- Я люблю тебя. - Я смотрел на нее, еще более желанную и недоступную чем раньше.

- Ты знаешь, как нам жить дальше?

- Нет.

- И я не знаю… Прости, я закурю. - Она привстала с постели и, прикрывшись простыней, потянулась за сигаретами.

- Я знаю только одно: я не смогу больше без тебя. Ты все эти годы не отпускала меня, то виделась во сне, то мерещилась на улице. Хочешь послушать? Однажды, когда я уже давно уехал, мне приснилось, что я иду по незнакомому городу, темному и холодному, в окнах тускло светятся лампочки, я потерялся и не знаю, что делать дальше. И вдруг, пройдя в кромешной тьме по какому-то переулку, я с удивлением обнаруживаю, что стою около твоего подъезда. И так хочется позвонить в дверь, увидеть тебя, сказать тебе все, но я боюсь… И я стою и представляю, что ты каждый день проходишь здесь по улице, берешься за эту дверь… А однажды, уже наяву, на залитой ярким светом улице, я увидел женщину, похожую на тебя, только уже пожилую, и как ребенок пытался себя убедить, что это ты, прилетевшая из будущего. Или вот еще история: как-то в гостях у знакомых я увидел альбом с видами Москвы, начал его просматривать и вдруг наткнулся на фотографию, на которой был виден угол твоего дома. Даже твои окна были видны, только снято издалека. Фотографии были недавние, и я начал вглядываться, мне показалось, что в одном из окон кто-то стоит. Весь вечер с этим альбомом не мог расстаться, надо мной кто-то даже пошутил: "Вот, мол, как его ностальгия заела…"

- Мне пора улетать, - вдруг испуганно сказала она, обнаженная вскочив с кровати, грудь ее колыхалась. Она судорожно начала запихивать в чемодан вещи и пытаться его закрыть.

- Ну помоги, что же ты лежишь? - Она начала натягивать на себя платье.

Мы бегом выбежали из номера, и я помчался за машиной, стоявшей неподалеку. В темном салоне пахло пластмассой.

"Господи, - вдруг подумал я. - Сегодня утром я ехал в этой машине один, а тем же вечером жизнь перевернулась, но я везу ее в аэропорт и, может быть, больше никогда не увижу!"

Одинокая, маленькая фигурка с развевающимися волосами стояла на улице рядом с чемоданом, освещенная вечерними фонарями. Лицо ее было замкнутым и уставшим. Она откинулась на сиденье и закурила.

- Ты убьешь себя этими сигаретами.

- Это только сегодня… Впрочем спасибо, я буду бросать.

Мы молчали, светилась зеленоватым цветом приборная доска, и шуршали, постукивая по дорожным швам, шины. Огни встречных машин пробегали по нашим лицам, как лучи прожекторов, ощупывающие пограничную полосу и выхватывающие из мрака песок и черные кусты.

- Ты знаешь, сегодня я…

- Тсс… Молчи… - сказала она таинственным голосом, словно пришедшим из далекого прошлого, и приложила палец к губам. - Не надо слов. Лучше давай читать мысли.

Аэропорт накатился на нас сверкающей громадой, и все смешалось, она плакала, я кусал губы, чемодан уплыл по транспортеру в открытую черную пасть. Ей пора уже было убегать на посадку, мы держались за руки.

- Прощай, - она сжала мою ладонь. - У меня такое чувство, что мы еще когда-нибудь встретимся.

- Я буду думать о тебе каждую секунду, может быть ты что-нибудь почувствуешь…

- Я тоже буду думать о тебе. О Боже… - Она кинулась порывистым движением в холл за барьер, обернулась, и глаза ее отчаянно сверкнули, навсегда отпечатавшись в памяти, как фотография.

Я спустился в гараж, покачиваясь и ощущая сосущую пустоту в груди. Она забыла сигареты. Полупустая мягкая пачка лежала на сиденье, мои руки дрожали. Ревели взлетающие самолеты, долина погружалась в ночь. Мерцающие огни расплывались перед глазами от слез, я гнал машину по автостраде, еще не понимая и не веря в происшедшее.

Дома было темно, и все уже спали. Я подошел к ребенку. Он безмятежно раскинулся на кроватке, сладко сопя и поднимая брови. "Что же тебя ждет в этой жизни, малыш? - подумал я с горечью и вспомнил, что называл так ее. -Она уже летит где-нибудь над ночным океаном, а внизу крохотными свечками горят одинокие корабли, потерянные в черной мгле", - понял я…

Компания Пусика была освещена ранними лучами солнца, ласкового и чуть розоватого, пробивающегося через клочья утреннего тумана. Черные, навевающие тоску стекла нависали над зеленой лужайкой. "У нее уже вечер, - думал я, поднимаясь по лестнице. - А здесь ничего не изменилось, да и не могло измениться"

- Ты куда пропал вчера? Ты что себе позволяешь? - Андрей с надутыми красными щеками возмущенно пыхтел, выпятив глаза. - Теперь будешь отвечать по всей строгости! - он возмущенно покачал головой. - Иди срочно к Леониду объясняйся! Заказчики тебя ждали, я уже не говорю о том, что после обеда Ефим приехал, спрашивал о тебе. Да за такое тебя уволить мало!

- Я был на конференции, слушал доклады, - спокойно соврал я.

- Какой еще к черту конференции? - Андрей сверкнул глазами и сделал резкое движение руками. - Ты что, сюда приехал по конференциям расхаживать? - зашипел он.

- Знаешь, я тебе кое-что скажу. Идите к чертовой матери вы все вместе с вашими схемами, заказчиками, Леонидом, Борисом и дисциплиной! - зарычал я. - Я вас не устраиваю, пожалуйста, я завтра же уйду и никогда вас не увижу! - "Если бы она меня видела", - подумал я вдруг.

- Как ты смеешь? - начал он и вдруг осекся, с недоумением посмотрев на меня. - Да нет, собственно ничего страшного не произошло, - он пожал плечами, - Чего ты кричишь? Просто в следующий раз предупреждай Леонида.

Я вздохнул и пошел в кабинет к вице-президенту. Борис сидел там же и слегка презрительно скривив губы, пристально посмотрел на меня.

- В чем дело? Где ты вчера шлялся? - Леонид был белым от ярости, как я и предполагал.

- Извините, пошел послушать доклады и застрял, - снова соврал я.

- Это тебе что, Академия Наук, что ли? Ты учти, ты серьезно подорвал свою репутацию, и доверия тебе больше нет! Иди объясняйся с Ефимом и посмотрим, что он тебе скажет, - губки его гаденько скривились.

- Ефим так Ефим. - Мне было все равно, потому что перед глазами светились силуэты Эйфелевой башни. Леонид удивленно взглянул мне вслед.

- Все-таки все у них в этой Академии Наук были сдвинутые, - громко, так чтобы я услышал, выругался он.

- Ну что, - Ефим усмехался, наливая себе стакан кофе, -проштрафился? Куда ты исчез? Слушай, не переживай, правильно сделал! Я тебе говорю, тебе вообще на этой выставке делать было нечего. Я Леониду сразу сказал, чтобы тебя туда не посылали.

- Я зашел на конференцию и заинтересовался докладом, - покривил я душой. Ефим подозрительно взглянул мне в глаза.

- Листен, Листен, тебе не идет, ты только не ври, понял? Что ты хитришь? С бабой был, так и скажи, я никому не расскажу.

- Ефим… - мне стало не по себе.

- Да, я все чувствую, меня не проведешь, - президент отхлебнул кофе. - Правильно, я сам такой же был, так и надо. Молодец, я тебе давно говорил, отвлекись, может идея какая в голову придет. Надо отвлекаться. Так что забудем об этом, - он подмигнул мне с видом заговорщика.

Жуткое и одновременно немного противное ощущение, как будто кто-то подсмотрел за моей жизнью в замочную скважину, не покидало меня. Внезапно какое-то неясное дуновение коснулось меня и почему-то забилось сердце. Я вздрогнул, потому что почувствовал, что над Эйфелевой башней опускался красноватый закат, и что она смотрит на него.

"Храни Господь простых, нормальных людей, живущих спокойной жизнью и не верящих в любовь, природу, чтение мыслей, космос и тайны человеческой души," - неожиданно для себя подумал я.