Я опустила стекло:

— Ох, спасибо. Я в порядке, правда.

— Вы сидите здесь так долго, что я начал волноваться. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Что такого было в доброте незнакомца, что мне захотелось плакать?

— В моей голове роятся пара проблем, но все будет хорошо. Спасибо за вашу заботу. Это было очень мило с вашей стороны.

Он кивнул, неуверенно улыбнулся и неторопливо ушел.

Двигатель машины с ревом завелся. Меня успокоил знакомый скрип переключения передач, когда я выехала с парковки. Я ехала в неизвестном направлении, лениво размышляя, какие проблемы беспокоили других водителей, запертых в своих стеклянных и металлических мирах, отдельных и изолированных. Размышляли ли они о смысле жизни, перечисляли списки покупок в своих головах или просто вели машину, со счастливыми мыслями?

Июньский утренний туман уступил тусклому солнцу, когда я осознала, что еду по безмятежному участку побережья Тихого океана. Казалось, я нашла идеальное место для размышлений. Воздух был мягкий, и легкий ветерок колыхал короткую траву, что пыталась держаться среди дюн.

Я сбросила свои сандалии и почувствовала мелкий песок под своими пальцами. Все мысли покинули мою голову, когда я обхватила руками свои колени и уставилась на океан. Это был переломный момент в моей жизни или просто точка на длинном и мрачном горизонте? Отказываться от неудавшихся отношений, переходя к обреченным, одно из наиболее разумных действий для тридцатилетней женщины? Разумеется, нет. Но ощущение тела Себастьяна напротив моего, внутри моего, его сладость, его нежность... Могла ли я на самом деле сказать, что это ничего не значит? Были ли эти чувства в таком изобилии в моей жизни, что я могла считать, что они ничего не стоят?

Единственная настоящая любовь, которую я знала в своей жизни, была от моего любимого сумбурного отца. Себастьян не имел даже ее. Он был лишен любви, но он ее желал.

Могла ли я помочь ему? Ответ: не могла. Я буду только удерживать его от всех прекрасных вещей, которые он заслуживает в жизни. Так что я должна отпустить его.

Но что мне остается? Бросить все, что мне так знакомо из-за одного опрометчивого часа страстного безумия. Я прекрасно понимала, что, если я оставлю Дэвида, у меня не будет ничего, даже моей репутации. Я никогда не жила сама по себе, никогда не жила на то, что я зарабатывала, никогда не жила без непререкаемого авторитета или кого-то еще. Это было пугающим.

Я сидела и смотрела, пока не осознала со смутным удивлением, что тени вокруг меня начали удлиняться.

Я убрала свои руки от коленей и неуклюже встала, с увлечением наблюдая, как кровь возвращается к моим побелевшим костяшкам пальцев. Я потратила целый день и почти ничего не решила, за исключением того, что Себастьян заслуживает кого-то лучше, чем я.

Страх, как жаба, поселился в моем животе. Я не знала, как смогу посмотреть в лицо Дэвиду после того, что сделала. Мне это сошло с рук, поскольку он не поймал меня прошлой ночью, но я никогда не хранила секретов от него до этого, я понятия не имела, как собираюсь это делать. Как я могу научиться скрывать эмоции за ближайшие тридцать минут?

Я приехала домой незадолго до шести, это обычное время, когда он возвращался домой. Не уверена, было ли облегчением или разочарованием то, что дом стоял в тишине.

Я занялась готовкой: спагетти с соусом из оливок и томатов, перца чили, каперсов и чеснока. Казалось, ему прекрасно подходило название «Спагетти от шлюхи». Странно думать, что я планировала готовить эту еду еще вчера, когда была верной женой.

Звук приближающейся машины Дэвида заставил меня резко вернуться в настоящее.

Накрыть на стол. Положить салфетки. Открыть его пиво. Налить пиво в стакан. Помыть листья салата. Вести себя как обычно.

— Привет, ужин почти готов, — сказала я так беспечно, как могла. Мой голос звучал пронзительно и неискренне для моих ушей.

Он полностью меня проигнорировал. Ох, конечно, он все еще злился. Это все упрощало.

Мы ели в тишине. Я без слов помыла тарелки. Он удалился в свой кабинет. Ни звука не сорвалось с наших губ.

Я была благодарна ему. Это делало все гораздо проще.

К моему потрясению, я смогла сконцентрироваться на написании истории, которую, я надеялась, опубликуют в «Сити Бит». Слова хлынули, и это было успокаивающе, провести вечер за, приносящим удовольствие, делом.

В одиннадцать вечера Дэвид вышел из кабинета и направился в спальню. Хорошо, что я вспомнила поменять постельное белье сегодня. Шлюха.

Я беспристрастно заметила, что он сознательно скомкал свою одежду и бросил на мою сторону кровати, зная, что я должна встать рано, чтобы отутюжить брюки.

Он вернулся из ванной своей твердой походкой с военной точностью в своей пижаме. У меня было почти непреодолимое желание рассмеяться.

Простыни были отброшены с презрением, и он резко повернулся, перетягивая покрывало на свою сторону. Как удивительно по-детски.

Улыбнувшись сама себе, я скользнула между простынями и позволила себе почувствовать надежду.

К утру я знала, что больше не могу откладывать встречу лицом к лицу с Себастьяном. Я предполагала, что если я подожду дома достаточно долго, то он появится. У меня, возможно, было несколько минут, чтобы сходить в магазин и купить молоко, овощи и конфеты.

Я не задерживалась с покупками, но, несмотря на это, когда я поворачивала на свою подъездную дорожку, он был там, сидя съежившись на моем крыльце. По крайней мере, он был далеко от дороги.

Его глаза засветились, когда он увидел меня. Он поднялся. Я быстро покачала головой и, к счастью, он понял.

Как только я открыла дверь, он незаметно скользнул внутрь. Я все еще не спланировала, что я собиралась сказать ему. Я даже не была уверена, можно ли это спланировать заранее.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я прижалась спиной к двери.

— Ты в порядке? — наконец-то, спросил он.

Я медленно кивнула.

— Я полагаю. А ты?

— Я... я должен был увидеть тебя.

— Проходи, — сказала я несколько неохотно, указывая на кухню. — Могу я предложить тебе кофе?

Он покачал головой.

Это было сложнее, чем я ожидала, и я едва могла сказать хоть слово. Я села на кухонный стул, а он продолжал стоять.

— Я пытался увидеть тебя вчера. Что случилось после того, как я ушел? Все было... в порядке?

Его голос был низкий, нерешительный.

— Дэвид ничего не заподозрил, если ты об этом.

В отличие от него, мой голос был излишне жестким.

Глаза Себастьяна отражали его боль.

— Не смотри на меня так, — сказала я холодно.

Ты можешь сделать это. Ты можешь отпустить его.

— Кэролайн...

— Что?

Он сделал глубокий вдох.

— Я думал о тебе с тех пор... — его слова прозвучали в спешке. — Мы можем вернуться на восток, если ты хочешь. Мы могли бы поехать, куда бы ты ни захотела. Я могу найти работу.

Я ошарашено уставилась на него.

— Мы можем быть вместе, — прошептал он. — Навсегда.

Я не знала, что делать — плакать или смеяться, вместо этого я продолжала сидеть и смотреть.

— Каро?

Каро? Ох, мне нравится... Какая прекрасная мечта.

— Каро! — сказал он, паникуя.

Но только мечта.

Я сидела за столом, положив голову на руки. Это было не то, чего я ожидала, это определенно не так, как я планировала провести наш разговор. Где была моя решимость покончить с этим?

Я услышала скрежет стула по полу, и он сел рядом со мной.

Его красиво лицо, такое серьезное, было всего в дюйме от меня. Я выпрямилась и посмотрела прямо на него.

— Себастьян, я думаю, что ты очень милый, но...

Он съежился, как будто я залепила ему пощечину.

— Дай мне шанс, я знаю, у нас может все получиться, Каро.

— Нет, не может. Тебе только семнадцать... Меня могут арестовать. Меня должны арестовать! Нет, послушай меня, та ночь была... — я замялась, чтобы подобрать правильное слово. — Дело в том, что это неправильно.