— Ну-ну, не притворяйся строгой гувернанткой. Отчего бы девочке и не приобщиться к знаниям, верно? — он фамильярно подмигнул Мире. — Эрудированная девушка — редкий феномен. Женихи сразу примечают таких.

— Да, милорд, — Мира кивнула и постаралась покраснеть. Не факт, что получилось.

— А если по сути, — продолжил Кларенс, поглаживая графиню по затылку, отчего она щурилась, как кошка, — то все первородные имеют право посещать Святилище и знакомиться с рукописями. Сие есть просветительская роль двора, во как. Я провожу тебя, дитя мое. Угодно ли завтра?

— Конечно, милорд! Не знаю, как благодарить вас!

Святилище Пера занимало длинный приземистый павильон в северной части Дворцового острова. Первый зал — читальный — был залит светом. Возле высоких окон стояли кресла со столиками для книг, отделенные друг от друга шелковыми ширмами. Лишь немногие места для чтения были заняты: неброско одетые секретари и законники перелистывали пожелтевшие фолианты, хмуря брови и слюнявя пальцы. Знать, подобно графине Нортвуд, предпочитала беречь цвет лица и не появлялась тут.

— Здешние служки гордо зовутся архивариусами, — рассказал Кларенс. — Они берегут свой сарай, набитый бумагой, так, словно он и вправду — святилище. Жрецы пергамента приходят в ярость, если кто-то проникает вглубь храма. Мирянам надлежит терпеливо сидеть здесь, в читальне, и ожидать, пока архивариусы вынесут им нужный том. Так-то.

Он указал на массивные дубовые двери, ведущие в следующий зал, из которых только что вышел служка в коричневой квадратной шапочке, катя перед собой тележку с массивной стопкой томов.

— Однако для тебя я организую экскурс за алтарь.

Кларенс перебросился несколькими фразами с главным архивариусом, которого, очевидно, хорошо знал.

— Прошу! — он широким жестом указал на дубовую дверь.

Библиотека, по опыту Миры, — это комната, у стен которой стоят шкафы с книгами. В большой библиотеке шкафы стоят в два яруса, и, чтобы добраться до верхнего, служит лесенка на колесиках. Столь богатое собрание книг Мира видела лишь единожды — в Сумерках, столице земли Шейланд. Но здесь…

Святилище Пера представляло собою небольшой город под крышей. Улицы этого города пересекались под прямыми углами и образовывали идеально ровную сетку. Продольные улицы назывались буквами алфавита: A, B, С… Заглавные литеры были выложены мрамором, каждую подсвечивал искровый огонь. А поперечные переулки носили разнообразные и замысловатые имена, вырезанные на лакированных табличках: "Владения, титулы и привилегии", "Военное дело", "Геральдика и генеалогия", "Градостроение", "Династия Блистательная", "Династия Темноокая", "Замки и фортификация", "История", "Кузнечное ремесло, обработка металлов"… У Миры закружилась голова. Каждое здание города, стоящее на пересечении улиц, было огромным стеллажом в два человеческих роста, опоясанное балконом с аккуратной лестницей. У пола располагались свитки в чехлах, вложенные в глубокие ячейки стеллажа и похожие на арбалетные болты в колчане. Выше — книги: массивные или худощавые, ветхие или блестящие новизной, тисненные серебром или золотом, или подписанные тусклыми, почти выцветшими чернилами, пахнущие кожей, пылью, рисовой бумагой, воском, порой — плесенью… Город рукописей не уступал по населению самой Фаунтерре.

Здесь царил сумрак, а воздух был сухим и душным. Яркий свет, влажность и сквозняки вредят книгам, — вспомнилось Мире. Редкие лампы тускло освещали коридоры, перед каждым стеллажом также висели фонари, и служки зажигали их, чтобы рассмотреть переплеты томов. Вытаскивали нужный фолиант, бережно протирали бархатной тряпицей, клали на тележку и гасили фонарь, дернув за шнур. Никаких свечей, никакого огня — только искра! Сотни искровых ламп!

— С какой рукописью изволите ознакомиться, миледи? — спросил сопровождавший их архивариус. Он начинал терять терпение.

— Будьте добры, я хотела бы начать с жизнеописаний владыки Адриана.

— Детские годы? Воцарение? Реформы и эдикты?

— Эээ… — Мира растерялась. "Враги владыки, предатели и убийцы" — вряд ли у них имеется такой том. — Что есть о родственниках владыки?

— Почившие? Ныне живущие?

— Ныне живущие, сударь. Все шестеро.

— Ууу, миледи, непростая задача, — архивариус взглянул на нее, как будто, с уважением. — Имеются основательные тексты о Шуте, более сжатые — о сире Адамаре, кузене владыки. С остальными родичами придется повозиться — малоприметны.

— Я, в таком случае, начну с Шута и сира Адамара, а вы…

— Да, да, начните с них, а я займусь прочими. Плайский Старец, Леди-во-Тьме, барон Росбет, и еще молодая леди из Предлесья…

— Минерва из Стагфорта, — подсказала Мира.

— Верно, Минерва.

Архивариус одарил ее еще одним уважительным взглядом. Подошел к одному из стеллажей и взял книгу с полки.

— "Шутовской заговор: персоны и роли", пера герцога Айдена Альмера. Весьма доскональный труд. Здесь найдете императорского дядю…

Он пересек пару улиц, поднялся на лесенку.

— А теперь — кузен владыки. Полистайте вот это, миледи: "Воспоминания гвардейца", и это: "Выдающиеся рыцари Короны и их свершения". Изложено, конечно… — архивариус скорбно покачал головой, — обе книги писали беспросветные рубаки, так что глубину мысли вы можете себе представить. Но, хотя бы, они хорошо знакомы с Адамаром.

— Благодарю вас, сударь! От души благодарю.

— Пустое, — отмахнулся архивариус. — С этими двумя нехитрое дело, а вот когда я разыщу остальных — тогда от души будете.

Она выбралась в читальню, сощурилась от яркого солнечного света, устроилась в одном из кресел. Лорд Кларенс отправился по своим делам, обещав прислать за девушкой экипаж к часу закрытия библиотеки. Мира погрузилась в чтение.

Менсон Луиза Виолетта рода Янмэй — первый наследник престола, младший брат покойного императора, дядя владыки Адриана.

Два десятилетия назад Менсон был одним из наиболее могущественных людей империи. Как младший брат императора, он управлял морскими портами Земли Короны и получал с них огромную прибыль. В его подчинении находился пятнадцатитысячный корпус морской пехоты и триста боевых кораблей. Кроме того, молодой Менсон был харизматичен, деятелен и весьма недурен собою.

В возрасте двадцати семи он породнился с Великим Домом Лайтхарт, женившись на дочери герцога. Дом Лайтхарт владел герцогством Надежда — богатейшей (в те времена) землею, превосходившей доходами даже Альмеру. Влияние Менсона Луизы возросло настолько, что он позволял себе спорить с императором, чуть ли не открыто навязывать ему советы. При покровительстве Менсона, его новоиспеченные родичи из Дома Лайтхарт занимали ключевые дворцовые должности. Автор книги писал о тех временах: "Восходящие солнца Лайтхартов мелькали при дворе чаще, чем императорские Перо и Меч. Впору было усомниться: не ошибся ли я поездом и не прибыл ли в Надежду вместо Фаунтерры?"

Пришел день, когда Менсон Луиза попробовал диктовать старшему брату свою волю. Владыка Телуриан славился спокойным нравом, дипломатичностью, умением сглаживать острые углы. Император до поры искал компромиссов с братом, но лишь до поры. От имени Короны Менсон Луиза попытался выдать Дому Лайтхарт огромную ссуду в полмиллиона эфесов на строительство в Надежде искрового цеха. Император раскрыл махинацию, отменил ссуду и на год выслал Менсона из Фаунтерры. Владыка рассчитывал, что ссылка умерит амбиции брата. Произошло обратное: спустя год Менсон Луиза вернулся в столицу, одержимый мыслью о перевороте.

Обстановка была весьма благоприятна для заговора: большинство верных Менсону людей сохранили свои позиции при дворе, а юный принц Адриан еще не достиг совершеннолетия. В случае смерти владыки Телуриана, его брат объявил бы себя регентом и получил власть над империей. Харизма Менсона и богатство Лайтхартов привлекли в круг заговорщиков более двух десятков влиятельных дворян. Капитаны алой гвардии были подкуплены, противники Менсона под тем или иным предлогом отправлены с Дворцового острова. На случай, если столица откажется признать регента-заговорщика, в предместьях стояли три батальона менсоновской морской пехоты. Казалось, ничто уже не сможет спасти императора…