Улыбка до ушей появилась на лице пажа.

— Истинная правда, милорд. Леди Гвендолин при случае может быть самим воплощением суровости.

Магдален подозрительно посмотрела на них, пытаясь понять, не подтрунивают ли они над ней, и вдруг услышала, как кто-то зовет ее в коридоре. Она в ужасе открыла рот.

— Боже! Это моя тетка. Я спрячусь в комоде!

— Ну уж нет! — де Жерве засмеялся вслед за пажом, и, быстрым шагом направившись к двери, распахнул ее. — Вы ищете Магдален, миледи? Она только что вернулась из садика с розмарином, и я уговорил ее составить мне компанию еще на несколько минут.

И он поманил девочку к себе. Магдален в эти мгновения была прямо-таки влюблена в рыцаря. Послушавшись, она поднялась следом за ним по лестнице.

— Я как раз собиралась идти в гостиную, мадам. Но кто же проводит милорда в южную башню?

— Как кто? Конечно же, Жиль, — сказала леди Элинор, кивнув на пажа лорда Беллера, караулившего около дверей. — Ну, а теперь, быстро иди куда тебе сказано, дитя мое. Не досаждай гостю своей болтовней.

Лорд де Жерве с улыбкой следил за маленькой фигуркой, медленно бредущей по направлению к винтовой лестнице, откуда можно было попасть на второй этаж донжона. Если Эдмунд хотя бы часть своей энергии потратит на невесту, они, пожалуй, споются. Во всяком случае, Гая де Жерве не смущали те «странности», о которых с такой озабоченностью говорил ему лорд Веллер. Славный вояка просто не привык к детям в отличие от де Жерве. Хотя их брак с Гвендолин оказался бездетным, под его опекой находились, помимо племянника, две кузины и младшие единоутробные братья и сестры от третьего, последнего по счету брака его матери. Де Жерве видел в дочери Изольды де Боргар всего лишь существо, которому непереносима любая форма притеснения, а это качество перешло к ней, вероятно, от матери, а может быть, и от отца. Плантагенеты, английская королевская династия, всегда славилась строптивым характером.

Через десять минут, облаченный в зелено-золотистый наряд, изумрудно-зеленые чулки, в куртку и плащ, подбитые мехом куницы, де Жерве проследовал за Жилем в круглую комнату южной башни. Помещение предназначалось для работы и было обставлено просто: дубовый стол, несколько стульев, на каменном полу только шкура медведя перед камином. Свечи лили свой свет на гору пергаментов на столе, за которым сидел секретарь лорда Беллера, ссутулившись и держа перо наготове.

— Как вы поговорили с Магдален? — Беллер поставил стул для гостя и приказал Жилю налить вина.

Де Жерве подождал, пока паж удалится, и сказал:

— Без каких-либо осложнений. У нее возникло множество вопросов, но она ни секунду не колеблясь, дала согласие.

— Надеюсь, она проявила свое любопытство с должной учтивостью? — сухо спросил лорд Беллер.

Де Жерве кивнул.

— Об этом можете не беспокоиться. Господин секретарь уже собрал воедино все необходимые документы, как я смог заметить?

— Вот подлинник договора о передаче младенца под мою опеку до момента, когда герцог потребует ее к себе. Господин Каллум составит сейчас документ о передаче вам как моему преемнику права опеки, и мы заверим его печатью.

Де Жерве кивнул, вполне понимая скрупулезность лорда Беллера в этом вопросе. Со своей родословной и будущим, которое ей уготовано, Магдален могла стать ящиком Пандоры, и было вполне разумно сразу обезопасить себя от неприятностей.

— Когда состоится венчание?

Де Жерве погладил подбородок.

— В течение полугода. Вопрос в том, чтобы все было по закону, и герцог не жалея сил обрабатывает папское окружение в Риме. Скорее всего, сделка состоится.

Он пожал плечами, как бы давая понять, что все сказано. Всегда можно за ту или иную сумму купить у папского двора согласие на любое действие, особенно если ты богат и могуществен, тем более сейчас, во время Великой схизмы, когда раскол между двумя папскими дворами в Авиньоне и Риме отодвинул на второй план все моральные и догматические соображения. Джон Гонтский — герцог Ланкастерский не вмешивался в духовные споры, он хотел получить от папы, пока тот наиболее сговорчив, лишь безделицу. И при своих деньгах и влиянии имел все основания рассчитывать на успех.

— Полагаю, вам следует поговорить с леди Элинор, — с прямотой солдата заявил Роберт Беллер. — Она должна знать, насколько девочка созрела для жизни в браке.

Де Жерве кивнул, и лорд Беллер, приказал Жилю позвать леди Элинор. Она была уже готова к подобному вопросу и заговорила с той же прямотой, что и брат:

— Свидетельств зрелости все еще почти нет, лорд де Жерве. Девочка несколько отстает в развитии от сверстниц. Я знаю девочек, которые не то что в двенадцать, а уже в одиннадцать лет могут начинать супружескую жизнь, но в случае с Магдален ждать придется еще год, а может быть, и больше. Душой и телом она пока еще ребенок.

— Никакой спешки нет, — успокоил ее Гай. — Главное — официально оформить брак, а там можно и подождать. Герцог сам озабочен тем, чтобы слишком раннее начало супружеской жизни не подорвало ее способности к деторождению, как это нередко бывает. Я рад был получить эти сведения из ваших уст, миледи. Надеюсь, вы останетесь в моем доме на несколько месяцев и посвятите в вопросы такого рода мою жену, леди Гвендолин.

— Буду счастлива услужить вашей супруге. Но мой брат нуждается в моей помощи по хозяйству во время весенних набегов на границу, поэтому я хотела бы вернуться самое позднее к Пасхе.

Лорд де Жерве не мог не восторгаться чувством долга, присущим этим людям. Точно также они одиннадцать лет честно несли на себе еще одно бремя, никогда, впрочем, не забывая, что, когда подопечной исполнится двенадцать, она их покинет. Они питали искреннюю привязанность к девочке, но нежность их умерялась осознанием непрочности и непродолжительности этой связи.

— Что ж, мадам, все в вашей воле, но вы должны знать, что в нашем доме вам всегда будут рады.

Леди Элинор присела в знак признательности.

— Когда вы предполагаете выйти к обеду, брат?

— Как только нас позовут, — охотно отозвался лорд Беллер. — Если я правильно понимаю, мы с милордом де Жерве утрясли все наши дела. Остался вопрос о помолвке. Проблем быть не должно. Сразу после вечерней службы отец Клемент совершит обряд. Магдален в курсе, что у милорда на руках доверенность от племянника?

— Я известил ее об этом, — сказал де Жерве. — Вы позволите ей сидеть за обедом рядом со мной, лорд Беллер? Я бы хотел закрепить наше знакомство, чтобы она чувствовала себя в нашем обществе более свободно.

Роберт Беллер, улыбнувшись краешками губ, кивнул и взял в руки поданный секретарем документ.

— Если коротко, лорд де Жерве, здесь излагаются условия, на которых вы берете на себя опеку над указанной персоной — девицей Магдален, дочерью его светлости герцога Ланкастерского и Изольды де Боргар.

— Все так, но я не собираюсь пока что ставить девочку в известность о ее происхождении, — резко ответил рыцарь. — Пока его светлость не даст на то распоряжения, она должна по-прежнему считать, что ее отец это вы.

— Мы еще обсудим это, — сказал лорд Беллер, — а пока давайте отправимся в зал.

Тем же вечером Магдален стояла вместе с лордом де Жерве перед алтарем в часовне замка; она осознавала важность момента и была очень возбуждена.

— Что мне надо делать? — спросила она, глаза блестели и слезились от дыма кадила.

— Я надену кольцо на ваш палец и от имени Эдмунда поклянусь в верности, на что вы должны ответить: «Я, Магдален, дочь Роберта Беллера, клянусь Гаю де Жерве, доверенному лицу Эдмунда де Бресса, в своей верности перед лицом Господа нашего Иисуса Христа». После этого передадите мне кольцо.

Лорд Беллер, стоявший рядом, положил ей на ладошку гладкое колечко, привычным приказным тоном заметив:

— Смотри не урони!

— Да уж не уроню, — сказала она, глубоко оскорбившись.

Как ей и говорили, все произошло быстро и просто. Двум лордам были заданы вопросы, они на них ответили. Гай де Жерве надел ей на средний палец золотое кольцо, она отдала свое ему как представителю жениха, и он опустил его в карман.