Лицо Джорджианы залила волна досады:

— Раз уж вас здесь не будет… Лорд Дервиштон, может быть, вы захотите остаться? Я была бы рада вашей компании.

Лорд Дервиштон, казалось, был разочарован, но быстро это скрыл:

— Конечно, Ваша светлость. Буду очень рад.

Кейтлин испытала слабое чувство удовлетворения при виде взгляда, которым одарила герцогиня Александра. Похоже, информация Муйрин на счёт герцогини и МакЛина была правдой. Кейтлин бросила взгляд в сторону герцога, который безмятежно потирал свою табакерку. Коли уж его это не заботит, возможно, и её тоже не должно. В конце концов, она не претендует на МакЛина.

Конечно, если бы он был её мужем, она бы не переживала из — за такой ерунды. Когда она выйдет замуж, она сделает так, чтобы её муж уважал их отношения и её саму, точно так же, как её родители уважали друг друга.

Мысль о маме дала Кейтлин передышку. Ну вот, опять она позволила МакЛину своими подначиваниями подтолкнуть её на тот же путь, который уже приводил к проблемам раньше, — эти «о, да, я могу, и вы не сможете меня остановить» уже ввергали её в пучину опрометчивых поступков. А теперь из — за его поддразниваний она промолчала о том, что её опыт как наездницы довольно ограничен, и даже заявила, что теперь умеет гораздо больше, что было наглой ложью. Она просто не могла позволить ему вовлечь её в препирательства.

Было что — то оскорбительное в том, как МакЛин на неё смотрел, как будто хотел её во что — то втянуть. Этот взгляд мог заставить её вести себя неосторожно, вот и грушу она у него стащила. Напыщенный дурак, он был так снисходителен, что ей страшно хотелось сбить с него спесь. К счастью, свидетелем этой кражи был один граф Кейтнесс, но он только улыбнулся и вернулся к своему собственному завтраку.

Кейтлин могла понять, почему мисс Огилви считала Кейтнесса интересным мужчиной. Он обладал твёрдым, спокойным характером. Жаль, что Кейтлин такие мужчины не нравились, её неизменно тянуло к более ветреным, менее предсказуемым.

Она разглядывала МакЛина из — под ресниц и думала, что лучше бы он не был таким красивым. Он выглядел скорее как герой романа, только вот вёл он себя совсем наоборот. Она задумалась, какими же были его намерения. Он явно хотел её вывести из себя, но зачем? Что он хотел этим выиграть?

Может быть, ей удастся узнать это на прогулке. Она найдёт способ поговорить с ним с глазу на глаз и…

Герцогиня подалась вперёд, чтобы что — то тихо сказать МакЛину. Он выслушал её, затем пожал плечами и отвернулся. Герцогиня была в бешенстве, а у МакЛина вид был весьма скучающий.

У Кейтлин слегка потеплело на сердце.

Салли перегнулась через стол:

— Кейтлин, может, вместо верховой прогулки мне остаться здесь и посмотреть великие портреты? — Она бросила взгляд на герцога и продолжила шёпотом: — Я посчитаю, сколько у несчастного Роксбурга подбородков.

Кейтлин пришлось рассмеяться:

— Нет — нет! Вы должны поехать!

— О, да, — вмешался лорд Фолкленд. — Не упустите возможность посмотреть на виды. Такого нет на мили вокруг.

Салли, казалось, колебалась:

— Ну, если вы думаете, что мне стоит поехать…

Кейтлин кивнула:

— Мы с вами попросим себе самых медленных, самых смирных на конюшне животных, и с нами обеими всё будет прекрасно. Попросим пони, если у них есть.

Салли засмеялась:

— Пони — это то, что надо мне, но не вам. Хотя мило с вашей стороны, что предложили.

Кейтлин натянуто хихикнула и была рада, когда герцогиня наконец поднялась со своего места. Поскольку все уже покончили с завтраком, леди Кинлосс предложила встретиться через час в фойе, чтобы отправиться на прогулку. Остальные гости согласились и разошлись переодеваться в костюмы для верховой езды. Кейтлин пошла в фойе в сопровождении Дервиштона и Фолкленда, а Александр остался сидеть, провожая её своими тёмными глазами.

Джорджиана наблюдала за тем, как мисс Хёрст, завладев мужским вниманием, выходила с завидными женихами под обе руки. Какая патетика. Какие слабые создания, эти мужчины, как легко управлять ими молодой красотке.

От знания того, что они глупы, ей было не легче; Джорджиана не привыкла делить мужское внимание с кем — нибудь ещё. Ещё можно было допустить, что граф Кейтнесс обратил внимание на мисс Огилви, потому что ни для кого не секрет, что он ищет себе хорошо сложенную жену. Но её раздражало, что такой красивый воспитанный джентльмен, как лорд Дервиштон вовсю старается понравиться такой бледнолицей наивной девице, как мисс Хёрст. Но ещё больше ей не нравилось, как за каждым движением девушки следит МакЛин, как заинтересованно его зелёные глаза изучают… примериваются…

Леди Кинлосс ухватила салфетку и завернула в неё небольшой кусок ветчины:

— Муффин обожает ветчину. Много я ему давать не могу, а то у него будут газы. У Муффина такой нежный желудок! Он никогда не жалуется, но я всегда знаю, когда он…

— Диана, вы не могли бы оставить нас с лордом МакЛином ненадолго наедине? Мне нужно узнать его мнение о паре серых скакунов, которых я только что купила. Один из них как — то явно прихрамывает, и я не знаю, оставлять его или отдать обратно.

Нервно бормоча, Диана вскочила из — за стола:

— О! Естественно.

Джорджиана подождала, пока Диана скроется за дверью, после чего подошла к столу, где сидел Александр, всё так же глядя застывшим взглядом в открытый дверной проём, уйдя глубоко в свои мысли.

Сев на стул рядом с ним, Джорджиана проследила за его взглядом в сторону коридора, где Кейтлин серьёзно беседовала о чём — то с лордом Дервиштоном. Губы Джорджианы изогнулись. Несмышлёное дитя понятия не имела о переменчивости характера Дервиштона, чем обычно пользовалась Джорджиана, чтобы вызвать ревность МакЛина. Молодой человек был весьма привлекательным, но в нём не было ничего от той мужской силы и чувственности, какая была у мужчины, что сидел сейчас рядом с ней.

Она наблюдала за МакЛином сквозь опущенные ресницы, незнакомая боль страстного желания выкручивала ей сердце. Для большей части общества она была герцогиней Роксбургской, самой красивой и состоятельной женщиной всей Шотландии, а может даже и Англии. Только она и её дряхлый муженёк знали, что он впервые увидел её, когда ей было всего 14 лет, — работницу текстильной фабрики, одетую почти в лохмотья, грязную и босую, незаконнорожденного ребёнка городской проститутки.

Роксбург был измученным пэром, уставшим от жизни и причуд света, считавшийся своими современниками слабоумным из — за лёгкой шепелявости и склонности густо краснеть всякий раз, когда кто — нибудь посмотрит в его сторону. Но Роксбург был неглуп, и он очень ценил красоту во всех её проявлениях — даже в девочке, одетой в рубище и без обуви на ногах.

В тот день он забрал Джорджиану к себе домой и, как только смог раздобыть поддельное свидетельство о рождении, женился на ней. Так «родилась» герцогиня Роксбургская. На первые два года он уединился с ней в своих самых северных землях, где её отскребали, обучали и шлифовали до тех пор, пока он и сам не стал временами забывать, откуда она родом. Брак не был основан на большой страсти; ни она его не любила, ни он — её. Это был простой брак по расчёту. Роксбург получил молодую и красивую жену, которая вызывала зависть у таких же, как он, пэров. В обмен Джорджиана получила титул и щедрое месячное содержание. Рождение здорового и красивого сына с родимым пятном на левом локте скрепило сделку.

Когда подошло время, герцог представил свою очаровательную герцогиню лондонскому обществу, которое, как он и ожидал, она легко покорила. Когда кто — то спросил о наследственности Джорджианы — а таких было несколько — он пустил слух, что его жена произошла от старинного рода из самых северных земель Шотландии, намекая на связь с изысканной и трагической красавицей Мэри, королевой Шотландии.

Джорджиана уверенно плыла в мутных водах света, радушно принимаемая им и за свою красоту, и за то едва заметное выражение превосходства, которое она усвоила, чтобы держать на расстоянии наиболее любопытных. Эта интригующая комбинация открыла перед ней больше дверей, чем связи и деньги её мужа. Она быстро поняла, что для настоящего движения вперёд ей следует тщательно выбирать себе любовников, заработать репутацию человека осмотрительного и выбирать в друзья только самых выдающихся людей. Она стала поступать только так и уже очень скоро превратилась в одну из главных светских львиц.