Эдуардо коснулся пальцами ее лица, чтобы ощутить то, чего не мог видеть. Филадельфия подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо, но в темноте не могла разглядеть.

— Почему ты здесь?

— Я могу задать тебе тот же вопрос, милая. Как ты попала сегодня в дом де Карлосов?

— Меня привез Тайрон.

В тот момент, когда она произнесла это имя, Филадельфия почувствовала, как он напрягся, а потом пожал плечами.

— Я должен был предположить это. Он не узнал меня?

— Нет, по-моему, он не выходил во внутренний дворик.

Он дотронулся до ее волос.

— Нам надо поговорить, но не здесь. Где ты остановилась?

Филадельфия заколебалась, зная еще до того, как произнесла эти слова, что его реакция не будет такой смиренной, как когда он услышал, что в Новый Орлеан ее привез Тайрон.

— Я… мы здесь, в городе, всего два дня.

— Ты живешь у Тайрона. — Его голос утратил всякое оживление. Он коснулся ее талии. — У тебя новое платье, милая. Он тебе и подарки делает?

Оскорбление было налицо. Она отодвинулась от него, и он ее не удерживал.

— Если бы ты согласился отвезти меня в Новый Орлеан, у нас не было бы нужды обсуждать это.

Он опустил руки, отпуская ее.

— А есть проблемы, которые нам нужно обсуждать? Мне это что-то не нравится.

Она взметнула руки, защищаясь от его гнева.

— Не надо! Не порти это мгновение! Пожалуйста!

— Хорошо.

Его голос звучал так холодно, что она вздрогнула, испытывая противоположные эмоции. Она испытывала радость от того, что снова увидела его. Ей даже хотелось извиниться перед ним за то, что сомневалась в нем. Но была и злость и негодование за то, что он ушел от нее в Саратоге. Последнее чувство возобладало.

— Ты ушел от меня, если ты помнишь. Почему я должна объяснять тебе, что такое были для меня последние полторы недели.

— Ты сказала уже больше, чем надо. В отличие от тебя, я знаю Тайрона.

— Ты… ты… подонок!

Она не видела его движения, но неожиданно оказалась в его объятиях. Его поцелуй был ледяным, чувственным и коротким, но весьма действенным. Когда он так же резко отпустил ее, она привалилась спиной к дереву. Она услышала его легкий смех и затем шуршание кустов, когда он уходил. Она сделала два шага вслед за ним и тихо позвала его, но он не остановился.

Когда через несколько минут Тайрон увидел, как она идет, он оглядел кусты позади нее, чтобы убедиться, не сопровождает ли ее кто. Не обнаружив никого, он подошел к ней.

— Где вы были?

Она смотрела на его гневное лицо и испытывала некоторое удовлетворение от того, что у нее есть тайна, которой она не будет делиться с ним.

— Я бессовестно флиртовала с мужчинами. Вы ведь этого ожидаете от меня?

Он схватил ее за руку и притянул к себе так близко, что она почувствовала его дыхание на своем лице.

— Не бесите меня. Вы можете флиртовать с кем хотите, но домой вы поедете со мной. Понятно?

— Если у вас такая манера ухаживать за женщинами, месье Тельфур, то я советую вам изменить тактику. Меня ваша манера совершенно не трогает.

Он сжал ее руку еще больнее, но она закусила губу, чтобы не застонать.

— Когда я буду заниматься с вами любовью, у вас не останется сомнений в том, что я могу затронуть ваши чувства.

Она подумала, что он собирается поцеловать ее, и отшатнулась, не из страха, а из нежелания ощутить его губы там, где были губы Эдуардо.

— Не надо, — тихо сказала она.

Ее сопротивление разозлило его. После того поцелуя она выказывала по отношению к нему только холодность. Она, конечно, вела себя достаточно осторожно, чтобы не раздражать его, но было совершенно ясно, что ничего, кроме грубой силы, не может бросить ее в его объятия. Никогда в своей жизни он не насиловал женщин и не нуждался в этом. Но он не привык, чтобы ему отказывали.

Его поцелуй оказался жестким, карающим, но, по ощущению Филадельфии, благодетельно недолгим, прежде чем он оттолкнул ее.

— А теперь идите в дом и разглядывайте каждого мужчину, который будет проходить мимо вас. Выполняйте свою часть работы, дьявол вас побери, прежде чем я решу использовать вас сегодня ночью для других дел.

Филадельфия поняла его угрозу и поспешила по лужайке со смешанным чувством облегчения и страха. Эдуардо находится поблизости. Эта мысль помогла ей ощущать себя в безопасности. Она ничего не будет делать, чтобы провоцировать Тайрона, но и помогать ему она не будет.

Она сама удивилась, с каким спокойствием приняла свое решение. Если она узнает Макклода сегодня вечером среди гостей, то никому не скажет, ни Тайрону, ни даже Эдуардо, пока не получит возможность поговорить с Макклодом с глазу на глаз. Она не хотела никого помечать знаком смерти, а она поверила Тайрону, когда он сказал, что убьет Макклода. Она, возможно, скажет Эдуардо, если он сначала скажет, зачем ищет этого человека.

Филадельфия вернулась в дом, но не стала смотреть вниз, где музыканты рассаживались после короткого перерыва. Ей достаточно было знать, что Эдуардо рядом. Он сказал, что им надо поговорить, и она верила, что он разыщет ее.

Прошло около часа, она уже устала всматриваться в гостей, приезжающих в дом де Карлосов и покидающих его, и отошла в угол, чтобы отдохнуть. Голова у нее раскалывалась от жары, платье прилипло к телу. Она упала на стул и с надеждой подумала, что Тайрон вскоре соберется уезжать.

Уголком глаза она заметила джентльмена, выглядывавшего ее из-за пальмовых листьев, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы даже улыбнуться ему. Вместо этого она притворилась, что не видит его. Но его это не остановило. Он подошел к ней и раздвинул листья, чтобы лучше рассмотреть ее.

— Моя дорогая юная леди, вы не должны прятать вашу красоту.

Филадельфия взглянула на мужчину, заговорившего с ней, и обмерла. Это было все равно, как смотреть вдоль длинного коридора в собственное прошлое. У него были все те же рыжие волосы, хотя и несколько поседевшие. Она узнала эти румяные щеки, которые заставили ее в тот далекий зимний вечер подумать о Санта Клаусе. Тот же нос с красными прожилками, перебитый столько раз, что выглядел скорее кнопкой. До этого момента она гадала, узнает ли его. Теперь она знала, что не могла не узнать.

— Я вас напугал? — спросил он. — Поверьте, я очень сожалею. Меня зовут Ангус Макхью. Я житель этого прекрасного города. А вы кто?

— Филадельфия Хант, — ответила она, не в силах придумать что-то иное.

Он склонил голову набок и потер ухо.

— Хант? Вы не из чарльстонских Хантов?

— Я из чикагских Хантов.

— Вот как? — мягко отозвался он. — Не уверен, что был знаком с кем-нибудь из чикагских Хантов.

— Мой отец был банкиром.

Его светлые глаза оставались равнодушно вежливыми, когда он сказал:

— В любом случае, я должен быть знаком с чикагским банкиром. В моем бизнесе сталкиваешься с многими банкирами.

— А каков ваш бизнес, сэр?

— Сделки, торговля, биржа. Идут ли дожди или нет, наводнение или засуха, мое дело зарабатывать на всем.

— Понимаю. — Филадельфия встала, желая только одного — убежать хоть на край света, — но устояла. Сейчас был подходящий момент признаться, что она знает, кто он на самом деле, заставить его вспомнить ее и настоять, чтобы он раскрыл свое участие в трагедии отца, однако она отступила назад, неизвестно почему испугавшись. — Мне было весьма интересно поговорить с вами, мистер Макхью. Наверное, мы встретимся.

— Наверное, — кивнул он и улыбнулся. — Вы долго пробудете в наших краях?

— Это зависит от человека, у которого я гощу, — уклончиво ответила она.

— И кто же он? Возможно, я знаю.

— Тай… Тельфур, месье Тельфур. Он занимается хлопком.

— Вот как? Тогда я должен знать его. Добрый вечер, мэм. Был очень рад познакомиться с вами.

Филадельфия смотрела ему вслед, слишком ошеломленная, чтобы что-то говорить или делать. Когда Тайрон неожиданно возник рядом, она почувствовала облегчение.

Он с другого конца комнаты заметил ее расстроенный вид и подошел, чтобы выяснить причину.