти кое-что. Эту штуку он научился делать, еще когда играл за юношей. Увидел на тренировке мастеров, разучивал долго, трудно, поначалу психовал, и все же овладел. С тех пор показывал ее в ответственные моменты: когда, например, к Лехе присматривался тренер из класса «А» или при поступлении в техникум. Приисковые наверняка не видели этой штуки никогда в жизни — по телевизору ее не показывали, так как мастера в игре не любят рисковать.

После шикарного замаха правой Леха перешагнул ею через катящийся мяч, не останавливаясь, закатил его на пятку носком левой ноги. Все, конечно, подумали, что он запутался, — Пушкарь даже присел, выжидая, куда покатится мяч. И вот тут Леха пяткой правой ноги перебросил мяч через свою спину далеко вперед. Коронный финт получился. Мяч опустился за Пушкарем. Леха просто обежал того и направил мяч в ворота. Показалось, что шелковая новенькая сетка в них мягко шоркнула и блеснула на фоне неба. А красный тугой мяч бился под ней, изнемогая, как горбуша на нересте. Это показалось — Леха прекрасно понимал, что идет не матч на зеленом постриженном поле, а тренировка в спортзале с прогнившими стенами.