И вот в доме Хитровых тоже, как в капле воды, отразились настроения народа в стране, если умный Хитров и его повидавшая другие страны дочь, мыслили правильно, критически, то Лилия Петровна смотрела на жизнь из окна своего благоустроенного мирка и видела только хорошее. У мужа высокая зарплата, можно в спецмагазине купить все необходимое, каждое лето они ездили в санатории для руководящих работников. И знакомые у Лилии Петровны были женами высокопоставленных чиновников. Даже при всеобщей уравниловке — это, конечно, касалось лишь низших слоев населения — каждая руководящая прослойка держалась друг за друга и не смешивалась с другой. Получил более высокое назначение, значит, быстро перескакивал из одной прослойки в другую, более обеспеченную, а со старой, в которой годы вращался, немедленно обрывай все связи… К Хитровым по субботам приходила одна женщина, которая тщательно убиралась в доме. Это было не очень удобно, в субботу Лилия Петровна ходила к массажистке, а ключ приходящей домработнице оставлять она опасалась. В квартире у нее красивая мебель, на полах вьетнамские ковры с тиснеными выпуклыми цветами на голубом фоне, на стенах картины, приобретенные в комиссионке у знакомого продавца, тот уверял, что это подлинники русских художников и когда-нибудь полотна будут в большой цене. Да и мало ли в ее трехкомнатной квартире с просторными подсобными помещениями ценностей? Одни люстры, тоже приобретенные через знакомых комиссионщиков, чего стоят! А столовое серебро, подстаканники? Старинные вещи всегда в цене. И эта цена со временем все возрастает. И Лилия Петровна вкладывала деньги в красивые вещи, а занятый выше головы на работе муж не вмешивался в ее дела… Он имел свой кабинет и там одни книги, Хитров и вечерами работал дома, доктор технических наук, что-то проектирует, изобретает… В дела мужа Лилия Петровна мало вникала, у них установились ровные отношения, Арсений по-прежнему любил ее, она это чувствовала. Ей повезло с мужем — он у нее однолюб. Была помоложе, изменяла ему, но постоянного любовника не заводила, семейный уют, прочные отношения были для нее дороже. Знала, что муж ей верен, а то, что одержим работой — так это и хорошо. Не отвлекается ни на что другое… Вот с дочерью сложнее: упряма, независима, замуж вышла неудачно, муж оказался делягой и хапугой, а как некрасиво вел себя на суде! Требовал раздела вплоть до постельного белья… Пришлось раскошеливаться на кооперативную однокомнатную квартиру, чтобы не судиться с ним за жилплощадь дочери…

Не очень понравилось Лилии Петровне, как Вера смотрела на Вадима, не одобряла она и мужа: столько сил затратил, чтобы устроить сына своего старинного, давно погибшего дружка в Ленинграде! Когда упрекнула его, мол, зачем так старается для чужого человека, он резко оборвал ее, сказав, что это его святой долг. Андрей Васильевич помог ему стать ученым, на многое открыл глаза… Он ведь и в те опасные пятидесятые годы защищал Белосельского, а за это недолго было и самому загреметь в тюрягу. Ей, Лилии Петровне, было наплевать на Вадима! Кто он ей? Никто, чужой человек, которого встреть на улице и не узнала бы. Да и с его родителями она не особенно дружила, так, из-за мужа с ними встречалась… Ну если быть справедливой, то мать Вадима — Мария — сама от нее нос воротила, знала Лилия Петровна, что ее обзывают мещанкой, а что тут зазорного? В старое время мещане — это целая общественная прослойка была. Вот она мещанка, а в отличие от дворянки, сумела мужа удержать, семью сохранить, дом сделать полной чашей и дочь вырастить… Хитрова снова внимательно посмотрела на нее: Вера, чуть наклонив голову набок, отчего русая прядь свесилась на плечо, зачарованно смотрела на Вадима. Мужчина, конечно, видный, вот какие мышцы обозначаются даже через рубашку, рост, густые волосы, симпатичное мужественное лицо с серыми глазами. Когда-то Арсений то ли в шутку, то ли всерьез толковал, что хорошо бы в будущем поженить Веру и Вадима… Ну и что было бы? С такими взглядами, как у Вадима, вряд ли у них жизнь была бы легкой, таких как Вадим, не любит в нашей стране, прижимают к ногтю… Тридцать лет, а зарплата, как у дворника! И еще эти… «шабашки». Интеллигентный человек не будет заниматься тяжелым физическим трудом, раз закончил институт, вот и учил бы уму-разуму ребятишек. Правда, учителям мало платят, но не всем же быть учеными и директорами НИИ, как ее муж?..

— Вот что, Вадим, — видя, что гость стал поглядывать на часы и вроде бы собираться, сказал Арсений Владимирович. — Женщины пусть тут убираются, а мы пойдем с тобой ко мне, потолкуем…

— Время…

— Ты что же, пойдешь ночевать в пустую квартиру? — сказал Хитров, — Переночуешь у нас, вон сколько комнат…

— И всего-то три, — заметила Лилия Петровна, подумав, что нужно будет и всего-то на одну ночь в гостиной застилать диван для гостей свежими простынями.

— А завтра купим тебе диван-кровать, — продолжал Арсений Владимирович, — Да и покажешь мне свои хоромы… — он взглянул на дочь, — Поможешь нам приобрести Вадиму самое необходимое?

— У меня завтра с утра экскурсии по городу со шведами, а с обеда свободна, — сказала Вера, тоже поднимаясь из-за стола.

— Жди нас у себя дома, мы к тебе заедем ровно в три, — заявил Хитров.

— Кто же так делает? — вмешалась хозяйка, — Обставить квартиру наспех! Нужно походить по мебельным, не поря горячку, подобрать нужные вещи. Мебель — не посуда, ее покупают на годы.

— Может, и ты Вадиму поможешь? — взглянул на нее муж.

— Поступайте, как знаете, — дипломатично уклонилась Лилия Петровна. — У Вадима есть жена.

Вера улыбнулась и стала собирать со стола посуду. На полных, обнаженных до локтей руках играли блики от люстры. Хитров прихватил со стола недопитую бутылку коньяка, пару рюмок, а Вадиму велел взять тарелку с бутербродами.

— Спокойно ночи, женщины, — произнес он — Ты ложись, Лиля, не жди меня.

Вадим поблагодарил за угощение и, чувствуя легкое приятное головокружение — он не мог никак сегодня отказаться от двух-трех рюмок коньяка, — отправился вслед за хозяином в кабинет.

2. Утопающий хватается…

Наверное, жизнь так уж извечно устроена, что после радостных событий обязательно жди каких-нибудь неприятностей. Хорошо, если только мелких… Слишком бы жизнь человека была однообразной, пресной, если бы состояла даже из одних радостей и удовольствий, да такого и не выпадает на долю одного человека. Даже родившихся в рубашке. И цари и короли подвержены потрясением. Жизнь, как приливная волна — то поднимает человека высоко, то снова сбрасывает в гибельную пучину. Есть, конечно, редкие счастливчики, которые могут обуздать эту волну и долго держаться на ее гребне, но и их рано или поздно выбросит на мель…

Эта мысль мелькнула в голове Вадима Белосельского, когда он стоял у стола в своей квартире в Великополе и перечитывал записку Лины Москвиной, которая так и не захотела стать Аэлитой Белосельской. Может, потому ей и необходима была свобода, чтобы так неожиданно взять и уйти от него?.. Церковное венчание без регистрации в паспорте — это скорее ритуал. Броситься в погоню, вернуть ее? Маршрут московского гастролера нетрудно узнать в концертно-эстрадном бюро, но Вадим тут же в зародыше подавил в себе этот в общем-то вполне естественный порыв: Лина не такая женщина, которую можно было бы вернуть силой или уговорами. Если она пошла на это, значит, все обдумала и решение ее твердое. Упрямства ей не занимать. Он прожил с ней семь лет… и тут вспомнилась статья в каком-то журнале, где автор-психолог утверждал, что у современных молодых людей страстного чувства, называемого любовью, самое большее — хватает на пять-семь лет, а потом срабатывает привычка, дружба, совместимость, но, собственно, любви уже нет. Психолог вывел эту теорию из среднестатистических цифр разводов в нашей стране, подхалимски упомянув, что там, у них, все обстоит еще хуже.

На подоконнике Вадим обнаружил сиреневую концертную программку и афишку с портретом солиста рок-группы «Бешеные» Тома Блондина. С афишки свирепо смотрел на него молодой человек в кожаной куртке с молниями, длинные завитые волосы спускались на плечи, глаза узкие, черные, как мышиные хвостики, усики изогнулись в уголках толстогубого широкого рта. Этакий самоуверенный кабан. Или уж скорее павиан. Взгляд явно, похотливый. Имя и фамилия наверняка псевдонимы. Черный, как головешка, а Блондин! Что же такого нашла в нем Лина?