— ...Давай, — дал команду Харуюки, после чего сфокусировал своё воображение на правой ладони и крикнул: — Лазер Сорд!
Серебряный свет, который испустила ладонь, впился в стену, осыпав всё вокруг себя ослепительными искрами.
— О-о-о! — взревел Такуму, вонзая клинок в стену.
Остриё клинка испустило несколько синих струй. Их Оверреи слились один, осветив всю комнату голубым светом.
Скорее всего, Блэк Вайс уже заметил происходящее. Кроме того, они вполне могли привлечь внимание бредущего по коридору рыцаря «особым звуком». На счету каждая секунда.
«Про... би... ва-ай!..» — молился Харуюки, напрягая волю до предела.
Обе их техники — базовые. По классификации базовых типов Инкарнаций, «Лазерный Меч» Харуюки относится к типу Увеличение Радиуса Атаки, а «Циановый Клинок» Такуму к типу Увеличение Силы Удара. По сравнению с той порой, когда они только научились этим приёмам, их техники стали намного сильнее и вызывались гораздо быстрее, но до мощных Инкарнаций второго уровня высокоуровневых бёрст линкеров им ещё очень далеко.
Будь здесь Блэк Лотос или Ардор Мейден, они бы мигом раздробили/расплавили стену, открыв в ней проход. Но сейчас они, как и Харуюки, сражались в своей битве, пусть и далеко.
До сих пор победы Харуюки не обходились без помощи Черноснежки, Фуко, Утай, Акиры, Нико или Пард. Из-за этого в душе его поселилось чувство, что рядом с ним всегда есть старшие бёрст линкеры, которым он может доверять.
Но однажды у любого птенца наступает время, когда он должен выпорхнуть из родительского гнезда. Должно прийти время, когда он должен будет встать перед лицом трудностей самостоятельно.
И сейчас как раз такое время.
— У-у... о-а-а-а-а!
Воображение столь яркое, что едва не выжигало его душу, фокусировалось в одной точке на кончике его ладони. В сознании Харуюки уже не осталось даже слова «пробивай», оно превратилось в чистый поток серебряного света. Оверрей его правой руки вбивался в стену, сжимался и сиял, словно звезда.
— Кх... у-у, о-о, о-о! — кричал рядом с ним Такуму, пытаясь пробить стену мечом, который сжимал обеими руками.
Из точки соприкосновения то и дело вылетали искры, пересекавшие классную комнату насквозь и разбивавшиеся на другие искры.
Мраморная стена, впитывавшая их Инкарнации, содрогалась и изо всех сил сопротивлялась давлению. На её поверхности появились два бледно-фиолетовых кольца цвета системных сообщений, которые начали заползать и на окна, и на пол. Но... на самой стене по-прежнему не появилось ни царапины.
Задумайся он хоть на мгновение о том, что у них не получится, и мысль немедленно воплотилась бы в реальность.
Поэтому Харуюки продолжал фокусировать образ, полный решимости выжечь своё сознание, если потребуется. Мир перед глазами поплыл, грохот комнаты начал отходить вдаль, а ощущения аватара начали тускнеть... но тут...
— У... йяа-а-а-а-а-а! — раздался позади них третий вопль, а затем мир осветился третьим светом.
Поток свежего, зелёного света прошёл между Харуюки и Такуму, и тоже впился в стену. Голос и цвет принадлежат Лайм Белл, аватару Тиюри. Но она не произносила название спецприёма. А значит, этот зелёный свет — не просто световой эффект, а Оверрей, чудесное свечение, рождённое Системой Инкарнации.
«Но как, ведь Тиюри не умеет использовать Инкарнацию?» — пронеслась в его голове мысль и исчезла, словно затухший фейерверк. Харуюки вновь сфокусировал все оставшиеся силы в своём воображении.
Друг с другом сплелись серебряный, синий и зелёные оттенки, образовав поток чистого небесного цвета, который разбил защиту цвета системного окна. Затем он впился в мрамор и по нему сразу побежала маленькая трещинка. Затем вторая, третья...
Твёрдая стена разлетелась с невероятно громким звуком, словно её пробили кувалдой.
Харуюки почувствовал резкую слабость, словно по нему прошла отдача. Но не успел он упасть в обморок, как вперёд начал заваливаться стоящий за спиной зелёный аватар. Кое-как устояв, Харуюки протянул правую руку. Одновременно с ним Такуму вытянул левую, и они оба поймали Лайм Белл.
Харуюки так обрадовался тому, что им удалось пробить защищённую системой стену, и так изумился Инкарнации Тиюри, что на мгновение замер. И тогда...
— Стена сейчас закроется! Вперёд, быстрее! — раздался в его голове строгий голос, перезапустив сознание Харуюки.
Границы двухметровой дыры, пробитой в стене, засветились фиолетовым цветом. Один за другим вспыхивали маленькие кубики системного цвета, образуя всё новые объекты и постепенно закрывая дыру.
Быстро переглянувшись, Харуюки с Такуму перехватили Тиюри и кинулись вперёд. Дыра оказалась довольно узкой для трёх человек, но кое-как протиснуться они смогли, после чего кубарем перекатились по полу двора, расположенного на полметра ниже первого этажа. Стена продолжала быстро чиниться, и уже через секунду после того, как вслед за ними пролетела иконка, она со звонким звуком полностью залаталась. За мгновение до того, как она окончательно закрылась, со стороны коридора послышалась поступь несущегося со всех ног Энеми, но о нём можно уже не беспокоиться. И, если на то пошло, беспокоиться нужно вовсе не о нём.
Как только Харуюки поднял голову, он увидел метрах в двадцати от себя Блэк Вайса. Уже в третий раз за сегодня они оказались друг около друга. Пластинчатый аватар стоял к ним боком, а прямо перед ним на алтаре лежал похожий на маленькую девочку алый аватар.
«Больше ты никуда не сбежишь.
Отсюда я уйду только вместе с Нико.»
Пламя решимости достигло самых дальних уголков аватара и немедленно прогнало усталость Харуюки.
— Пайл... защити Белл, — тихо прошептал он, передавая лежавшую в полуобморочном состоянии Тиюри Такуму, а затем медленно поднялся.
Он крепко сжал кулаки и сделал два шага вперёд.
— Блэк Вайс!
Даже когда пластинчатый аватар услышал возглас, полный бездонной ярости в свой адрес, он не повернулся к Харуюки. Вместо этого он приподнял руку, словно прося подождать.
Гнев Харуюки усилился, и он сделал ещё один шаг. После этого плиты левой руки Вайса беззвучно ушли в землю. Харуюки приготовился защищаться, но целью Вайса оказался не он.
Плиты появились на алтаре в виде чёрного креста, распяв Красную Королеву.
Как только Харуюки увидел фигуру Нико с раскинутыми руками и повисшей головой, гнев его вспыхнул с такой силой, что мир заволокла красная пелена.
Когда-то Харуюки уже видел дуэльного аватара, зафиксированного похожим образом.
Не в собственных воспоминаниях. Он видел его во сне внутри Имперского Замка, когда двенадцать дней назад они с Утай проникли на его территорию. Он видел крест, установленный на дне кратера, служившего гнездом Энеми, и на кресте том распяли бёрст линкера женского пола. Блэк Вайс, Аргон Арей и ещё один неизвестный человек раз за разом заставляли гигантского червя убивать распятую девушку.
Броня Бедствия, «THE DISASTER», показавшая ему тот сон, уже очищена, разобрана и погружена в вечный сон в укромном уголке неограниченного поля, но воспоминания, которые она передала Харуюки, по-прежнему при нём. А уж сцену казни той девушки, Шафран Блоссом, он точно не забудет никогда.
Сцена жестокого бесконечного истребления слилась с видом распятой на кресте Нико, и сознание Харуюки заполнила испепеляющая ярость.
— Вай... с-с-с!.. — хрипло проговорил он сквозь стиснутые зубы, и уже собирался было броситься вперёд изо всех сил, но смог остановить себя.
«Нет. Нельзя поддаваться гневу.
Не потому, что гнев однозначно плох. Просто если дать одному чувству захватить сознание, то можно слишком многое упустить из виду. Именно поэтому я столько раз терпел неудачи. Но сегодня мне нельзя проиграть ни в коем случае. Я здесь не для того, чтобы побеждать Блэк Вайса. Я пришёл спасать Нико».
Остановившись, Харуюки глубоко вдохнул, а затем выдохнул. Ужав пламя ярости до размеров алого кристалла, он спрятал его в глубине груди. Жар, доносившийся до него, превращался в тусклый Оверрей на его руках.