— Мы должны быть более осторожны, — прошептала я.

Себастьян мрачно кивнул, но в его глазах был отблеск развлечения.

— Что?!

Он покачал головой, его небольшая улыбка исчезла.

— Пойдем отсюда.

Я отказалась от своих нескольких продуктов, которые у меня были в корзинке, несомненно, к большому раздражению персонала, и пошла на парковку. Наш выход был более осторожным, чем наша потерпевшая неудачу вылазка в магазин.

Я скользнула на водительское сиденье, чувствуя приподнятое настроение и чувство вины в одно и то же время.

Себастьян коснулся пальцами моей шеи, и дрожь пронеслась через меня.

— Не здесь!

— Тогда где?

— Поехали на пляж.

Он ухмыльнулся.

— Идеально.

Когда я завела машину, он включил радио и выбрал радиостанцию, играющую современный джаз.

— Мама и отец настаивают на том, чтобы я получил работу на лето, — сказал он небрежно.

Мое сердце ухнуло в желудок — если он будет работать весь день, я не буду видеть его. Я не могу уходить по вечерам, не сталкиваясь с допросами Дэвида.

— Что за работа?

Он пожал плечами.

— Чес говорит, что я мог бы получить работу официантом в месте, где он работает — загородный клуб в Ла-Холья.

— Звучит... весело.

— В основном вечерние смены, Каро. Я все еще буду свободен в течение дня.

Я улыбнулась от облегчения.

— Кстати, я хочу, чтобы ты прочитал мою стать о серфинге, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Ты закончила ее?

Он выглядел удивленным.

— Конечно! Что еще делать вечером? — сказала я, подразнивая.

Он оскалился.

— Я ненавижу, что ты возвращаешься домой к этому придурку.

Я вздохнула.

— Я тоже. Но это не продлится долго.

Правда в том, что я находила компанию Дэвида — невыносимой. Честно говоря, я не знала, смогу ли продержаться четыре месяца. Я перебирала в уме возможности переезда, но была напугана, и у меня было мало собственных денег.

Я отогнала мысли о Дэвиде: здесь и сейчас только Себастьян.

— На какой пляж мы поедем?

— Я знаю место недалеко отсюда. Там также есть пляжный ларек, поэтому мы сможем взять кое-что перекусить.

Я улыбнулась про себя — мальчик умеет есть.

Нет, не мальчик, одернула я себя.

Но в части моего мозга, куда я отгоняла все свои плохие мысли, становилось чертовски тесно.

Мы ехали с опущенными окнами, Себастьян лениво откинулся на сиденье, подпевая радио, в то время как ветер трепал его волосы.

Себастьян показал мне сторону Сан-Диего, которую я никогда не видела — расслабляющее, спокойное пляжное сообщество, от которого у Дэвида случился бы приступ.

Девушка, работающая за прилавком пляжного ларечка, смотрела на Себастьяна с интересом. Я смотрела, как она следила за его передвижениями по магазинчику. Она была стереотипной калифорнийской девчонкой с длинными, светлыми волосами, длинными загорелыми ногами и длинными накладными ресницами. К моему удивлению и восторгу, Себастьян, казалось, не замечал ее.

— Что ты хочешь есть, Каро? У них есть сэндвич с тунцом и мясной рулет.

— Я буду только содовую и небольшую упаковку чипсов.

Он нахмурился.

— Это не очень здоровая пища.

Он выглядел так серьезно, стоя там в обрезанных джинсах и футболке для серфинга, я не могла сдержать улыбку.

— Тогда я лучше буду сэндвич с тунцом, мой повелитель.

— Ты смеешься надо мной?

— Немного, но в хорошем смысле. Ты такой милый!

Он выглядел так, будто не был уверен, комплимент это был или нет, но проигнорировал это.

Я заплатила за еду, разозлившись на себя, что вспомнила, что трачу деньги, которые Дэвид давал мне на домашнее хозяйство. К черту! Я заработала каждый пенни: готовя, убирая, утюжа его проклятые брюки, даже развлекая его коллег.

Кассир сложил наши покупки в пакет, который Себастьян засунул подмышку, на краткий миг улыбаясь ей. Затем он взял меня за руку.

Он взял меня за руку!

Дэвид никогда не держал меня за руку. Ну, возможно, один раз — в день нашей свадьбы, когда мой отец передавал меня ему. Но с того момента я не помню, чтобы это происходило еще хоть раз.

Это ощущалось великолепно и пугающе, прогулка по пляжу, наши пальцы переплетены.

Мы нашли идеальную дюну, впалое углубление посреди песчаного тростника. Это обеспечивало нам немного защиты от ветра, хотя он был не сильным сегодня, но что более важно, это давало нам уединение, и никто не мог увидеть нас с пляжа.

Застенчиво, я вытащила копию своей статьи о серфинге из сумки.

— Вот она.

Он опустился на песок и сел, скрестив ноги. С тревогой я наблюдала за выражением его лица, пока он читал. В первый раз я показывала кому-то то, что написала. Я очень сильно хотела, чтобы она понравилась ему. Я чувствовала, как будто даю миру жизнь и жду, что кто-то придет и скажет, есть ли у моего ребенка дефекты или нет.

Один или два раза Себастьян улыбнулся, когда читал, затем поднял голову.

— Она, правда, хороша.

Я скептически посмотрела на него …

— Так и есть! Мне правда понравилась шутка о гавайском пехотинце из морской пехоты, который мчался на берег, чтобы атаковать, но решил сначала поймать хотя бы одну волну.

— Тебе правда она понравилась?

— Она хорошая, Каро.

— Ты бы сказал так в любом случае.

Он улыбнулся.

— Вероятно, но, к счастью, я это и имею в виду. Это позволит людям понять серфинг и способ военных заниматься им. Она написана очень грамотно. Но есть одна неточность...

Я знала это.

— У тебя опечатка здесь: ты вставила truster вместо thruster (thruster (он же шортборд) — самый распространенный тип доски для серфинга тремя плавниками)

— Где? Покажи мне.

Он рассмеялся.

— Просто пошутил.

Я подняла бровь:

— Хмм, только представь, что слово thrusting поймут неправильно (прим. слово thrusting можно перевести как «толчки тазом/попой»)

Он ахнул, а я просто легла на горячий песок, купаясь в его внезапно жарком взгляде.

— Ты так прекрасна, Каро, — прошептал он, выпрямив свои длинные ноги, чтобы устроиться рядом со мной.

Я смотрела на него с глупой ухмылкой.

— Правда! — настоял он.

Он опирался на локоть, его голова лежала на его руке. Здесь его глаза выглядели серо-зелеными, а его кожа сверкала золотым оттенком в свете солнца.

— Ты прекрасен, Себастьян. Прекрасен изнутри и снаружи.

Он моргнул, удивленный моими словами, затем улыбнулся. Еще один кусочек льда откололся от моего сердца.

— Я думаю, что ты должен поцеловать меня.

Слова вылетели прежде, чем я поняла, что сказала. Я на самом деле имела это в виду.

— Я думал, что мы не собираемся... ну, знаешь... пока мне не исполнится восемнадцать.

— Верно, но это не значит, что ты не можешь поцеловать меня.

— Правда? — он выглядел восторженно.

— Возможно, ты предпочитаешь письменное приглашение?

— Нет необходимости, — прошептал он.

Я обняла его руками за шею и притянула его голову к своей, поглаживая его короткие, шелковистые волосы. Его мягкие губы коснулись моих, и желание разгорелось внутри меня, проносясь по моим венам с бешеной скоростью. Мягкий, бессловесный звук покинул его горло, и мой язык был у него во рту, смакуя его вкус, пробуя его желание.

Я провела руками по его спине и с рвением потянула его футболку вверх. Затем я провела ногтями по его спине, заставив его задержать дыхание. Он резко отстранился и стянул футболку через голову, затем его голая грудь прижалась ко мне, и он начал опускать меня на песок. Его эрекция ощущалась возле моего живота.

Боже! Как я хотела его. Снова ощутить его внутри себя, чтобы понять, почувствовать, что я желанна и любима, и нужна.

Одна его нога была между моих, и он провел рукой по моей голой коже, выше к моему колену, дальше к бедру, подразнивая материал моих трусиков, прежде чем подняться к моей талии, а затем к моей груди и сжать ее.

Я отчаянно желала продолжить и пойти дальше, но была остановлена сигналом разума и пониманием, что еще один шаг приведет меня в темноту.