— Еще как всерьез. Но это неважно, потому что я тоже всерьез.

— Знаю, — кивает она. — В этом отношении ты вся в бабушку.

«По крайней мере она точно мне родная», — с грустью думаю я и спрашиваю:

— Что будешь делать? Он будет очень зол, когда ты вернешься.

— Не сомневаюсь. Но он успокоится. А Кандида приготовила чудную баранью ногу. Это поднимет ему настроение.

Какая нелепая мысль.

Когда я прохожу на посадку, идет дождь, и когда самолет несется по полосе и взмывает в небо, я успеваю только пару секунд посмотреть сверху на Нью-Йорк, пока его не заволакивают тучи. Я солгала маме. Пройдет очень и очень много времени, прежде чем я сюда вернусь.

Глава 23

— Будешь? — Холли поднимает бутылку красного вина.

— А то.

Она улыбается.

— Только он тебе не понадобится. — Я показываю на штопор, который она вытащила из ящика стола, и подруга в замешательстве на меня смотрит. — Там крышка с резьбой.

— А-а-а... И ты это оттуда разглядела?

Я сижу за кухонным столом, а она стоит возле барной стойки в нескольких шагах от меня.

— Конечно. В том, что касается открытия бутылок с выпивкой, я профессионал.

— Боже, как мне тебя не хватало. — Холли откупоривает бутылку, наполняет два очень больших бокала и приносит их к столу.

— Спасибо, что приютила, — говорю я.

— Не за что. Оставайся, сколько пожелаешь. Понимаю, ты захочешь снова найти собственное жилье, но торопиться некуда.

Ладно, хватит.

— Холли, я знаю про Саймона. — Смотрю ей прямо в глаза.

— Ты… что? — тихо переспрашивает она.

— Я знаю, что у тебя с ним роман.

Холли бледнеет.

— Откуда? — шепчет она, падая на стул. — Об этом что, всем известно?

Мне немедленно становится ее жаль.

— Нет, нет, нет. Только мне. И Луишу.

— Луишу? — Похоже, она потрясена.

— Он никому не скажет.

— Откуда ты знаешь? Почему? Как он узнал? Как у вас вообще зашла об этом речь? — С каждым вопросом голос Холли звучит все громче.

— Послушай, все нормально, — сочувственно говорю я. — Я догадалась по тому, как ты вела себя с Каталиной. Вдобавок твои вечные исчезновения, когда мы жили в одном номере.

— Это было настолько очевидно? — тревожится она.

— Только для меня.

— А как же Луиш?

— Он видел, как ты рано утром выходила из номера Саймона, когда мы были в Италии на съемках рекламы.

Я объясняю, как мы с Луишем поняли, что оба в курсе.

— Он никому не расскажет, гарантирую.

— Ты чертовски в этом уверена, — отмечает Холли голосом, полным одновременно опасения и надежды.

— Абсолютно, — киваю я. — Я ему доверяю.

— Ладно.

— Значит, у вас все продолжается? — уточняю я.

Она виновато кивает.

— Я знаю, что ты, должно быть, обо мне думаешь, особенно после того, как я вначале наезжала на тебя из-за Лоры.

Я не отвечаю.

— Но Саймон и правда очень мне нравится, — продолжает Холли. — Да, он гораздо старше меня, но настолько опытнее, чем парни, с которыми я встречалась раньше, а под напускной серьезностью скрывается по-настоящему нежный и добрый мужчина.

Такой добрый, что изменяет жене…

— Я чувствую вину перед Каталиной, — добавляет подруга.

Я делаю глоток вина.

— Правда! — настаивает Холли. — Но она такая стерва, и они не ладят.

— Тогда почему не разведутся? — спрашиваю я.

Холли смотрит в стол.

— Саймон говорит, что развод слишком дорого бы ему обошелся. У них нет брачного контракта, — объясняет она.

Я киваю. Не то чтобы я понимала, но что тут поделаешь?

— Тебе наверняка кажется, что это все сплошные отмазки, но…. Ох, не знаю.

— И чем, по-твоему, это закончится? — Вопрос мучил меня уже давно.

— Без понятия. — Холли удрученно сутулит плечи. — Я стараюсь не слишком… привязываться к нему. На всякий случай.

— А как насчет твоей работы? Тебе же нравится работать на команду.

— Он меня не уволит! — хмурится она.

— Я и не говорю, что уволит, но если между вами все кончится, ты сможешь продолжать с ним сотрудничать?

— Может, и нет, — признает она. — Но, думаю, проблемы надо решать по мере поступления.

— А ты не переживаешь, что Каталине все станет известно?

— Каждый день. Она чуть не поймала нас в Хоккенхайме.

— Правда?

— Саймон забронировал мне номер рядом со своим, потому что она сначала не собиралась приезжать на гонку, но потом все-таки нагрянула, и это стало для меня полнейшим сюрпризом.

— Вы были у него в спальне?

— О нет, он предупредил меня за день, но, по правде говоря, я немного разозлилась. Ему пришлось заглаживать свою вину передо мной в директорском люксе…

Холли довольно улыбается, а меня слегка подташнивает.

— Ну в общем, — продолжает она, — Каталина появилась, когда мы уже закруглялись… — Простите, но фу! — К счастью, она решила, что я заглянула погладить... В чем дело? Чего у тебя такой вид?

Должно быть, лицо у меня перекошено, поскольку Холли замолкла на полуслове.

— Мне просто это кажется немного странным, — говорю я.

— Что? Что кажется странным? — Она в недоумении.

— Ты и Саймон. — Ничего не могу с собой поделать и продолжаю морщить нос.

— Почему?

— Ну, он просто уже... пожилой.

— Вовсе он не пожилой! — горячо возражает Холли. — То есть, — уступает она, — да, но по нему не скажешь.

— Я просто… Прости. — Машу рукой и отворачиваюсь.

— Нет, скажи, — требует она. — Что такое?

Я наклоняюсь и смотрю на нее.

— Он тебе действительно нравится?

— Конечно!

— То есть, дело не в деньгах?

— Нет! — Холли, похоже, в ужасе и немного раздражена. Не слишком ли далеко я захожу? — Дело в нем. Есть в нем что-то такое, притягательное. Мне жаль, если ты этого не видишь, — обиженно говорит она.

— Ясно, что Каталина тоже это видит, — замечаю я.

— А вот она как раз с ним из-за денег, — отрезает Холли.

— Которых у нее будет целая куча, если он когда-нибудь с ней разведется.

— Если, — грустно подчеркивает она.

Мне слегка любопытно, как Холли и Саймон сумели сойтись, но мысль о том, как он заигрывает с ней, как засовывает язык ей в рот… Бог знает, как я отреагирую, если увижу его здесь, входящим в уборную в одних трусах. Передергиваю плечами и меняю тему.

— Так во сколько мы в среду вылетаем в Италию?

Следующая гонка проходит в итальянской Монце, а сегодня вечер воскресенья, так что у меня остается лишь пара дней, чтобы устроиться и отойти от смены часовых поясов, прежде чем мы вновь отправимся в дорогу. Холли работает в столовой в штаб-квартире команды, и днем в понедельник и вторник ее нет дома, так что я провожу время за просмотром всякой ерунды, что показывают по телевизору, сидя на диване в пижаме и поедая начос миску за миской. Мне до смерти скучно; не знаю, как я продержалась два месяца в Нью-Йорке примерно в том же режиме. К утру среды уже умираю от желания вернуться на работу.

Мы летим первым утренним рейсом, и, как обычно, обслуживающий персонал отправляется на трассу на день раньше, чем приезжают все остальные, так что у меня есть время подготовиться ко встрече с парнями. Однако я не учла новую встречу с Фредериком, и в аэропорту во время ожидания регистрации на рейс мне на ум приходят его слова, сказанные, когда мы виделись в последний раз.

«Дейзи, мы ВСЕ расстроены!»

Он не знал обо мне и Уилле. И я даже не сообщила ему, что увольняюсь. Просто ушла. Повезло, что он берет меня обратно. Я так нервничаю, что вся дрожу, думая о том, как он себя со мной поведет. Долго гадать не приходится. Фредерик появляется вместе с Клаусом и Гертрудой, которая тепло меня обнимает.

— Дейзи, ты вернулась!

Гертруда стискивает меня так крепко, что, освободившись, я делаю глубокий вдох, и тут Клаус радостно хлопает меня по спине. Я начинаю кашлять, а Холли сдерживает смех, но как бы комично мы не выглядели со стороны, я безусловно счастлива снова их видеть. Поворачиваюсь к Фредерику. Он кивает.