— Стреляйте, гады! Но только не как уголовника, а как террориста. Жалко, что мало удалось положить. Да ничего, эта ваша идейная многих стоит…

ГЛАВА 12

По льду шла вода, дорогу на переезде размыло. Краснов выскочил из саней, разогнул голенища сапог и, меряя глубину, попробовал перейти.

— Глубоко! — сообщил он и пошёл к саням начальника Дальстроя.

— Не переехать? — поднял голову Берзин.

— Почему? Лошади перейдут, а нам, пожалуй, лучше пойти пешеходной тропой.

Берзин поднялся, сбросил шубу и остался в одной кожаной тужурке.

— Ну что же. Не вредно и размяться. — Он посмотрел на речку. — Вода пошла. Теперь всё зависит от того, как мы обеспечим прииски всем необходимым.

— Кажется, удалось забросить всё. На самый дальний участок Верхнего Оротукана направлена последняя колонна тракторов. Только боюсь, как бы не застряли. Верхом тракторам не пройти: обрывистые берега ключей. А Оротукан вот-вот может вскрыться.

— Когда начинают спешить, как правило, всегда опаздывают, — заметил Эдуард Петрович и принялся затягивать ремешки болотных сапог.

Краснов знал нетерпимость Берзина к штурмовщине и понял, что тот недоволен затянувшимися перевозками. Они пошли берегом.

— Эдуард Петрович, вы разобрались с заявлением Гайдукевича? — спросил Краснов, когда они поднялись на дорогу.

После приговора суда этот матёрый преступник вдруг дал дополнительные показания, что убийство Маландиной совершено по заданию вредительско-диверсионной группы, и в частности Краснова. Краснова вызвали в Магадан на очную ставку. Не зная Его в лицо, Гайдукевич не признал Краснова. Не подтвердили эту версию и остальные. Но тот продолжал писать, затягивая время и дело. Всё это, Естественно, вызывало беспокойство.

Берзин положил руку Ему на плечо и пошёл рядом.

— Враг решил использовать наши болезни. Это провокация, затеянная с целью оттЯнуть исполнение приговора и добиться переследствия. Я вместе с нашим начальником следственного отдела вызывал всю группу осуждённых. Всё это чистейший вымысел. Отказался от своего заявления и Гайдукевич… А расследовать было необходимо, показания носили политический характер. Потому-то я настоял на том, чтобы до конца разобраться. — Он задумался и тихо добавил: — Партия требует от нас бдительности и серьёзнейшего исполнения своего долга. Но не все это правильно понимают и, увлекаясь, допускают ошибки.

— Я не совсем понял, что вы хотите этим сказать? — остановился Краснов.

— В лагерь прибывают осуждённые за контрреволюционные преступления. Знакомясь с их делами, я натолкнулся на отдельные случаи неквалифицированного расследования, возможно, и злоупотреблений. Буду писать в Москву…

Хлюпая по размокшему снегу, их нагнали сани. Краснов вскочил в свои и подстегнул коня. Лошадь взмахнула подвязанным хвостом, брызги застучали по передку. Протрусив несколько шагов, она понуро побрела по дороге, разбивая подковами лёд.

Краснов вытер лицо, устроился поудобней и прислушался, не донесётся ли скрежет гусениц с реки. Нет, всё было тихо. Под берегом сердито бурлила вода. Цокали подковы лошадей об лёд, да с ухающим стоном оседал под солнцем талый снег. Рядом с дорогой уже желтели проталины с кустами синей сморщившейся голубицы. На сугробах возвышались как накладные снежные кружочки — заячьи следы.

По распадку прокатился грохот взрывов, и тут же, снова ахнув, осел снег. Лошади остановились, прижав уши. Краснов вылез из саней. Под берегом глухо прозвучал голос, донёсся металлический звон, и снова всё стихло. Трактора, догадался он и, посмотрев на сани Берзина, показал рукой на берег.

Тот кивнул, головой и поднялся.

— Ну что же, посмотрим, что там приключилось. Берзин пошёл следом за Красновым.

У противоположного берега на льду стояло несколько тракторов. Под лёд ушёл один. Только, странно задравшись, торчало над водой сиденье. Тыличенко в брезентовой куртке и без брюк стоял в воде и, нащупывая ломиком отверстия в маховике, крутил, стараясь завести мотор. Льдинки ударяли Его по голым ногам.

Немного дальше из воды выглядывала только выхлопная труба. На берегу голый Прохоров прыгал на одной ноге, зажав рукой ухо и тряся головой. В сторонке группа трактористов вязала куски троса. Всё делалось молча.

— Что всё это значит? Почему голые люди в студёной воде? — изумился Берзин и вопросительно посмотрел на Краснова.

— Не будем мешать. Вода прибывает, и они торопятся спасти машины.

Берзин пожал плечами и уселся на пень.

Прохоров допрыгал, поколотил себя ладонями по телу и спросил:

— Как, готово?

— Давай!

Глушков подтащил к пролому конец троса. Два парня опустили наклонно под лёд жерди и придавили ногами к кромке льда. Прохоров обвязал вокруг себя верёвку и сунул конец Глушкову.

— Только не дёргай напрасно. Да держите жерди, чтобы не качались. — Соскользнув по ним, Прохоров скрылся под водой. Было видно, как, тихо шевелясь, сползал трос под лёд и нет-нет да мелькала в воде голая пятка.

Берзин резко поднялся.

— Товарищ Краснов, немедленно прекратите это безумство! Немедленно! — повторил он грозно и пошёл по берегу к виднеющемуся ниже спуску.

В это время над водой показалась голова Прохорова. Он вытер рукой лицо и быстро выскочил на лёд.

— Есть, братцы! Теперь намертво, не сорвётся! — рявкнул он радостно и, бросившись к разостланному тулупу, принялся опять прыгать.

— А ну, ребята, прогреть! — распорядился Глушков.

Прохоров Ещё не успел одеться, как обступившие Его парни приняись тузить Его кулаками. Он только прыгал, подставляя то спину, то бока, и громко покрякивал.

— Вы любуетесь этим героизмом? — глянул на Краснова Берзин.

— Да. Потому что он рождён не приказами, а сознанием высокого гражданского долга.

— А разве не ваш долг беречь работников? Краснов не ответил. Начальник Дальстроя был безусловно прав. В колонну собрали лучших людей механической базы, а он

Краснов, не уделил им достаточно внимания. Когда они спустились под берег и пошли по кромке льда, первым увидел их Тыличенко. Он соскочил с трактора и принЯлся натягивать штаны.

— Як же вы, Михаил Степанович, здись оказалысь? Та й товарищ директор Дальстроя?

Растерялись и трактористы, а Глушков пошёл навстречу.

— Всё поначалу шло хорошо, Михаил Степанович. Теперь тросы зачалили и скоро вытащим. Так что не беспокойтесь.

— Вы начальник колонны? — спросил Его Берзин.

— Да..

— Почему у вас нет спирта? Кто вам позволил рисковать здоровьем людей?

— Спирт был, да вчера вымокли до последней нитки и пришлось израсходовать. А в воду? Так я и сам лазил. Мы и не такое видали. А уж Ежели утопили машину, тут ничего не попишешь. Не бросать же Её на погибель, — хмуро ответил Аркадий.

Берзин покачал головой и вынул из-под кожанки флягу со спиртом.

— Сейчас же выдайте кому следует.

Глушков налил в кружку и подал Прохорову. Вторую налил Васе. Тыличенко был в рваном тулупе с шикарным воротником.

— Ваш подарочек, товарищ начальник. Помните? Потрепался трошки, а воротник дюже гарний, як у болярина.

Берзин узнал тулуп, улыбнулся.

— Так это вы тогда с первой колонной пробивались на Мякит? За то спасибо. А вот за лихость наказать, как видно, придётся.

— За що же? Уж як мы дюже старались!

Глушков взглЯнул из-под бровей.

— Трактористы не виноваты. Ночью не прихватило, торопился проскочить, да, вишь, не получилось. Так что вина тут моя.

— Я не о том, — мягко заговорил Берзин, — Нельзя так бесшабашно относиться к здоровью. Зачем лезть под лёд, Если можно использовать метод товарища… — он пОсмотрел на Васю.

— Товарища Тыличенко, — подсказал Аркадий и засмеялся — Чтобы так, как Вася, включать передачу и за маховик ломиком гнать машину на подъем? Нет, так, пожалуй, и во всём Дальстрое, кроме него, никто сделать не сможет.

— Спешить надо. Вон она что делает, — поторопил Прохоров, показывая на реку.