— Навсегда. Работать.

— Это хорошо. Тогда вот что… Ты вообще приходи как-нибудь ко мне вечером домой.

— А сейчас ты очень занят?

— Угадал. Давно такого дня не было. Один туг товарищ по важному делу с минуты на минуту может зайти. Надо подготовиться к беседе…

— Ах, это из Москвы который? — вставил Игорь.

— А откуда ты знаешь? — насторожился Жмуркин.

— Просто хорошо с ним знаком. Вместе в поезде ехали.

— Расскажи, расскажи, что это за личность! — умоляюще сказал Жмуркин.

— Ужасная личность, — после некоторой паузы изрек Стогов. — Человек просто, я бы сказал, коварный. Кстати, он тут, в приемной, вчера полдня сидел… И его к тебе не пустили.

Жмуркин съежился, и карандаш, который он держал в руке, часто-часто застучал по стеклу стола.

— Юнона, бог мой, что она наделала!

— А при чем тут Юнона? Ведь он не назвал себя. А потом, вечером, в гостинице, все мне рассказал… Так что я в курсе… Ну, а сейчас мне надо идти…

— Подожди, пожалуйста. А сегодня-то он собирался прийти?

— Он пришел. Ты его видишь.

— Ох, Игорь, все ты выдумываешь! Это твоя старая привычка — разыгрывать… И не ехал ты с этим человеком и не знаешь его… Слышал где-то звон. Шурочка, наверно, тебе сказала, кто должен прийти. И не выдавай себя за того… за него… ты не из нашей системы. Самозванец этакий! Ну, извини, я примусь за работу.

Стогову ничего не оставалось делать, как подробно рассказать, что произошло.

— Ну, гора с плеч! — вздохнул Жмуркин. — Так это не он сидел вчера в приемной, а ты? Слава богу! Хорошо…

— Что ж тут хорошего? Все же я твой старый друг, А ты когда-то, помнится, в школе на комсомольском собрании доклад делал о дружбе. Может, и сейчас на эту тему выступаешь…

— Ну вот, прицепился к слову! — пытаясь выйти из неудобного положения, сказал Жмуркин. — Я ж оговорился просто. Дружба — великое дело, и ради нее…

Стогов взглянул на часы:

— Мне пора.

— Да куда ты торопишься? Ну, может, вечером встретимся. Пойдем в «Ривьеру». Я, так сказать, на правах хозяина угощаю.

— «Ривьера» потерпит…

— Обиделся?! Ну, скажи, что я должен сделать?

Стогов испытующе посмотрел на собеседника и, уже прощаясь с ним, ответил:

— В приемной второй день сидят старушка и две девушки. Прими их.

Уже выйдя в коридор, Стогов услышал голос Жмуркина:

— Бабуся, ну что же вы? Не стесняйтесь, заходите…

Эрудит

Газета «Вечерняя заря» была острой газетой.

Особой зубастостью в ней отличался отдел обзоров печати. А в этом отделе — молодой сотрудник Костя Сверчков.

Больших статей Сверчков не писал: он был человеком подвижным, непоседливым и на труд размером больше ста строк у него просто не хватало терпения.

Сверчков специализировался на репликах: В них он просто преуспевал. Реплики из-под его пера выходили ядовитые, бьющие без промаха.

Сверчков бдительно стоял на страже точности и правдивости. Случись какой-нибудь газете или журналу допустить ошибку, исказить факт — Костя сразу заметит. И уже бежит к редактору:

— Иван Иванович, что же это делает «Литературная жизнь»? Пишут, что Лев Толстой не читал романов Жюля Верна… Им-то уж надо было знать…

— А что им надо знать? — осторожно спрашивает Иван Иванович.

— А то, что Толстой в старости не читал Верна. А в молодости читал. И даже сделал своей рукой шестнадцать иллюстраций к роману «Вокруг света в 80 дней»…

— Ай-яй-яй! — оживлялся редактор. Но на всякий случай спрашивал: — Это точно?

— Точно. Абсолютно.

— Ну, тогда пиши реплику. Вставим перо этим литераторам!

Надо сказать, Иван Иванович очень любил вступать в бой с литературными газетами и журналами. Это поднимало его в своих собственных глазах.

Поместив очередную реплику, он довольно улыбался: «Не бог весть какая большая наша газета, а вот писателей опять подковала».

И благодаря кому? Благодаря Сверчкову.

Пройдет день-два — и Сверчков снова прибежит к редактору:

— Иван Иванович, скандал! Смотрите, что пишут в «Пламени»: «Великий Шопен однажды составил „Руководство, как при помощи двух игральных костей сочинять вальсы, не имея ни малейшего знания музыки и композиции“»…

— Вот это загнули! — вырвется у редактора.

— В каком смысле? — нетерпеливо спросит Сверчков.

Иван Иванович ответит уклончиво:

— Ну, это самое… Странное руководство… Не мог он этого…

— Нет-нет, такое забавное руководство было, — уверенным тоном знатока скажет Сверчков. — Но составил его не Шопен, а Моцарт… Культурки не хватает этим журналистам. Берутся писать, чего не знают. Надо ударить!

И ударяли.

А товарищам по редакции не оставалось ничего другого, как удивляться широте сверчковской эрудиции.

Поводы для этого молодой сотрудник давал ежедневно.

Сидит за своим столом в отделе и вдруг заявляет:

— Черт знает что! Журнал «Техника — сила» пишет, что Васко да Гама плыл в Индию наугад…

— А как он плыл? — спрашивают Костю.

— Путь в Индию ему указал Сихаб-ад-дин-Ахмед-ибн-Маджид-бин-Мухамед-бин-Амр-бин-Фадл-бин-Дувик-бин-Али-ар-Ракаиб-ан-Наджи…

Сотрудники за соседними столами недоуменно переглядываются.

— А откуда ты, Костя, его знаешь?

— А как не знать? — отвечает он скромным тоном героя, не признающего свой подвиг. — Это же блестящий представитель арабской навигационной науки.

И снова реплика в «Вечерней заре». Заголовок игривый, интригующий: «Наугад ли? Ой ли?»

Боевой счет Сверчкова возрастал.

В короткий срок он успел уличить в невежестве «Хирургическую газету», которая исказила дату первой в мире операции аппендицита и приписала эту операцию не тому врачу. Затем «Хозяйственно-бухгалтерскую газету», позволившую себе спутать домну с мартеном. Далее газету «Деревенские будни», выступившую с устарелым советом, как выращивать арбузы.

Когда в редакции «Деревенских будней» обсуждали арбузную реплику, один сотрудник сказал:

— Это опять дело рук Кости Сверчкова. Все знает человек, во всем разбирается! Но мне секрет его эрудиции, кажется, известен…

Слово «секрет» заставило всех насторожиться.

Сотрудник продолжал:

— Вчера мы разгромили на своей летучке пресловутую арбузную статью. После этого ее повесили на черную доску, в «Тяп-ляп», и рядом приклеили комментарии… А потом к нам, кажется, забегал Сверчков с записной книжкой… Это, конечно, еще предположение, и его надо проверить.

— А как? — нетерпеливо спросила секретарь-машинистка.

— Очень просто. Возьмем наш сегодняшний номер. Ну вот, например, статья о прививке огурцов на тыквах. Мы пишем, что это дает возможность получать высокие и устойчивые урожаи огурцов. Статья правильная. Мы вывешиваем ее в «Тяп-ляп», делаем приписку, что это бред, чепуха, маниловщина, и ждем завтрашнего дня…

…На следующий день «Вечерняя заря» выступила с едкой репликой в адрес «Деревенских новостей».

Блистая своей эрудицией, автор реплики писал:

«Помните ли вы, дорогой читатель, как редактировал сельскохозяйственную газету Марк Твен? Как известно, он советовал: „Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше послать мальчика, чтобы он залез на дерево и потряс его“.

О, как бы порадовался великий сатирик, если бы прочитал во вчерашнем номере „Деревенских будней“ статью о прививке огурцов любого сорта на тыквах!

Вызывает удивление, что эта почтенная газета занимается маниловскими прожектами, вместо того чтобы…»

Это была последняя творческая вспышка всезнающего и грозного автора реплик. Весь день он бегал по издательству — заполнял обходной листок.

Эрудиция подвела!

ФЕЛЬЕТОНЫ

Письмо Борису Егорову