Давно я так быстро не бегала! По тропическому лесу, наполненному запахом ночного дождя и влажным туманом испарений. Мы перепрыгивали через поваленные деревья-гиганты, поросшие зеленым мхом, пробирались через заросли папоротников. Звуки ритмичного дыхания и топот шагов перемешивался с пением птиц и дыханием утреннего леса. Пугливые зверьки кидались врассыпную. Эти были слишком маленькие, чтобы быть опасными. Пока я не наткнулась на гигантский трехпалый след, оставленный на мягкой земле возле ручья. А вот здесь явно прошел кто-то очень большой!

Дайхам тоже заметил, хмыкнул уважительно, но нам было не до палеонтологических изысканий. Бежали так долго, пока Катен не стал отставать. За ним Лейве. Я держалась, вспоминая марш-броски до Малаховки и обратно. Черт, но тогда точно не было сорок градусов по Цельсию! Наконец, капитан сжалился, и мы остановились попить и перевести дыхание. Я взмокла с ног до головы, пот градом катился по лицу. Пусть от солнца закрывали гигантские кроны деревьев, но было удушливо жарко. А еще звон… Нестерпимо, едва не срываясь на визг, жужжали, стрекотали, звенели насекомые. Нас тут же атаковали полчища местных москитов, но кровь сосать не стали. Побрезговали, отпугнутые запахом продвинутой химии.

— Через циклиду стартуем! — скомандовал Дайхам, видимо решив, что достаточно отдохнули. Я вздохнула, парни отчетливо застонали.

Судя по навигационным данным, мы почти догнали вторую команду и довольно близко подошли к бункеру. Навстречу двигались три красные точки — организаторы. Вот и отлично! Я запихнула фляжку в рюкзачок, выдохнула — нигде наша не пропадала! — и бросилась за Дайхамом. Мы выбежали из леса и углубились в заросли дикого папоротника, где столкнулись с агрессивной местной фауной.

Похожая на страуса птица, ростом с человека, только массивнее, с бело-черным оперением, захлопав крыльями, с гневным клекотом кинулась на капитана, ведущего нашу группу. Клацнул огромный оранжевый клюв, чуть не зацепив ему руку. Дайхам увернулся и заехал ей прикладом по голове. Я тут же сдернула парализатор. Попала первым выстрелом. Никакой реакции! Птица вновь набросилась, сбила с ног Катена. Второй, третий выстрел. Я продолжала упорно разряжать в нее парализатор, пока, наконец, она не упала к моим ногам. Темно-синий глаз затянулся непрозрачной пленкой века.

— Молодец, — похвалил меня Дайхам.

Протянул руку, поднимая инженера. Катен, ничуть не обескураженный падением, собрался было рассмотреть агрессивное пернатое поближе, но капитан его остановил. Кто знает, как долго действует заряд, сваливший птицу только с пятого выстрела?

— Впредь будем осмотрительнее, — начал Дайхам. — Наверное, где-то здесь гнез…

Не договорил, потому что услышали характерный звук снижающегося корабля. Я завертела головой. Заметила! На большой скорости пролетел челнок, мелькнул над лесом, но уже возвращался, заложив крутой вираж. Едва успела порадоваться, что прилетели нам на помощь, как мир взорвался.

Жуткий, рвущий барабанные перепонки, замораживающий мысли звук разорвавшейся бомбы…

Мне, выросшей на воспоминаниях деда о Великой Отечественной и военных фильмах по «Первому», в миг все стало ясно. Черт!.. Она упала неподалеку. Очень мощная и сейчас нас накроет.

Не знаю, на чем вырос Дайхам, но капитан отреагировал быстро. Крикнул предостерегающе «Вниз!». Прыгнул на меня, сбивая с ног, прижимая к земле. Обхватил рукам, словно пытаясь спрятать от всего. Ударную волну я почти не почувствовала, придавленная мужским телом. Помню, нас тряхнуло, поволокло, засыпая листьями и какой-то трухой, ломая твердые стебли папоротника. Застонала земля, когда из нее выдирали с корнями деревья. Одно, здоровенное, упало на нас, придавив ветвями. Еще один взрыв, но уже далекий. Земля вновь вздрогнула, словно вздохнула, и…

Все закончилось.

Я лежала, чувствуя, как возвращается слух, и меня перестает бить дрожь. Ждала, когда Дайхам, наконец, с меня слезет, но он не торопился. Большее тело, прижимавшее к земле, казалось очень тяжелым. Может, из-за того, что сверху еще и лежало дерево?! Или же… Страшная мысль ударила в голову, чуть не послав меня в нокаут. А если… А если он умер?! Взял и убрался из моей жизни навсегда? Безвозвратно, как и просила?!

— Нет! — сказала себе, ему, его долбанным Темным Богам и тем, кто скинул бомбу.

Дайхам не умер, потому что он — неизменная единица в моей жизни. Он… Он не мог оставить меня! Не сейчас! Выползла из под него, из-под ветвей, кусая до боли, до крови губы, силясь не стонать от ужаса. Пусть тонкие, пусть у самой кроны, но капитан лежал вниз лицом, не подавая признаков жизни. Кое-как выволокла его из-под буйства листвы, попыталась перевернуть. Вздохнула с облегчением, услышав, как он застонал.

— Ты будешь жить, — приказала ему. — И не вздумай мне умирать!

Тут очнулась давнишняя птичка. Тоже вылезла, отряхнулась, нахохлилась, словно гигантская курица. Уставилась на меня, затем пошла навстречу, щелкая оранжевым клювом.

Я разогнулась.

— Еще шаг — и ты сдохнешь! — пообещала ей.

Парализатор — один и второй — остались где- то в буйстве зелени. Отцепились, пока я тащила капитана. К тому же там, где они лежали, я видела, мелькнула зеленая полосатая змея. Меня это не пугало. Меня уже, черт побери, уже ничего не пугало! Бесчувственного Дайхама хватило на всю оставшуюся жизнь. А эта птица-переросток юрского периода… Еще шаг, и я сверну ей шею. Капитан очнется, и нас будет куриный шашлык. Плевать, что у нее гнездо! А у меня раненый Дайхам! И команда!

Птица прочла приговор в моих глазах и самоубиваться не решилась. Щелкнула клювом, развернулась и бросилась прочь. Я смотрела ей вслед, пока не услышала голос капитана. Он звал меня! Кинулась к Дайхаму. По дороге заехала змее сапогом по голове. Пошла вон! Здесь я — хозяйка!

— Где болит? Голова, спина? Что-то сломал?

— Ничего, — он попытался сесть. — Похоже, получил по голове. Как ты?

Вид он имел слегка пришибленный. Наверное, такой же, как и я. На бритом черепе — царапины, похожие на линии жизни. Судя по их длине — жить будет долго. Рядом завозился, поднимаясь Лейве. Застонал, пытаясь размять плечо. Прихрамывая, подошел Катен. Инженер обзавелся свежей раной через всю щеку. Ерунда, заживет! Протянул руку Дайхаму, помогая тому встать.

— Ты меня беспокоишь, — сказала капитану, увидев, как он, морщась, положил руку на грудь. — Ребра?

— Нормально.

— Ничего не нормально! — возразила ему. — Сейчас укол сделаю.

Стащила рюкзачок, достала из аптечки пульверизатор с обезболивающим и транквилизатором.

— А тебе щеку обработаю! — пообещала Катену. — В детстве мне бабушка рассказывала сказку про доктора Айболита. Знаете такую?

Сказку они не знали, но послушали. И про Занзибар, и про больных бегемотиков в вольном моем переводе, пока я, как славный доктор Айболит, делала уколы. Правда, удалось добраться только до Катена и Лейве. Капитан, несмотря на то, что я заговаривала ему зубы, от обезболивающего отказался, сказав, что ему требуется ясная голова.