— Ты приехала навестить меня или же хочешь увидеться с Фэрреллом? Мальчик отправился в Йорк, и одному Богу известно, когда он вернется.

— Я приехала к вам, отец.

— О?

Эйвери закрыл дверь и, обойдя Эриенн, уставился на нее, будто ему было трудно поверить в то, что он услышал.

— Я думала над тем, о чем мы говорили. — Эриенн не могла заставить себя улыбнуться, вытаскивая из-под плаща маленький кошелек. — И хотя мне отвратительна мысль о шантаже, я решила выделить вам небольшую сумму денег для вашего успокоения.

— Как великодушно с твоей стороны!

Эйвери насмешливо захихикал и направился в гостиную. Наливая себе спиртного, он сказал через плечо:

— Странно, что ты приехала именно сегодня.

Эриенн прошла вслед за ним и, прежде чем сесть на краешек стула, убрала с него мятую рубашку.

— Отчего же странно?

— Ко мне приезжал шериф.

— О?

Теперь настала ее очередь произнести это вопросительное междометие, и она ожидала, что услышит о намерениях главаря банды.

— Да.

Эйвери подошел к окну, остановился возле него и, глядя на улицу, задумчиво сообщил:

— У меня с ним был долгий разговор. Лорд Тэлбот, оказывается, недоволен мною из-за какой-то ерунды и грозится от меня избавиться.

Поскольку дочь на это никак не отреагировала, он продолжил:

— Я пытался хоть как-то добиться его расположения и подумал, что если бы нам с шерифом удалось, например, заманить сюда твоего любовника и вздернуть его на виду у всего городка, то лорд Тэлбот, возможно, снизошел бы до того, чтобы сменить гнев на милость.

Страшное подозрение впилось в грудь Эриенн, словно клыкастое чудовище, и в ее голосе внезапно послышалась нескрываемая тревога:

— Что вы сделали, отец?

Эйвери небрежно прошелся по комнате, а затем встал между нею и коридором. Заняв, очевидно, нужную позицию, он беспечно пожал своими толстыми плечами:

— Я рассказал Аллану Паркеру, что мне известно… я имею в виду, о тебе и твоем любовнике.

— Как вы могли?! — в гневе поднялась на ноги Эриенн. — Как вы могли походя предать родного человека?

Эйвери фыркнул:

— Ты мне не родная, девочка.

Эриенн прижала руки к груди, откуда вырвался потрясенный вопль:

— Что вы сказали?

Эйвери слегка расставил коротенькие ножки и сложил руки на груди:

— Ты не моя дочь. Ты отродье того ирландца.

Эриенн, не веря, покачала головой:

— Мать не могла изменять вам с другим.

Мэр презрительно рассмеялся:

— Семя было посажено до того, как я познакомился с твоей матерью. Она связалась с этим типом, вышла за него замуж против воли своей семьи, и не прошло и двух недель, как его повесили. Я бы не взял твою мать, если бы она не рассказала мне правду о том, что ты уже сидишь в ее пузе, но все эти годы я жалел, что узнал об этом. Такие вещи трудно переварить. Я постоянно представлял твою мать в его объятиях. — Он закусил верхнюю губу. — Она не переставала любить его до самой смерти. Я видел, как она смотрела на тебя, а ты — точная копия отца.

— Если вы познакомились после того, как отца повесили, — медленно произнесла Эриенн, как будто ей было трудно поверить в то, что он сказал, — то откуда вам известно…

— Как он выглядел? — завершил ее вопрос Эйвери. Он едко рассмеялся. — Твоя мать так и не узнала, что именно я отдал приказ повесить этого человека. — Он пожал плечами под застывшим взглядом Эриенн. — В то время я не был знаком с твоей матерью, но если бы мы знали друг друга, это меня не остановило бы. Этот наглец утверждал, что он — какой-то там лорд, а сам был ублюдком. До сих пор помню, как он вышагивал перед охраной, как будто смерть — это шуточки. О, он был красив, брюнет с синими глазами. Высокий, с узкой талией, как твой любовник. Таким, как я, никогда не удалось бы отбить у него девушку. Всю свою жизнь твоя мать горевала о нем. Когда ты родилась, я видел, какая радость горела в ее глазах. Риордан О’Киф, вот как звали того, кто все эти долгие годы был моим проклятием.

Печаль, которая заволокла чело Эриенн, постепенно рассеялась и уступила место грустной улыбке.

— А вы, отец? Нет, больше я вас так называть не буду. С этой минуты я вас буду называть как угодно, но только не отцом, — поправилась она. — Все эти долгие годы моим проклятием были вы.

— Я? — недоуменно покачал головой Эйвери. — Что ты хочешь сказать, девочка?

— Вероятно, вы этого никогда до конца не поймете, но вы сняли с меня огромное бремя. Все эти годы я считала, что во мне течет ваша кровь, и я почти рада узнать, что это не так.

Эриенн убрала маленький кошелек обратно под плащ, подошла к Эйвери посмотрела ему прямо в глаза:

— Предупреждаю вас, мэр. Я не прощаю, как мать. Если вы будете и дальше преследовать Кристофера Ситона, чтобы повесить его, то я постараюсь добиться того, чтобы повесили и вас, и еще многих рядом с вами.

Эйвери был удивлен обнаружившейся в девчонке железной непреклонностью. Что касается его самого, то он испытывал сильные опасения, поскольку был убежден, что Эриенн говорит вполне серьезно.

— Позволю себе дать еще один совет за проявленную вами заботу, сэр, — насмешливо подчеркнула она последнее слово. — Если вы хотите избежать виселицы, то держитесь подальше от шерифа Паркера и его дружков.

— Отчего же? Умоляю вас, скажите, отчего же? — иронично спросил Эйвери, оскорбленный ее словами. — Может быть, у вашего великодушного Сэкстона найдется приличное местечко для старика? После того как он узнает все, станет ли он вообще слушать свою женушку? Стоит ли мне бросаться друзьями по совету женщины, нарушающей супружескую верность?

Глаза Эриенн холодно сверкнули, отчего мороз пробрал Эйвери до костей.

— Я вас предупредила. Поступайте как знаете. У Аллана Паркера нет друзей, и он, возможно, узнает кое-что новенькое о веревках еще до того, как все это кончится.

— А что именно, леди Сэкстон? — раздался за ее спиной голос нового гостя. — Кто же расскажет мне новое о веревках?

Эриенн быстро развернулась на каблуках, и у нее перехватило дыхание при виде неторопливо входящего в комнату Аллана Паркера. По пятам за ним следовали двое его подручных. Дверь в кухню за ними захлопнулась, и от этого звука Эриенн вздрогнула. Перед ней вновь встали страшные картины жестокого ограбления, свидетелем которого она была, и почти добрая улыбка на лице Паркера показалась ей звериным оскалом дьявола. Эриенн повернулась было бежать, однако Эйвери схватил ее и крепко прижал к себе. Попытка закричать была пресечена шерифом, грубо стиснувшим ей рот рукою.

Один из мужчин оторвал шнур от занавесок и стал связывать Эриенн спереди запястья рук, пока Паркер засовывал ей в рот кляп, чтобы избежать криков. Шериф толкнул ее в кресло и показал пальцем на дверь.

— Флеминг, избавьтесь от экипажа и кучера, — коротко распорядился он. — Пошлите их домой. Скажите, что она побудет сегодня у вас.

Эйвери снедала тревога. У него из головы не выходил кошелек, который спрятала Эриенн, и ему не хотелось перекрывать источник, суливший поступления в дальнейшем.

— Вы ведь не сделаете ничего плохого моей маленькой девочке?

— Конечно, нет, Эйвери.

Паркер взял старика за плечо и потащил его к двери, объясняя:

— Просто с такой приманкой нам удастся поймать некоего мистера Ситона. Таким образом мы заслужим расположение Тэлбота, а?

Когда Эйвери открылся этот мудрый ход, он живо закивал головою и, как только шериф спрятался, открыл дверь. Мэр откашлялся и прокричал:

— Эй, послушайте, мистер Тэннер!

Кучер обернулся:

— Да, сэр?

— Э… моя дочь хочет провести этот день со мною. Она сказала, что вы можете отправляться домой.

Тэннер и лакей обменялись тревожными взглядами, и, нахмурившись, кучер медленно приблизился к дому:

— Лорд Сэкстон просил меня приглядеть за леди. Я должен дождаться ее возвращения.

Эйвери, громко расхохотавшись, замахал на него руками:

— Не бойтесь, дружище. Ей ничего опасаться у своего собственного отца. — Эйвери махнул рукою в сторону гостиницы: — Поезжайте, согрейтесь кружечкой эля или рома. Скажите там, чтобы записали на счет мэра, а я отправлю ее светлость домой еще до наступления темноты наемным экипажем.