С каждой битвой он ощущал, что их души становятся всё ближе. Харуюки верил, что если они продолжат сражаться друг с другом, то непременно станут друзьями. Но он и представить не мог, что их четвёртая встреча будет выглядеть именно так.

Харуюки знал, что Цербер крепко связан с Аргон и, следовательно, с Обществом Исследования Ускорения. Его товарищи предполагали, что Цербера могли сотворить по лекалам «плана по созданию искусственных металлических аватаров», который основан на разработанной Аргон Теории Сердечной Брони. В каком-то смысле, Цербер непременно принял бы участие в решающей битве (хотя вопрос о том, откуда именно Общество знало, когда ожидать их, по-прежнему оставался открытым).

«Но я не хотел, чтобы мы встретились тут», — пронеслась печальная мысль в голове Харуюки. Вокруг него стояла тишина, и лишь боевой дух расположившихся друг напротив друга отрядов вёл жаркую битву.

Харуюки прошёл через коридор теней, обошёл патрульного Энеми и уничтожил неразрушимую стену с помощью Инкарнаций своих друзей ради того, чтобы добраться сюда и спасти Нико. Эту задачу нужно выполнить во что бы то ни стало, и каждый, кто бы ни встал на его пути, должен быть уничтожен. Кого-либо жалеть и что-то менять в списке приоритетов уже поздно. Хоть Харуюки когда-то и не сомневался, что они с Вольфрам Цербером смогут понять друг друга, сейчас они столкнулись как противники.

Смысл слов Черноснежки в том, что какие-то вещи можно сообщить лишь через искреннюю битву.

Но та битва, которая собиралась развернуться, обещала быть какой угодно, но не обычной. Она моментально превратится в побоище с максимальным использованием Системы Инкарнации. И вместе с началом битвы разорвалась бы та тонкая нить, что связывала Цербера и Харуюки.

«Но всё же...

Я верю в тебя и в себя», — мысленно прошептал Харуюки.

В этот самый миг по двору пронёсся порыв ветра. Заскрипели церковные кресты на вершинах башен. И все аватары, за исключением Блэк Вайса, дружно сдвинулись с места.

— У-о-о-о! — закричал Харуюки, бросаясь вперёд.

Стоявший перед ним Цербер звонко ударил кулаками. Шлем, напоминавший волчью пасть, сомкнулся, оставив щель размером в несколько миллиметров: активировалась Физическая Неуязвимость. В этом состоянии Харуюки мог нанести Церберу урон лишь бросками на землю и «Ударом Головой», часть урона которого считалась световой. Противник наверняка подготовился к обоим вариантам и, увернувшись, мог сильно контратаковать.

Но так можно говорить лишь про обычные дуэли.

Отбросив сомнения, Харуюки сфокусировал серебристый Оверрей на правой руке. Цербер скрестил перед собой руки в защитной стойке. Харуюки выбросил удар точно в сторону его рук, но начал за два метра до того, как полностью добежал до противника. Раздалось название техники:

— Лазер Сорд!

Послышался стеклянный звук, и серебряная аура резко вытянулась вперёд, принимая форму клинка.

Физическая Неуязвимость Цербера настолько всемогущая, что он без единой царапины выстоял против натиска Фрост Хорна, тяжёлого аватара из Леонидов. В обычных условиях Сильвер Кроу не только не смог бы проломить эту защиту, но и переломал бы об неё свои тонкие пальцы.

Но есть и ещё один принцип: «От Инкарнации можно защититься лишь другой Инкарнацией». Перед Системой Инкарнации, способной переписывать законы Ускоренного Мира, пасовала любая броня и любые способности. Харуюки впервые нарушил данное Черноснежке обещание применять Инкарнацию исключительно для защиты от Инкарнации. Пусть такие действия могли приблизить его к тёмной стороне, он готов пойти на такую жертву ради спасения Нико.

Инкарнационная техника, в которую Харуюки вложил все силы, должна была разрезать вольфрамовую броню на руках Цербера словно бумагу, а затем пронзить его сердце и прикончить аватара.

Но...

Правая рука его встретила неожиданное сопротивление, словно попав в поле статического электричества. Инкарнационный меч так и не смог дотянуться до брони Цербера и отразился назад с такой силой, что оттолкнул Харуюки.

С трудом удержавшись на ногах, Харуюки ошарашенным взором увидел, что поверхность вольфрамовой брони покрыла плёнка из фиолетового света.

Цербер не объявлял название спецприёма. Более того, спецприём не защитил бы его от Инкарнационной техники. Другими словами, этот свет, подобно лазеру Харуюки, — Оверрей, рождённый Системой Инкарнации.

По фиолетовой пелене шла рябь, напоминавшая поверхность мрамора. Харуюки она показалась знакомой, но удивление от случившегося побороло чувство дежа вю. Слева от него вступили в дуэль Пард и Аргон, справа Такуму и Тиюри начали бой с Вайсом, но Харуюки, совсем забыв о них, хрипло воскликнул:

— Цербер, ты... знаешь Систему Инкарнации?!

Из-за того, что Цербер продолжал держать перед собой покрытые аурой руки, Харуюки с трудом удалось разглядеть его кивок.

— Да, мне сказали, что я не смогу драться на неограниченном поле, если не буду её использовать. Как эта техника называется, я не знаю.

Слова его звучали странно и неестественно, но Харуюки не заметил этого — его изумление резко усилилось.

Быстро. Слишком быстро.

Вольфрам Цербер появился в Ускоренном Мире за три дня до своей встречи с Харуюки. Другими словами, в дуэлях он начал выступать лишь восемь дней назад. Конечно, нетрудно представить, что он много тренировался перед тем, как сражаться в дуэлях, но аватар, который ещё на днях имел лишь первый уровень, а теперь вдруг научился использовать Инкарнацию на вполне боевом уровне, выходит даже за рамки слова «гений».

Цербер ненадолго отвёл взгляд от потерявшего дар речи Харуюки и посмотрел, как развиваются остальные битвы. Затем он тихо добавил:

— Думаю, я должен вам кое-что сообщить. Как я понимаю, Кроу-сан, вы уже встречались со «вторым»?..

— А... да. С той... личностью, что обитает на твоём левом плече, да? Мы решили называть его Цербер II...

— Хе-хе, мне это имя тоже нравится больше. Действительно, я, «первый», и «второй» — разные личности, но психологические отклонения вроде раздвоения личности здесь ни при чем, просто мы действительно разные люди. Когда-то «второй» не был Цербером — он был самостоятельным бёрст линкером.

— Самостоятельным... бёрст линкером?.. — ошарашенно повторил Харуюки, не понимая, о чём речь. Цербер кивнул, а затем продолжил таким тоном, будто явно хотел сказать гораздо больше:

— Возможно... однажды Аргон-сан или ещё кто-нибудь расскажет вам подробности. Я же хочу сказать вам, Кроу-сан, что могу, хоть и с ограничениями, использовать способности «второго», не меняя личность. Я долетел сюда по воздуху с помощью «Волчьего Натиска» второго... или, если точнее, с помощью копии вашего «полёта», оставшейся с нашей позапрошлой битвы. С каждым применением скопированная способность слабеет, и я могу летать лишь несколько секунд.

— !..

Пусть Харуюки и шумно вдохнул от изумления, в то же время слова Цербера многое объясняли. Когда Харуюки пытался понять, что за аватар свалился на поле боя с неба, на ум ему пришёл именно Цербер II.

И тут Харуюки вспомнил, что, когда II сожрал руку Сильвер Кроу, скопировав способность, он произнёс странную фразу: «в отличие от него, моя способность — не грабёж». А пока Харуюки нахмурился, задумываясь о смысле тех слов, Цербер продолжил:

— А теперь о том, к чему я всё это говорил... поднявшись до пятого уровня, я научился в определённой степени использовать способности не только «второго», но и «третьего». Эта Инкарнация... принадлежит как раз «третьему».

— Что?..

В очередной раз изумившись, Харуюки опустил взгляд на руки Цербера. Фиолетовая аура Оверрея, скорее, не защищала броню Цербера, а цеплялась за неё и пульсировала, словно организм. Даже Харуюки, новичок в вопросах Инкарнации, моментально ощутил, что кем бы ни был этот «третий», фиолетовая аура рождена не положительной Инкарнацией, а отрицательной.

— Н-не делай этого, Цербер, — воскликнул он, обращаясь к стоящему в метре перед собой маленькому металлическому аватару. — Нельзя использовать чужую Инкарнацию. Если ты будешь так делать, тебя затянет на тёмную сторону и...